Блуда и МУДО - Иванов Алексей Викторович - Страница 54

• Предыдущая
• 54/112
• Следующая

Моржов ничего не имел против группен-секса, но при группен-сексе оставались только тела и инстинкты.

А по мнению Моржова, самым притягательным в человеке, даже в девчонке, была всё-таки личность. Поэтому Моржов предпочитал встречаться со шлюшками один на один – чтобы пообщаться. Иной раз после такого общения и прокалённые опытом девочки вдруг начинали жаться, прикрывались руками, просили выключить свет. Они превращались просто в девушек, а Моржов для них становился не клиентом, а мужчиной, которого можно стесняться.

– А что – друг при друге? – удивилась Алёнушка. – Кто чего ещё не видел? Это только извращенцы прячутся.

– М-м?… – растерялся Моржов.

– И вообще… Ой! – Алёнушку тряхнуло. – Девчонок вечером снимают, после работы, а не днём. Ты что, не работаешь?

– Сейчас же вечер, – дипломатично возразил Моржов.

– Н-ну, так… – туманно усомнилась Алёнушка. – Всё равно ведь ты не работаешь, верно?

– Работаю.

– Не пизди. Не работаешь. И ты не мент, не бизнесмен, не этот, не начальник… Видно ведь. Откуда же у тебя бабки?

– Ворую.

– Воров ты не встречал… И ещё ты в очках. И говоришь не так, как нормальные мужики. И не пьёшь. Почему не пьёшь?

– А на хера? – спросил Моржов как нормальный мужик.

– Чтобы напряг снять.

– Я не напрягаюсь, – соврал Моржов.

– Я чо, не вижу, что ли? Я знаешь сколько мужиков уже видела? Я всё про них знаю. Ненормальный ты какой-то. Извращенец. Если бы ты нормальный был, ты бы в тот раз мне по ебалу дал. А ты убежал.

У Моржова пылала физиономия. Перед домом, в котором была аптека, он свернул во дворик и остановился, спрыгнув с седла.

– Подожди меня тут, – сказал он, ссаживая Алёнушку.

Он не хотел, чтобы Алёнушка видела, куда он пошёл.

В рыночное время в Ковязине развелось множество аптек. Люди болели охотно и с полной самоотдачей. Но в этой аптеке посетителей не было. Моржов подошёл к окошечку. Он чувствовал, что его физиономия освещает самые дальние закутки и бликует в стеклянных витринах. За прилавком сидела девушка.

– Что интересует? – улыбаясь, спросила она. Моржов молча смотрел на девушку. Девушка была очень даже ничего. Такая ласковая, с нежной шейкой и тугими грудями, натянувшими белый халатик. Моржов сглотнул и понял, что этой девушке он ни за что не признается, зачем пришёл.

– Ничего… – прохрипел он. – Ошибочка получилась…

Он развернулся и вышел. Раздосадованный, он вернулся к Алёнушке.

– В другое место надо ехать, – буркнул он. – Залезай на коня.

– А сауна?

– Подождёт.

– Время твоё, – пожала плечиком Алёнушка. Ещё одна аптека находилась на улице Героя Робокопа. Моржов мрачно катил под балкончиками на консолях, катил мимо окошек, крылечек и тополей. Моржову казалось, что город Ковязин обречён на двухэтажность. Преодолеть водораздел третьего этажа Ковязину оказалось сложнее, чем всей России свергнуть неограниченную монархию. Обзавестись третьим этажом помпезным учреждениям мешал пафос: для собственной значительности они должны были занимать много места именно вширь, а не ввысь. А всякой бедноте на третий этаж вот уже тысячелетие не хватало денег. Впрочем, в двухэтажности для Моржова всегда заключался какой-то сексуальный подтекст: одно лежало на другом. После проклятия купца Забиякина этот подтекст Моржов расшифровывал в единственном ключе – в ключе ДП(ПНН).

В Ковязине ДП(ПНН) было просто скромным блядством. Собственно, этим самым Моржов как раз и занимался в данный момент: он ехал на велосипеде по улицам родного города в поисках виагры и вёз на раме молоденькую проститутку, сжимающую в кулачке каблуки туфель. Вязкий и тёплый вечер был как стриптиз, неполная луна – как полураздетая стриптизёрша, а солнце садилось за Чуланскую гору – как зритель на дальний ряд.

– Ты чего молчишь? Обиделся, что ли? – спросила Алёнушка.

– Да нет… – невнятно ответил Моржов.

