Холод (СИ) - Макара Дэйв - Страница 37

Думали не так уж и много, но очень эмоционально...

Марше я перезванивал уже из больничной палаты, куда меня определили на сутки - побыть под присмотром врача.

Первое, что пришло мне в голову, когда я проснулся утром, в чужой постели, это то, что теперь Безобразу я объявляю личную вендетту! Ибо - задолбло!

Второе, как то неожиданно странно всплыл наш разговор с шефом... Что он там говорил по поводу " редкоземельного вещества, используемого, в очень узкоспециализированных отраслях."?

С кровати не слез - слетел, в предвкушении разговора, что наклевывался...

Вернувшись домой, позвонил Марше и нарвался на ее папочку - моего будущего тестя.

А ничего, чувствую - еще не раз выпьем, с тестем... Понравился мне ее бодрый старичек - и чувство юмора, вполне и суждения - здравые.

Одно плохо - дочку, кажется, боится.

Поворковав, с полчасика, отправился на работу, "работать".

Первой, принесла свои глубочайшие соболезнования, Альба.

Я так и не понял, имела ли она в виду, что Марша выжила, или просто была не в курсе, что Марша выжила?

Сказав "спасибо", в любом случае - человек старался, отправился на занятия.

Сегодня у меня было шесть занятий с разными группами и два со своей собственной.

По дороге остановила Стелла и предложила перенести занятия.

Снова сказав "спасибо", пошел в аудиторию.

Студенты сегодня были дисциплинированы, внимательны и послушны, аж страшно стало - куда пропали "отроки во вселенной", полные юношеского максимализма, жеребячьего задора и молодецкой удали?!

Искусанные губы, думаю, добавляли мне трагичности вида.

Мои тоже добили - по своим местам скользнули, как мышки! На вопросы отвечали спокойно и не громко, словно боясь разрушить атмосферу трагедии. Ни шепотка, ни единого затылка...

На втором занятии, собрав работы, отпустил их по "домам".

Должно же быть хоть какое-то вознаграждение, за примерное поведение?

Да и смеяться в туалете, точнее - ржать, конечно, не стоило, но... Люди, пожалуйста, я вас так люблю, с вашей внимательностью...

Из двухсот человек пассажиров, "Фемида" успела вытащить сто пятнадцать - живыми и здоровыми, сорок семь - ранеными.

Носовую часть самолета до сих пор ищут.

Вернувшись домой, снова разложил документы, что "присвоил" из закрытого отделения.

Слишком много информации там было обо мне...

И о городе, который я ненавижу, всеми фибрами души!

Перелистывая старые дела и перекладывая фотографии людей, пошедших в разработку - поражался своему городу. Самый высокий процент "мертвых", по всей нашей "банановой" стране! Причем, исключительно у рожденных до 80-го года. Потом, как отрезало!

Как ни крути - проклятое мы поколение, рожденное в 77 - 79 -х годах... Все, что нам досталось - начальное образование. И - мечта.

Яркая, манящая и такая недоступная...

Восемьдесят девять тысяч "мертвых", на триста тысяч населения города...

В живых, на данный момент - тридцать две тысячи.

Самое страшное для нас, в тот год - мы поняли, как относятся к нам люди.

Мы теряли друзей, бродили по темным улицам, напивались и уходили.

Правда, страшно.

Слышать, как тебе говорят: "ты - самый-самый" и добавляют в уме: "большой чудак"!

Через букву "М".

Мы читали мысли, резали себе вены и открывали газ, слушали родных и шли топиться или вешаться, потому что быт во лжи - уже достал...

Во всех этих документах, виделась растерянность и недоумение - как помочь тем, кто помощи не просит? Кто упрямо лезет мыть окна на девятом этаже и разгоняется на свежекупленном авто...

Перелистывая документы, отсматривая файлы на своем старом стационарном компе, постоянно возвращался к тому, что я пропустил нечто важное.

Сигареты и кофе. Кофе и сигареты.

