Холод (СИ) - Макара Дэйв - Страница 55

Возвращаясь, ехидно улыбался.

Усяна на коврике не обнаружилось.

Марша, открывшая мне дверь, приложила палец к губам и утащила прямиком на кухню, делая "страшные глаза".

- Протрезвел? - Голос, доносящийся из нашей гостиной, принадлежал Виталию Борисовичу. - Вставай, джигит! У тебя много-много дел...

- У-у-у-уй! - Я с трудом узнал голос нашего восточного мачо. - Понял. Осознал.

- "...Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу..." - Вспомнился мне Филатовский "Федот".

- Чувствую, плохо осознал... - Виталий Борисович уже сбавил обороты, но что-то мне говорило, что до конца экзекуции еще далеко. - Я тебя так далеко устрою, что...

- "Только не на Магадан - это мне не по годам. Я туда пока доеду, опасаюсь дуба дам..." - Марша сердито фыркнула, но русский язык он такой... Образный...

Через десять минут, Усян действительно все осознал, а у меня закончились цитаты из "Федота - стрельца". Марша вытирала слезы, от смеха и хлюпала крепкий чай, с сахаром, вприкуску.

Черт меня дернул, взять блюдечко и продемонстрировать уже ныне почти утерянное искусство пить чай с блюдечка...

Если вошедший Виталий Борисович просто пожал плечами, то Усян и Марша размером глаз затмевали всех виденных мною героев анимэ.

Но, какой же это кайф!

Так и всплывает в памяти крепкий стол, на котором исходит паром и дымком крутобокий самовар, с заварником на макушке, несколько вазочек с разным вареньем, баранками, желтым сливочным маслом - соленым и обычным...

Ау, детство, привет тебе!

- Этого орла... - Мой бывший куратор ткнул пальцем в Усяна. - Завтра верну. Если, еще раз... Замордую!

Открыв проход и запихав в него даже и не думающего сопротивляться, оружейника, он откланялся и наконец-то, оставил нас наедине.

- Это и есть - твоя работа? - Марша замерла, ожидая ответа.

- Это ее побочный эффект. - Я продолжал потягивать чай. - Они еще не привыкли, что я - женат. Я и сам, еще к этому не привык. И очень боюсь привыкнуть - тогда начнется рутина и быт. Дом - работа. Работа - дом. Цикл, из которого вырваться очень не просто - сперва страшно, а потом, враз засосало и все - серый мир из которого не убежишь.

- Ты уже был женат. - Утверждение Марши было не далеко от истины. Очень не далеко, но... В цель не попало.

- Нас "развел" расцвет интернета. - Я отставил блюдце в сторону. - И мой характер.

Марша вопросительно вскинула бровь.

- Не в моем характере биться за человека, который хочет уйти.

- А, может быть...

- Не может, Марша. Пожалуйста.

- А, может быть, - упрямо продолжила гнуть свою линию моя горячая ирландка, - Может быть и к лучшему! Зато, ты - мой!

Ох уж мне этот русский язык!

- Твой, жена, твой! - Рассмеялся я с облегчением и давая себе мысленного пинка, впредь сперва дослушивать, а потом уже... Лезть в бутылку... - Весь, твой! Пошел я, посуду мыть...

Мне всегда легко думалось под шум воды и монотонную работу руками - уборка, мытье посуды, везде, где идет равномерный гул, равномерное движение - там я "пропадаю", теряясь в размышлениях. Которые, зачастую, устраивают со мной такие шутки, что потом хоть спать не ложись - вовсе!

Вот и теперь, пока мыл посуду, в голову пришла гениальная мысль...

- Марша... А если верхние этажи использовать для отработки слаженности команд? - Я отвернулся от раковины и замер. - Один можно сделать - для "детей", виртуальный... Заодно и действия, в случае "тревоги", можно отработать!

- Ты посуду моешь, или идеями фонтанируешь?

- Второе - третьему не помеха, если первое кончилось... - Вспомнил я любимое присловье одного своего знакомого. - Чертежи уже есть?

