Культурные особенности (СИ) - Зарубин Александр - Страница 11

— Слушай, — прошептал он, зачем-то подмигнув, смешно дернув глазом, — умеешь водить БТР?

— Умею, — ответил Эрвин, выпустив струю дыма сквозь ноздри. Медленно, — зачем?

ДаКоста хохотнул, будто бы Эрвин сказал что смешное.

— Тебе не кажется, что чего-то нам здесь не хватает?

Технику укрыли рядом, за пляжем, в зарослях туземного камыша. Или того, что на «Счастье» заменяло камыш: Высокие, выше головы стволы, тонкие зелёные листья. В тени, под листьями — грустные морды грузовиков. Исполинские машины дремали, грелись, щуря на солнце глаза — фары. Камыш гнулся под ветром, шумел. Белые семена осыпали дождём клёпанные, тупые капоты.

Крайний в ряду БТР — «транспорт, вездеходный, легкобронированный серия 80», в просторечии бэха, оказался Эрвину машиной знакомой. Восьмиколесный, приземистый, остроносый грузовик, списанный из десанта в гражданку — крыша спилена вместе с башней, кузов открыт, уцелели борта и кабина. И пулемёт наверху, сдвоенный «кольт-браунинг спарка» на турели. Казалось, тоже дремал, уставив в небо тупые стволы. Короба охлаждения на дулах — все в белых, нежных цветах. Эрвин хотел было удивиться — откуда здесь такое старье, но вспомнил порт, экологические законы и Пеггины матюги по поводу сданного бластера.

— Экологически чистый, небось, пулемёт. А машина хорошая, — подумал Эрвин, запрыгивая внутрь. Нагретые солнцем борта отозвались теплом на прикосновение ладони. Управление знакомое — ребристый руль, рычаг передач, три педали — ничего лишнего. Все, как дома, у них на Семицветье тоже был такой красавец вместо грузовика. Только дома кабина глухая и с подогревом а здесь простор — борта откидывались на шарнирах.

— По жаре — хорошо будет, — подумал Эрвин, ища ключи зажигания. Нашёл. В замке и примотан проволокой, во избежание утери флотским стандартным способом.

— Куда едем? — спросил он, вдавив педаль и прослушав ровное урчание ожившего двигателя.

ДаКоста начал было объяснять, то и дело размахивая руками и поминутно косясь в стащенный где-то планшет. Эрвин ловко выхватил его у матроса из пальцев — борта острые, разбить недолго. Посмотрел на карту. Знакомый остров, пролив, кромка берега. Зелёная штриховка джунглей, голубая река. ДаКоста перегнулся через плечо, ткнул пальцем в точку на плане. Почти у берега, чуть вдалеке от воды.

— Город. Деревня, то есть, — пояснил он, улыбаясь.

— И зачем он нам?

ДаКоста щёлкнул ногтем по горлу. Ногтем указательного, чуть выше и левее кадыка. Универсальный жест, хорошо знакомый парню, в детстве мотавшегося на таких бэхах за речку, к соседям на Новую Лиговку. На миг Эрвин задумался, даже в затылке почесал, решая несложную, на первый взгляд задачу. На острове — сотня «отдыхающих» с корабля. Минус Ирина, плюс много — Пегги и прочий десант. Сколько это будет в бочках, чтобы не мотаться второй раз? И в деньгах? Ладно, ДаКоста здесь уже был, ходы-выходы знает. Наверное. Эрвин скосился, посмотрел спутнику на длинную, втянутую в предвкушении рожу и решил держать ухо востро. Приглядывать надо. Но и съездить — тоже, интересно посмотреть, чем планета живёт. Последнюю мысль Эрвин додумал, уже вдавливая педаль. Движок довольно взревел, ДаКосту мотнуло — матрос взмахнул руками, еле удержавшись на ногах. Бэха, как застоявшийся конь, рванулась впёред, по широкой плавной дуге выехала из камыша и пошла вдоль кромки прибоя. Ветер ударил в лицо, сдул зной, взъерошил и разметал Эрвину волосы. Левая пара колес чиркнула по воде, подкинув с брызгами в небо семицветье радуги.

