Из мрака ночи да в пекло ада (СИ) - Чепухова Юлия - Страница 30

- Что же, Ксеркс. Ты доказал, что не повинен в ее исчезновении. Я приношу свои извинения тебе при стольких свидетелях. И жажду не больше твоего вашего завтрашнего союза, который, наконец, сплотит наши кланы и положит конец вражде.

- Я думаю, мое несправедливое обвинение стоит больше, чем пара публичных слов. – Протянул Ксеркс, чуть сжимая ладонь девушки, от чего та едва поморщилась. Феникс был готов раздробить ей кости прямо здесь, но никто бы и бровью не повел. Для всех она изгой, беглянка, почти чужая.

- И ты получишь свое удовлетворение со своей новоявленной женой завтра ночью. Что, как не молодое тело, может доставить большую радость? – Так же невозмутимо парировала Абадонна, не моргнув глазом. А Валентина уже и позабыла, как ее ценят в этой семье. Но, слава Богам, напомнили. Тем временем королева уже отдавала приказы. – Отвести принцессу в ее покои. Все по своим местам! Завтра свадьба, а еще ничего не готово, лентяи!

- Мое мнение, ее стоит заковать в цепи. – Вклинился Ксеркс в поток указаний королевы. Она недовольно смерила его пристальным взором, приподняв вопросительно бровь. – Кто знает, чего ей стоит снова сбежать. Ее умение находить необычных союзников уже доказало, что принцессе не стоит доверять. Одна интрижка с хладным вампиром чего стоит.

Эта бомба стоила его усилий. По залу прокатился возмущенный ропот, и Валентина в поражении закрыла глаза, боясь увидеть большее презрение в глазах матери, чем уже было. Сестры, не скрываясь, открыто посмеивались над ней, строя немыслимые предположения на счет того, как и где воспользовался Валентиной ходячий труп. Ксеркс все больше принимал удовлетворенный вид, нахохлившись, словно павлин, подкинув новую сплетню фурийцам, которая надежно отвратит их всех от своей младшей принцессы. Будто мало ее ненавидели в этих землях. Теперь-то уж ей точно некуда податься, кроме как уйти в клан своего мужа, в котором она едва ли протянет хоть один год.

- Достаточно. Увести ее с моих глаз. – С холодным взглядом процедила Абадонна, отворачиваясь от Валентины, тем самым словно всаживая ей нож в сердце.

Фениксов сменили фурийские солдаты, но Валентина не позволила прикасаться к себе. Она, словно неживая, повернулась на пятках и, не разбирая дороги, пошла прочь. Могла бы и дальше идти, но копья охраны не позволили бы. Никто бы не плакал по ней, если бы одно случайно пронзило ее под лопаткой.

Только ее толкнули в ее бывшую маленькую комнатку, как Валентине сразу бросилась в глаза пугающая своей подавленностью пустота. Ее картины исчезли. Все… Полотна в рамах, наброски, зарисовки, что так и не были завершены. Их либо сожгли, либо…

Ее смятение напополам со жгучей болью было прервано резким стуком двери. Створка распахнулась, ударившись о стену, и на пороге появилась ее мать. Абадонна была в ярости, и даже фениксы, приставленные Ксерксом к двери своей невесты, не решились встать на ее пути.

- Оставьте нас! – Низко прошипела она приказным тоном, не сводя глаз с дочери. И мужчины, привычные к приказам, почти послушались, но вовремя пришли в себя. Не она их командир.

- При всем уважении… У нас иной приказ. – Ответил один из них. Вот самоубийца-то. Валентина отстранённо наблюдала за столь странным диалогом, что вообще имел место быть.

- Вы смеете предположить, что она сбежит от меня?! – Повысила голос королева, оглянувшись в изумлении на охранников. Ее собственная стража топталась чуть поодаль в коридоре, создавая лишних свидетелей падения авторитета своей владычицы.

- Она уже однажды это сделала… Ваше Величество. – Выдавил феникс, потупив глаза. До него, наконец, дошло, сколь непозволительные речи он развел.

- Ты осмеливаешься перечить мне в моем же доме? На моей земле, где вас и по пальцам можно пересчитать? Свадьба и заключение мира еще только завтра и я всегда могу передумать… - Теперь Абадонна не кричала. Но ее тихий голос не потерял от этого своего превосходства. Так он обрел лишь большую весомость.

Тьма сгустилась вокруг нее, потрескивая силой, и это заметили все. Королева была готова убивать и плевать, кто кем командовал. Лишь теперь фениксы отступили, признавая ее неоспоримую власть здесь и сейчас.

