Мертвая петля (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 4

Игра окончилась.

— Нина, — Марина позвала ее, свою часть работы можно сказать выполнила, осталось всего ничего.

Подошла, как ни в чем не бывало:

— Чего? — словно и дела нет до того красавчика, что стоит рядом.

— Знакомься, это… — только начала Марина, но Артем, криво усмехнувшись, перебил ее:

— Мы знакомы. правда Нина?

И взглянул так, словно с издевкой.

— А… Да, знакомы, — сухо так поздороваться, ни в коем случае не выдать свой интерес, — Привет Артем. Как жизнь?

— Хорошо, — он приподнял брови, разглядывая ее будто с удивлением, — А у тебя?

— Ну, я пойду, — вмешалась Марина, — У меня факультатив по химии.

— Ага, — ответили оба, не сводя глаз друг с друга.

Марина ушла, взглянув в последний раз на Нину и подумав про себя, что может ей самой Артем и нравился, но от таких ребят лучше держаться подальше. Такой жизнь сломает и не заметит. Мачо хренов. Но все равно, завистливый червячок-то в душе шевельнулся.

— Ну что? Сходим в кафе, посидим? — предложил Артем.

— Почему нет? — она чуть не померла от волнения, но вид имела скучающий и вроде как незаинтересованный.

Будто ей не очень-то и хотелось.

А только он теперь был не тот мальчишка, которого она когда-то за дверь выставила, ему все эти ее уловки были совершенно прозрачны. И смотрел он на Нину уж точно не как на ангела.

— Иди, иди ко мне, птичка, — думалось Артему, — Ты мне за все ответишь.

***

Вот здесь-то и начинается этот кусок воспоминаний…

Вот… Чистый мед. Золотой мед…

***

Несмотря на все мстительные замыслы, что вертелись в его голове, когда Артем ее увидел… Нинку…

***

Очень глупо человек устроен, ему почему-то нельзя забыть первую любовь. Сколько бы их потом, этих любовей, не было. Просто иной мужчина ту девочку, по которой вздыхал в детстве, хранит в сердце светлым воспоминанием, чистым, невесомым и почти ненастоящим, а другой — прячет внутри, словно рану гноящуюся. Боится коснуться, боится разбередить. Боли боится, одним словом.

Но то крайности, а люди-то, они живые люди, а потому всего в них понемногу. И света, и чистоты, и грязи, и страха перед тем, что тебе снова причинят боль. Иногда этот страх так велик, что причиняет больше боли, чем сама боль.

Только это уже мысли ретроспективные, а в тот момент Артем был готов на многое, но сделал только одно.

***

С этого похода в кафе как будто начался новый виток в их жизни, стремительный взлет.

Идея его быть насмешливо-холодным и показать девчонке, кто теперь хозяин положения, провалилась с треском. Потому что, стоило им встретиться за столиком, стоило ей взглянуть на него своими глазами-вишенками и улыбнуться сочными губами, сказав какую-то шутку, он и сам не заметил, как превратился в 'того' Артема. В того самого, что готов был тогда весь день валяться с ней снегу, хохоча, как безумный, да бегать везде, взявшись за руки.

Да. Они смеялись, вспоминая, как играли в хоккей, как вырядили мальчишек в юбки, обо всем вспоминали. Только о том дне, когда он к ней в больницу пришел, ни он, ни она и словом не обмолвились, словно того дня не было.

А потом он проводил ее домой, долго стояли перед дверью, прощаясь. И незабытые чувства прорастали в них, но только чувства теперь были не те, что раньше. Сильнее они были. Эти чувства грозили их поглотить, сжечь, сплавить или уничтожить. Эрос.

Но вот она в последний раз сказала:

— До свидания, — и скользнула за дверь.

А он еще постоял несколько минут на лестничной площадке, а после, тряхнул головой, отгоняя наваждение, и вышел. Не хотелось идти домой. Артем чувствовал, что его распирает желание, женщину ему нужно. Женщину…

Позвонил к Черному, одному из своих дружков. Недолго переговорили, назначили встречу. Черный ждал его на квартире у подруги. Таких подруг, услужливых и на все готовых у них было несколько. А при желании, да за деньги, можно было и чего поинтереснее найти. А деньги у Артема водились. Приехали новые девочки. Одна из них, хорошенькая, специально для Артема.