Он ведь уже сформулировал для себя: мир таков, каково мышление. Не идеалы и не цели, а мышление тех, кто к ним стремится. Или от них отталкивается. А мышление сидело перед Моржовым на седулке и ойкало при толчках.

Логика-то у Алёнушки была железной, даже железобетонной, но вот картинка получалась неверной… И дело не в термине «извращенец», хотя с точки зрения нормальных мужиков Моржов, наверное, был извращенцем. По крайней мере (говоря толерантно) странным. Дело было не в термине, а в картинке. Алёнушка сложила её, как мозаику, из очень конкретных кусочков: «речь», «очки», «время съёма», «количество бабок», «клиент-одиночка»… Каждый фрагмент этой мозаики имел один-единственный цвет, то есть один-единственный простейший смысл. Всё это напоминало Моржову… напоминало картинку из пикселей. Это было пиксельное мышление.

Моржов знал выражение «клиповое мышление». Выражение было неверным. Мышление – это логика, процесс. А процесс не может существовать разорванными вспышками, как железная дорога не может существовать только в виде мостов через реки. Клиповым может быть лишь видение мира, а не мышление. Мышление – пиксельное: механическое сложение картины мира из кусочков элементарного смысла.

Моржов тотчас зааббревиатурил свой термин – ПМ. ПМ было причиной ДП(ПНН), как мозги Алёнушки были причиной катания Моржова по Ковязину в блядском поиске таблеток. Именно в блядском, сам себе уточнил Моржов, потому что секс с проституткой, разврат и блядство – это три разные вещи. Только для ПМ это одно и то же.

Моржов загнал велосипед в другой двор и угрюмо пошагал в другую аптеку.

Здесь толпились бабки, что-то выглядывая на витринах. За прилавком снова оказалась девчонка. «И чего они везде молодняк навтыкали, как Помогаев в Гостином дворе? – злобно подумал Моржов про владельцев аптечной сети. – Была бы лучше пожилая тётенька, добрая, понимающая…» Но отступать Моржов не захотел. Всего-то минута позора – и катапульта заработает. Он встал в очередь за какой-то старухой, нудно пересчитывающей в ладони мелочь.

Дверь аптеки распахнулась, и в помещение полез кузов детской коляски. Коляску толкала молодая мамаша с лицом сучки.

– С коляской нельзя!… – охнула девчонка за прилавком.

– А куда я её дену? – заорала мамаша. – На улице оставлю?

– Нельзя… – пискнула девчонка-аптекарша.

– Не нравится – обслужи без очереди! – давила мамаша. – Сначала сама роди, а потом оставляй своего ребёнка на улице!

Девчонка-аптекарша покраснела и замолчала. Старуха, стоявшая перед Моржовым, расплатилась и отчалила.

– На чужих-то детей всем плевать! – не унималась мамаша за спиной Моржова, обращаясь к соседке по очереди. – В койки к мужикам залазить все горазды, а рожать никому не надо!…

– Вам что? – не поднимая глаз, тихо спросила у Моржова девчонка-фармацевт.

– Ви… витаминки… – бессильно просипел Моржов.

Он вышел из аптеки, свернул во двор и с размаху швырнул баночку с витаминами в бурьян газона.

– Едем дальше! – сердито сказал он Алёнушке. Алёнушка не ответила.

Моржов подсадил её, взгромоздился сам и ожесточённо заработал педалями. Он знал ещё одну аптеку – за педтехникумом.

– Что, и там не застал, кого ищешь? – наконец спросила Алёнушка, когда Моржов притормозил у светофора.

Моржов только сплюнул.

Они прокатились по зебре через перекрёсток и снова затряслись по тротуару.

– Алёнушка, радость моя, – мрачно заговорил Моржов, – а как же так? Ты ведь тогда сказала, что я импотент. Так всё же я импотент или извращенец? Не могу определиться.

– А что, импотент не может быть извращенцем? – удивилась Алёнушка, недоумённо оглядываясь на Моржова.

Моржов ничего не сумел возразить. ПМ рубило, как гильотина. Моржов понял, что уже крепко устал.

– Слушай, золотко, – сказал он, для внушительности прекращая крутить педали, – оставь ты в покое этих несчастных импотентов и извращенцев. Я обычный парень, честное пионерское. Чего ты меня гвоздишь? Разве я сделал тебе чего плохое?… Даже в то злополучное свидание я не обменял тебя на другую девчонку, не выгнал, не ударил. Я тебе за пивом бегал, я тебе денег дал. Я хороший клиент. Разве тебе не нужны хорошие клиенты?

• Предыдущая
• 54/112
• Следующая