- Ты на моей земле, солдат. А это моя дочь. Так что повторю последний раз. Оставьте нас. – Губы королевы не шевелились, горели лишь костром глаза, однако каждый в этом коридоре расслышал ее последнюю волю. И никто не посмел снова воспротивиться.

Фениксы синхронно поклонились и скрылись за дверью. Когда их шаги затихли далеко по коридору, Абадонна вихрем подлетела к дочери, заставляя Валентину в ужасе отшатнуться.

- Ради всех Богов Земли и демонов Ада! Какого черта ты вернулась?! – Напустилась она на девушку, сжав в своих руках ледяные ладони дочери.

30.

- Я… Что?! – Вал хотела привести хоть что-то в свое оправдание. Ведь она долго думала, что скажет матери, если та вообще захочет ее выслушать. Но возмущение Абадонны не по поводу ее побега, а из-за ее насильного возвращения выбили окончательно почву у нее из-под ног.

- Валентина!... Ты не должна была возвращаться. Никогда! – Королева как–то разом сникла. Устало опустилась на ее кровать и с непонятным выражением на безупречном лице взирала на принцессу.

- Теперь я понимаю твое недовольство… - Еле прошептала Валентина. – Ты была рада избавиться от меня, но…

- Да нет же! – Неожиданная сила в голосе королевы заставила захлопнуть рот Вал на полуслове. Чего же хочет от нее эта женщина?! И королева сполна ответила на ее немой вопрос. – Я хотела, чтобы ты спаслась! Чтобы сбежала из этого страшного места и никогда не возвращалась, глупое мое любимое дитя!

Услышав последние слова, Валентина не поверила собственным ушам. Она верно ослышалась. Или королева выбрала новый способ унизить и помучить ее сейчас? Ноги отказывались и дальше ее держать. Принцесса осела на колени перед ногами матери, в непонимании взирая на женщину, что так и осталась для нее загадкой.

- Что ты говоришь?... Ты же ненавидишь меня… - Еле вымолвила Валентина враз онемевшим языком. Она отчаянно искала подтверждения собственных слов на лице матери, но не находила их.

- Я любила и люблю тебя больше жизни с самого момента твоего зачатия. Больше твоих сестер. Больше брата. Валентина, ты была создана в любви и я никогда не забывала об этом.

Так давно… Она мечтала так давно услышать эти слова, что сейчас реальность казалась Валентине сном. И кошмар это или благословение, девушка еще не могла определить.

- Ты… лжешь. – Неуверенно произнесла Валентина, чувствуя, как от боли заходится сердце, и слезы катятся по ледяным щекам, оставляя пылающие дорожки. – Ты так часто доказывала мне обратное, что не можешь… не сейчас… Просто не имеешь права говорить о любви!

- Да, ты права. Но когда-нибудь ты поймешь меня, моя любимая малышка. Испытав радость рождения собственного дитя, ты познаешь, что любовь матери может быть как даром, так и проклятьем. – В глазах Абадонны светилась печать прожитых лет. Сейчас она выглядела уставшей и в миг постаревшей. Неужели это очередная уловка, дабы причинить Валентине еще большую боль? Но что самое страшное во всем этом? Девушка ей верила. И пусть это уничтожит ее, когда все встанет на свои места и королева вновь вспомнит о своей ненависти к ней, но сейчас Валентина купалась в словах матери, отчаянно впитывая тепло ее улыбки.

- Но почему… раньше?... – Принцесса боялась закончить свою фразу и тем самым разбить сей благостный миг.

- Я боялась… - Тихо ответила Абадонна, не пряча своих черных глаз, в которых блестели слезы вины. – И до сих пор безумно боюсь за тебя. Когда я поняла, что ты отличаешься от других, когда увидела твой первый шедевр, что вышел из-под твоей кисти… Я жутко испугалась, что ты не сможешь выжить здесь, что тебя уничтожат, задавят своей ненавистью и жестокостью. И я не могла показать тебе свою любовь и привязанность, чтобы наблюдать за тобой издалека и в нужный момент прийти на помощь. Но ты всегда справлялась сама. И я была так горда тобой. Я и сейчас горжусь тобой. Ты выросла и сумела выжить, не растеряв своей силы воли и прекрасной души. Валентина, ты мой свет в том мраке, что окружает меня день за днем. И я была рада, что ты поможешь закончить войну. Но когда выяснилось, кто станет единственным кандидатом в мужья, я испытала дикий ужас. Отдать любимую дочь Ксерксу стало последней каплей. И тогда я помогла тебе сбежать…