Призраки прошлого (ЛП) - Дархауэр Дж. М. - Страница 41

— Она вышла из этого, — напоминаю.

Он смотрит на меня, прищурившись.

— Не переживай, — успокаиваю. — Я буду осторожна.

— Тебе бы лучше практиковать воздержание.

— Мне двадцать семь, не семнадцать.

— Неважно. На твоем пальце нет кольца.

— Я не фанатка украшений.

— Дело не в украшениях.

— Также не фанатка древних обетов.

Папа трет рукой лицо.

— Чертовы либералы хиппи.

Я смеюсь. Он говорил это моей маме, когда она спорила с ним, что случалось постоянно.

— Пока, пап.

— Я серьезно, Кеннеди, — зовет он, когда я направляюсь к машине.

— Знаю, — успокаиваю его. — Не переживай.

— Не переживать? Да, верно.

Залезаю в машину, желая, чтобы разговор был окончен, прежде чем я признаюсь, насколько глубоко погрязла. Пот покрывает мою спину, руки дрожат, когда я хватаюсь за руль и смотрю в зеркало заднего вида на Мэдди, которая не обращает ни на что внимание, играя со своей куклой Бризо.

— Он дома, мамочка? — спрашивает Мэдди, глядя на меня.

— Кто?

— Джонатан, — поясняет. — Чтобы мы могли поиграть.

— Ох, не уверена. Полагаю, мы увидим.

Она улыбается, кивая.

Его нет, когда мы возвращаемся в квартиру, и Мэдди излучает разочарование, ее улыбка померкла.

— Он придет, — говорю, надеясь, что не лгу ей.

— Знаю, — отвечает.

Она выполняет домашнее задание, тренирует свое правописание, и мы ужинаем.

Джонатана нет.

Мэдди принимает ванну, надевает пижаму, пока я ему звоню.

Голосовая почта.

Проходит еще один час, прежде чем я переодеваю свою униформу. Проверяю Мэдди в гостиной, видя, что она уснула. По телевизору идет первый фильм про Бризо, звук выключен. Смотрю на экран, его лицо смотрит на меня, отчего желудок стягивает в узел.

— Придурок, — бурчу, потянувшись к кнопке телевизора, чтобы его выключить, когда раздается тихий стук в дверь. Быстро смотрю на Мэдди — та все еще спит — прежде чем направляюсь к двери, смотря в дверной глазок.

Меня приветствует то же самое лицо, что сейчас показывают по телевизору.

Ну, это немного отличается, конечно же. Парень, стоящий перед дверью квартиры, выглядит так, будто прошел через ад. Он не брился какое-то время, и кожа все еще покрыта еле видными царапинами и синяками.

Вздохнув, открываю дверь. Джонатан начинает здороваться со мной, но я отворачиваюсь, направляясь на кухню, чтобы убраться.

Зайдя внутрь, он закрывает дверь и следует за мной, останавливаясь, когда замечает Мэдди на диване.

— Она спит.

— Да, вот что случается, когда ты так поздно приходишь.

— Я приходил раньше, — оправдывается. — Около четырех.

— Я все еще была на работе. Тебе стоило подождать или вернуться чуть позже.

— У меня не было возможности.

— О, да? Что-то более важное появилось на горизонте? — смотрю, пока он молчит. — Я звонила тебе. Мог хотя бы ответить на телефон.

— Мне пришлось его выключить.

— Не хотел, чтобы тебя прерывали? У тебя было свидание или что-то подобное? Общение с коллегами?

Его выражение лица суровеет.

— Не надо так.

— Это просто вопрос.

— Нет, больше чем вопрос, и ты прекрасно это знаешь.

Отворачиваюсь от него и начинаю мыть посуду, пытаясь отмахнуться от чувства горечи. Он прав — это больше чем вопрос. Я все еще злюсь. Сильно злюсь. Должна стараться не показывать это.

Он садится за кухонный стол.

— Я был на встрече АА.

Роняю тарелку, которую мыла, на его словах, отчего горячая вода брызгает в меня.

— Вот почему опоздал, — продолжает. — Хотел уйти пораньше, но собрание длилось дольше, чем я предполагал.

— Встреча АА, — говорю я, качая головой. Знаю, что происходящее на них там и остается, и люди должны поддерживать анонимность, но не уверена, как это возможно в его ситуации.

— Да, разговор повернулся в неожиданное русло, — говорит Джонатан. — Про осторожность в отношениях.

Поворачиваюсь к нему в ужасе. О, боже.