Черный ухмыльнулся:

— Гляди, какая. От себя отрываю. Цени.

И толкнул парня к девчонке, которая и так на него с любопытством поглядывала.

После того, как выпьешь определенное количество алкоголя, любая баба покажется красивой. Тем более, если ты молод и настроен на секс.

Но его черт побери! Не смог он с ней, не захотел.

Потому что она была не ОНА. Не она, видите ли!

Издевался над собой, а ничего не смог поделать. Ушел домой в стельку пьяный и злой.

А назавтра пришел к ней, к Нинке. Сразу после школы. Прошлись немного, она болтала о разном, он больше молчал. Молчал, чувствуя странную борьбу в себе, одновременно желая схватить ее, сжать, утащить куда-нибудь и…. и не смея прикоснуться. Но отвечал ей четко, терял нити разговора и даже острил.

Нина что-то говорила, блестела глазками, вертелась, размахивая руками, чирикала. При этом осознавая, что трещит без умолку, как сорока. Что ведет себя неестественно. И думая постоянно о том, каково это, если он обнимет ее. Каково…

Так прошло несколько свиданий. А потом случилась эта пятница.

В тот день они были у Нины дома. Артем зашел за ней. Вообще-то она не хотела, чтобы Артем видел, в какой бедности они с матерью живут, Нина стеснялась этого с самого начала, и до последнего не хотела показывать ему свой дом. Но вот он вошел, и, казалось, ничего не заметил.

А он и не заметил. Не видел ничего вокруг, только ее. Сердце вдруг перестало помещаться в груди и забилось где-то в ушах, заставляя глохнуть и слепнуть, заливая горячей кровью голову, заставляя холодеть руки, сбиваться дыхание.

Они что, куда-то собирались пойти?

Артем развернул Нинку спиной к двери комнаты и заявил, что не выпустит, пока не поцелует. И не выпустил бы, не смог, его просто разрывало на части от сдерживаемого желания. Да и ее тоже…

Первый поцелуй и…она пропала. Треснула ледяная корка, взорвалась осколками, растаяла в огне. Пропала ледяная принцесса, влюбилась.

А потом было два месяца безумно счастливых встреч. У него, у нее.

Целовались везде. На стульях, на диване, на улице, в подъездах…

***

Воспоминая эти не имеют срока давности, они никогда не сотрутся из памяти Нины и не заслонятся другими. Никогда.

Мед. Чистый мед…

***

Но у нее был стержень.

Может, целомудрия и не стало, но того, что в ее понимании было недопустимо, Нина не позволяла. Как бы не кружилась голова от его поцелуев, а до последней черты она не доходила, и сохранение девственности до замужества было у нее пунктом с большой буквы. Непреодолимым пунктом номер 1.

Был еще и пункт номер 2, проявившийся тогда. Совершенно очевидно, что это счастливое безумие плоти внутреннее 'я' Нины подспудно воспринимало чем-то греховным, грязным. Именно тогда и возникла эта странная привычка — постоянно мыть руки. Желание отмыть душу.

Иногда воспитание может сломать нам жизнь, а иногда и удержать от непоправимой ошибки. Угадать бы еще заранее, что чем окажется.

Женщины чувствуют немного не так, как мужчины, они не стыдятся эмоций. Эмоции удел женщин, так же как логика удел мужчин. А еще удел мужчин и их право — действие.

Артем ведь жил не на Луне, и не на необитаемом острове. Отнюдь. Его жизнь проходила в весьма своеобразной компании, сбитой компании. Все они были подельники, и встречались постоянно по вечерам, когда у Черного, когда у него, когда у Веньки. Чаще всего у девиц. Поди, попробуй в такой ситуации что-нибудь утаить.

Разумеется, 'розово-лимонный Сингапур', так называл Черный то состояние влюбленности, в котором пребывал Артем, не осталось незамеченным. Сначала ребята поржали: ниччё, несколько дней — и все пройдет. Не прошло.

Пожали плечами и решили, подумаешь, блажь, и просто ждали, когда пройдет эта блажь. Потом стали недоумевать. На фоне всеобщего благостного совместного пользования 'дамским имуществом', этот его 'Сингапур' выглядел как-то нелепо. Черный даже стал проявлять озабоченность и намекнул девчонкам, что парень нуждается в особом внимании.