Над чертежами мы зависли до полуночи - если президент отдаст корпус, можно будет развернуться так, что от зависти лопнет и сам Усян...

А чтобы получить корпус, надо держать в рукаве пару-тройку козырей. И готовый план перестройки - один из них. Обоснование я писал уже один - Марша срезалась на третьем этаже и ушла разогревать чайник. Нашел я ее спящей за кухонным столом.

Ага, какие-то у меня "брачные ночи", совершенно от слова "брак"...

Отчаянно грызя ручку - неистребимая привычка, оставшаяся с первого класса и на всю жизнь - собирал разлетающиеся мысли и умещал их на бумагу, выстраивая ровными пунктами.

Всего получилось десять пунктов, которые, как железобетонной стеной, окружали будущий тир, загоняя его под нашу ответственность.

Утром я созвонюсь с шефом, переговорю с Анной и уже с тяжелой артиллерией пойдем на прием к президенту - "отжимать недвижимость", как сказала Марша, перед тем, как пойти за кофе.

Голова была тяжелая и мысли в ней, после второй ночи укладывания не вовремя, катались чугунными шариками, колотясь в виски, стукаясь о стенки черепа и бильярдными шарами встречаясь друг с другом.

Давненько я так не работал - даже соскучился, если говорить правду.

В нашем отделе, принято было все писать ручками - клавиатуры и прочий эрзац признавался только при подготовке пакета для дирекции.

Оставив папку на столе, смылся на работу, как всегда - без завтрака, что приводит Маршу в холодное негодование, но вариантов нет - я не сдаюсь!

В восемь утра, в апреле еще холодно, но на нашей детской площадке, десяток "малолетних" уже чем-то старательно занимался. Присмотревшись, выругался - двое, постарше, выкручивали из качелей болты и передавая часть приятелям, распихивали их по карманам.

Прислушавшись - выругался еще раз.

Детки решили поиграть в "Сталкера".

А болты нужны - правильно - для аномалий...

Бедные дети...

Ведь я в "Сталкера" играл...

Первые крики с детской площадки достигли моих ушей праздничной симфонией.

Пусть теперь пройдут первый квест, моего "Сталкера"!

А там, глядишь, я и еще, подкину...

В моем отравленном недосыпом мозгу роились страшные мысли.

Дети попали... В аномалию!

День промелькнул суетно и нестандартно - часть старших отлавливала младших, учила тех, кто постарше и любовалась теми, кто так и не смог выбраться из "аномалии". Преподы и воспитатели, утешали "заблудших", давали советы, но рискнуть и влезть не получалось ни у кого - аномалия всех, кто не в ней "пропускала насквозь", не давая зацепиться.

В кабинете президента, куда мы попали в обед, мы провели пару минут - ознакомившись с моими выкладками, президент схватился за них с видом утопающего и попросил "ускориться в проведении работ, иначе младшие ученики совершенно распоясаются и будет совсем плохо".

Что и требовалось доказать - все любят правильную аргументацию, подкрепленную наглядным примером!

Зараза Усян, заявившийся в тир, не дал нам с Маршей вволю нацеловаться, сразу накинувшись на работу.

Под его умелым руководством, "конструкты", уже давно отработанные и проверенные в нашем, "Фемидовском" отделе по проведению хозработ, заботливо паковали проложенные "дорожки", укладывали шкафчики и используя проходы, переносили их в на новое место. Пока - без установки.

На всякий случай, Усян оставил две дорожки - вдруг появятся любители пострелять...

Дети разрывались: "аномалия" вокруг разобранной качели притягивала к себе внимания ничуть не меньше, чем переезжающий тир.

Воспитатели подбадривали зареванных "Сталкеров" и грозили страшными карами, тому, кто заварил всю эту кашу.

Генерал от медицины, прохаживался и с умным видом и пытал детишек, подозревая, что "аномалию" породили они сами - детская фантазия такая буйная...

А взрослые - такие скучные!

Я наблюдал за всеми собравшимися и мысленно, поражался недалекости и зашоренности, педагогического коллектива. Прямолинейное движение, плоское мышление и ни намека - на фантазию!