Проехали холм. Над кабиной вздыбилась, закачалась знакомая длинная шея и узкая голова. Давешнее морское чудовище. Эрвин невольно пригнул голову, снял с руля руку, развернул к себе пулемёт. ДаКоста помахал твари рукой — как старому знакомому, размахнулся, швырнул что-то в небо по пологой дуге. Обёртка сверкнула в воздухе серебром — флотский пищевой концентрат. Морской зверь, лязгнув зубами, поймал на лету, разгрыз, закивал, щуря на солнце довольную морду. Берег уходил вправо, бэха неслась. Взрытый колёсами песок взлетал вверх и дождём ложился в морскую воду. Справа шумел зеленью лес, в ветвях кричали и бились вспугнутые рокотом птицы. В проливе ходила крутая волна, ветер скользил, срывая с валов пенные, белые шапки. Противоположный берег тонул в солнечном свете. Маревом, зубчатой, хрустальной стеной, растущей из белой пены прибоя. Эрвин скосил глаза на планшет, потом на волну, прикинул, до отказа развернул руль и с маха вогнал БТР — носом в чёрную воду.

В последний момент, когда вздыбилась раздавленная тупым капотом вода — бэха издала тупой, резкий щелчок. Острый нос волнореза поднялся над капотом, раздвигая в стороны волну, рокот моторов стих, потом завелся обратно — на другой ноте. Перестали вертеться колеса, сзади заурчал, выбрасывая столбы воды в небо водомет — бэха была машиной универсальной, оснащённой движками на все случаи жизни. Только летать не могла. Потому её с десанта и списали.

Эрвин крутанул рулём туда-сюда, приноравливаясь к новому управлению, выжал газ и направил импровизированный катер к другому берегу.

Волны толкались, били бэху в скулу, кидая Эрвину в лицо брызги и струйки воды. Ветер свежел, солёный, пахнущий йодом и солнцем. Эрвин довернул руль носом к волне и добавил газ — теперь бэха не плыла — почти летела, скользя плоским днищем с одного пенного вала на другой. Солнце слепило, било прямо в глаза, раскидывая по морю яркие полотнища дорожек и отблесков. Эрвин щурился, ругая себя, что не захватил очки. ДаКоста махал руками, показывая на берег — не туда, мол, плывём, левее бери. Волна подкралась, плеснула воды через борт, вымочив того до нитки.

От солнца, прямо из огненно-рыжей, слепящей голубизны выплыла чёрная точка. Эрвин довернул руль. ДаКоста крикнул, показывая в небо руками. Точка — уже не точка, полотнище, хлопая крыльями, шло — пикировало — прямо на них. Приглядевшись, Эрвин увидел кожаные, когтистые крылья, узкую морду и длинный, зубастый клюв. Родственник птицам в лесу, но больше, много и много больше.

— Здоровая тварь, нападёт — мало нам не покажется, — подумал Эрвин, уводя бэху в вираж, подальше от острых когтей и крыльев. Промахнувшись, крылатый зверь на мгновенье завис, раскинув в воздухе крылья. Как дракон с иллюстрации. Парил сверху, в синем мареве неба, косил красным глазом свысока на людей. Должно быть, решал — съедобна ли ползущая по воде железяка.

Издалека донёсся ещё один звук — тягучий, испуганный рёв. «Дракон» хлопнул крыльями, набирая высоту. Развернулся в воздухе, сложил крылья, ушёл в вираж. Эрвин проследил взглядом полет и увидел на воде — слева от них — знакомую длинную шею. Морской змей ревел, подняв голову, словно предупреждая своих об опасности. Теперь тварь пикировала на него, разинув клыкастую пасть. Бились о ветер, трепетали огромные крылья.

— Должно быть, знакомая добыча, — мельком подумал Эрвин, кладя бэху в крутой разворот. Руль на борт, нога — в пол, до отказа, ревущая стена чёрной воды — в небо, почти перпендикулярно борту. ДаКоста шатнулся и закричал. Эрвин в полете поймал его за шиворот свободной рукой, подхватил, толкнул к пулемёту. Лихорадочно защёлкал затвор. В небе — россыпь оранжевых, ярких огней. Трассера. Короткая, патронов на семь, очередь. ДаКоста понял все правильно. Крылатая тварь, получив росчерк бронебойного в морду, обиженно взвыла и полетела прочь — жаловаться на слишком наглых людей. Морской змей поднял голову, рявкнул ей вслед. ДаКоста рассмеялся и отправил ещё пакет в полет — прямо в треугольную пасть.

— Прикормили зверя — теперь вроде как наш. Флотский. Кушай, Чарли, — смеясь, проговорил матрос, отправляя третий пакет вслед за предыдущими. Новокрещенный Чарли довольно урчал, кивая им вслед любопытной донельзя мордой. Бэху качнуло, в колеса ткнулся песок. Эрвин дал газ. Над головами — скалистый, до неба кряж. Короткий щелчок, потом рёв. Машина качнулась, зарываясь колёсами в грунт противоположного берега.