Как слова старой песни, чередовались и скрещивались у меня столе два этих "продукта".

За пару часов, что я вернулся домой и засел за работу, атмосфера в квартире превратилась в плотное дымное марево, отвратительно воняющее никотином. Даже аромат кофе уже не спасал дело.

Пришлось выползти на лестничную площадку, где Валентин, заботливо поставил пепельницу, оставив в квартире настежь открытые окна и балконную дверь.

Впервые, за всю свою "курительную" жизнь, я курил в квартире. Да и на лестничной площадке, если честно, я тоже не частый гость. Курю, по привычке, на балконе.

"Может, бросить, к чертовой матери?!" - Задавил я сигарету и закрыл пепельницу крышкой. - "Надоело..."

Закрыв окно, поежился - февраль крутил мороз, присыпал его снежком и раскручивал вьюгу, полируя поземкой каток и плохо вычищенные дороги. Фонари едва пробивались сквозь стену снега, блеклые, желтушные и мерзкие. Тротуары и дороги академии, еще час назад полные счастливых и молодых парней и девчонок - пустели. Погасли окна в аудиториях и только в библиотеке, светится окно ночного абонемента. В библиотеке и в деканате. Стелла снова мучается от бессонницы. Или ругается с Альбой.

Или устроила очередное совещание, на которое я, по своему обычаю, не пошел. Все что надо - скажут утром, в двух словах, а терпеть бесконечные переливание из пустого в порожнее... Поболтать я могу и с Маршей! Ладно бы хоть диалог вели... Так ведь нет - обличительные монологи и добровольное поднятие рук.

Только повращавшись в учебном коллективе, понял смысл сразу трех пословиц: восточной - "Только скудоумный берется учить ребенка"; Советской - "Те, кого обидят Боги - подавайтесь в педагоги" и свежей, не давно узнанной - "Не учите ребенка - учите себя!"

Самые лучшие результаты срезов показывали именно те группы, в которых педагоги не "учили", а "делились", знаниями.

Чем ярче был препод, тем быстрее находил общий язык с группой. И тем больше его пытались шпынять и нагружать - старички.

Правда, тут уже нашла коса на камень...

С появлением Анны, многие молодые преподаватели занялись собой - имея пример глазами, сложно остаться равнодушной. А когда беременность стала явной... А "яркость" не уменьшилась! Началось паломничество в кабинет нашего тренера по рукопашному бою.

Странные такие существа - люди...

Неужели нельзя понять раз и навсегда простую аксиому: "Если вы не хотите делиться радостью, тогда идите в жопу с вашей горестью!"

Анна, как никто другой, легко и быстро смогла донести ее сперва до молодняка, а затем и до части преподавательского состава.

Жить стало на порядок легче.

"Сайд, тебе будет интересно!" - Шеф, сегодня просто сама сестра таланта!

Сообщение и растворившееся окно провешенного прохода.

Как был, в домашнем, так и прошел. От приглашения шефа, отказывается лишь самоубийца! Себя к таковым я не причисляю - жизнь только начинается!

Короткий коридор, освещенный искрами разного размера, цвета и формы, чуть выше меня и чуть шире в плечах - "экономичненько" и "симпатичненько", не скрою, шеф умеет удивлять - вывел меня в конференц-зал, освещенный лишь экраном на котором разворачивались графики и столбцы и скрытая в тени фигура докладчика, посверкивающая линзами очков.

- ... Действия Сапфирра укладываются в строгую систему холодного расчета математических переменных. Появление - не чаще одного раза в месяц, с вероятность плюс-минус два, максимум три, дня. Нанесение удара - по точкам, вызывающим наивысочайший резонанс, как политический, так и структурный. Чем больше сил тратит Сапфирр на удар, тем слабее удар в последующий месяц, либо отсутствие такового вообще. - Новый ворох формул и графиков на экране, из которых я смог понять, что периодичность появления Безобраза не зависит от физических или иных процессов. В это верилось с трудом. С дуру, я это я ляпнул...