— Пожалуйста, скажи, что ты ничего не рассказал о нас.

— Конечно, нет, — заверяет Джонатан. — Не уверен, что мог бы сказать, даже если бы захотел... о нас.

Нас. Нет никаких «нас». Когда-то были, но сейчас просто я и он, и тот беспорядок, что я создала, бросившись ему на шею.

Вытерев руки, сажусь напротив него.

Он поднимает куклу Бризо, которую Мэдди оставила на столе после ужина.

— Вот что она брала на «Покажи и расскажи» этим утром.

— Не удивлена. Она брала его туда дюжину раз.

Джонатан улыбается, глядя на куклу, но сохраняет молчание.

— А ты... сам знаешь?..— машу на него рукой, не уверенная, как выразиться. — В порядке?

Он вздергивает бровь.

— В порядке ли я?

— Ты сказал, что ходил на встречу АА, поэтому я задумалась....

— Не облажался ли я?

— Нет, я не это имела...

— Все нормально, можешь спрашивать. Я много раз все портил. Но нет, не в это раз. Еще нет.

— Еще нет.

Он сухо смеется.

— Еще нет.

— Рада слышать, но это не то, о чем я спрашиваю, — говорю.— Я спросила, в порядке ли ты?

Джонатан опускает куклу.

— Да, все хорошо.

— Хорошо.

— А ты?

— Конечно.

— Ты счастлива?

Звучит как обычная беседа, но все намного глубже, и выражение лица Джонатана это доказывает. Счастлива ли я? Не знаю.

— Не сказала бы, что все идеально, но полагаю, что счастлива. А ты?

— Нет.

Его ответ мгновенный. Он даже не раздумывает. Он живет своей мечтой, но, тем не менее, не счастлив.

— Хотя был счастлив этим утром, — продолжает, снова улыбаясь. — И прошлой ночью.

— Прошлой ночью ничего не должно было происходить.

— Но произошло.

Джонатан протягивает руку через стол, хватает мою ладонь. Я пялюсь на нее, не двигаясь, хоть и голос самосохранения умоляет меня отстраниться, получить немного личного пространства.

Он сжимает мою руку, когда я встречаюсь с взглядом его глаз. Джонатан все еще улыбается. Выглядит счастливым.

Моя тревога вспыхивает.

— Давай уедем куда-нибудь.

— Куда?

— Куда ты захочешь.

Трясу головой.

— Мы не можем.

— Почему нет?

— Потому что я должна ходить на работу, а Мэдди в подготовительную группу. Мы просто не можем уехать.

— Мы можем уехать на выходные.

— И чем заниматься?

— Чем захочешь.

Я отстраняюсь от него, его прикосновение затуманивают мои мысли. Джонатан говорит приятные слова, но не уверена, что могу в них верить.

— Я подумаю об этом, — отвечаю, боясь сказать «да», несмотря на то, что мое глупое сердце жаждет этого.— Сначала надо позаботиться о следующих выходных. О фестивале. Я имею в виду, если ты все еще хочешь...

— Да.

— Хорошо, но мне нужны детали: где, когда, как долго. Когда ты заберешь ее, когда вернешь, чем будешь кормить, сможешь ли гарантировать, что ее не похитят?

Джонатан смеется, когда откидывается на спинку своего стула, как будто я сказала что-то забавное, но я серьезна. Там будет много людей, множество незнакомцев, и я уже начинаю жалеть, что позволила ему взять ее с собой.

— Я заберу Мэдди рано утром в субботу. Верну поздно вечером этого же дня. И честно сказать, вероятно, накормлю ее всем, что она захочет. Ты не должна волноваться о похищении. Я не позволю ей пропасть из поля зрения.

— Но, я... ладно.

Не знаю, что еще сказать.

— Ладно, — он соглашается, вытаскивает свой телефон, когда тот звонит, и тихо отвечает. — Что такое, Клифф?

Клифф.

Встаю из-за стола, не желая слушать этот разговор, но улавливаю урывки, когда заканчиваю уборку кухни: что-то о временных рамках и графике, встречах и приемах у доктора.

После того как Джонатан кладет трубку, я предполагаю, что он собирается уйти, но вместо этого он направляется ко мне и останавливается за спиной. Убирает мои волосы в сторону, и я судорожно выдыхаю, когда его губы прижимаются к моей коже в поцелуе. Нежное, едва ощутимое касание. Мурашки покрывают мое тело, холодок проходит по спине, и мои колени слабеют.