Культурные особенности (СИ) - Зарубин Александр - Страница 16

Великий предок меня побери, это все Маар-чертовка мелкая виновата. Отсиделись бы тихо, так нет: «Пойдём, давай поближе» Любопытно видите ли ей, чьё имя кричали воины, ловя дракона в прицел. Как будто не понятно, чьё. Мое, конечно. Или Мии, тут надо честно признать. Вот только моё — больше. Предком клянусь, провалиться мне… а Маар я уши надеру как-нибудь, за любопытство её неуёмное. То есть нет, уже не надеру.

Сгубило нас ее любопытство. Да что я вру — не только Маар, но и моё.

Приятно же… Только толку с тех криков — ни один не попал. Горе-воины, только и хороши, что нос задирать, да затворами лязгать. Вот Уарра бы попал, обязательно. И было бы по-другому, все. Только Уарра по весне к Золотому Отцу ушел. Тайно, в ночи, с винтовкой отцовской. Жди, говорит, до лета, побъем крестовых — вернусь. Не дождалась, выходит…

.. или…

…. что же это…

Поверить не могу, но у Мии получилось. Получилось, да. Встать у зверя на пути и спросить. У страшного, неживого зверя крестовых. А он склонил морду перед этой задавакой. Ответил, вроде как… Небывалое, конечно, но… получается, что бывает. Вон, драконья кровь с железной морды течёт, густая, чёрная — и ей на ладони. Вопрос задан, ответ получен. За нас троих, включая любопытную Маар. Вождь и поспорил бы, да страшно. Зверь грозный, сам по себе, да пулемет на загривке двуствольный стоит, на вождя глаза косит. Черные у него глаза, глубокие да страшные. Вождь и боится и вся стая его. Трусы. Уарра не испугался бы.

Вопрос задан, ответ получен. За всех, включая Маар-мелкую. И меня. Эх, Уарра-воин, говорила тебе — не ходи, возьму и не дождусь. В шутку. А получилось, что всерьёз. Жалко. Он бы точно дракона убил, он хороший.

ДаКоста захохотал. Пьяно, заливисто, шатаясь и задирая к небу худой, острый кадык. И умолк — так же вдруг, Эрвин не сдержался, припечатал его ладонью по затылку. Обернулся и заметил, что гвалт на поле утих, все замерли и смотрят на него. Три девчонки — с робкой надеждой, вождь — зло, остальные — лениво, выжидающе. Винтовки — через плечо, ладони на влажной стали затворов. Солнце сверкнуло, на миг ослепило глаза. По затылку и дальше за воротник — липкая струйка пота. Вождь поднял руку и что-то спросил. Требовательно и непонятно. ДаКоста захохотал опять, хлопнув по коленям руками.

— Что за хрень? — рявкнул Эрвин, встряхивая горе-напарника.

— Дай ему стольник, — с трудом ворочая языком ответил тот.

— Зачем?

— Не боись, брат. Тебе понравится… — шатнулся и упал спиной назад, так и не стерев с лица пьяной, дурацкой ухмылки.

Эрвин огляделся, пересчитал глазом воинов с винтовками — жаль, много, в одну очередь не положишь. Потом сжавшихся перед капотом девчонок — как-то не по себе их здесь оставлять. И напоследок — широкую, квадратную челюсть вождя. Просит доброго кулака — теперь, даже больше, чем прежде. Ждёт. Эрвин порылся в карманах, нашёл хрустящую, мятую бумажку, протянул. Как раз местный стольник, мятый и жёванный. Случайно в карман завалялся. Вождь важно кивнул. Толпа разошлась, разом потеряв интерес к Эрвину и бэхе. А девчонки полезли внутрь, уверенно, будто имели на это право.

— Что за хрень?

— Культурные особенности… — пробормотал ДаКоста во сне. Будто это что-то объясняло.

Первая девчонка — черноволосая и высокая встала на трапе, примериваясь, не зная, куда ступить. Застыла, сверкнула на Эрвина тёмными, большими глазами. Рука в ладони Эрвина — крепкая и тонкая. Сильная. По коже — колдовским потоком — солнечный свет, дробится и плывёт в в тонких линиях татуировки.

«Миа» — сказала она, сверкнув на Эрвина ресниц — лукаво и весело. То-ли представилась, то-ли послала подальше. Не поймешь.

Вторая — гибкая и тонкая, руку Эрвина проигнорировала. Взлетела — кошкой — наверх, уселась, сложив руки, фыркнула недовольно. Большие лиловые глаза — красивы и злы. И зрачки, тоже как у кошки — в нитку. Золотую, тонкую нить.

«Лиианна» — сказала первая, показывая на вторую. Видимо, все-таки имя. Очень приятно, конечно. Лиловоглазая так не считала, явно, но и бог с ней.

За ухом — лязганье, стук металла и радостный визг. Эрвин обернулся — рывком, на месте. И замер. В лоб ему смотрел кольт-браунинг, обеими своими дулами, точно глазами. Третья девчонка лихо вскарабкалась по броне, уселась турель и увлеченно крутила рычагами. Предохранитель на кольте — для детских пальцев слишком тугой. Наверное. Эрвин осторожно выдохнул. Миа погрозила малышке пальцем, рассмеялась и сказала «Маар».

— Должно быть, так зовут мелкую бестию — подумал Эрвин, осторожно снимая ту с огневой точки.

Эрвин потряс головой, но ничего умнее, чем «валить прочь отсюда» не придумал. От посапывающего в углу ДаКосты толку мало, от электронного переводчика — ещё меньше. Язык жестов ничего не дал — то-ли Эрвин махал руками неправильно, то ли девчонкам было все равно куда ехать. Не совсем все равно — предложение вернуть всех назад встретило строгий отказ. Немой, но очень выразительный.

Миа достаточно похоже изобразила вождя, с его челюстью, назвала его «курец» — трижды, для верности. Мелодично и звонко, Эрвин не сразу узнал земное грубое ругательство. Потом — ладонью по горлу. Тоже три раза, для верности. Универсальный жест, Эрвин его узнал и больше глупостей не спрашивал.

Вместо этого попробовал спросить — а что, собственно, надо? В ответ Миа рассмеялась и ткнула пальцем. Лиианна фыркнула рассерженной кошкой. Линия от тонкого пальца проходила Эрвину через грудь — в бесконечность. Эрвин решил, что это означает «пора валить» и сел за руль машины.

В переводчике есть запись, на базе можно расшифровать. Там будет видно. Движок взвыл, машину качнуло — слегка. Обалдевший Эрвин слегка не вписался в поворот, наехал колесом на смятую драконью тушу. Колеса чавкнули — глухо, как по болотной траве.

— Уступайте дорогу спецтранспорту, — злорадно ухмыльнулся Эрвин, нажимая на газ. Машина летела от деревни прочь — через поле, к берегу и морским волнам. К своим. Мотор тихо гудел, корпус плавно качался. Эрвин аккуратно скосился назад — не выронить бы нечаянных пассажирок. Нет, сидели крепко, все, даже мелкая. Странные они… Эрвин пригляделся и понял, что ещё было странной в этой троице — все видимые им туземцы были татуированы до глаз а у этих все руки в тонкой вязи, а лица чистые. Совсем. Алые точки у глаз и все.

— Странно, — подумал было он, но тут машину тряхнуло и сильно — поле кончилось, бэха въехала в лес и Эрвину волей-неволей пришлось схватить руль покрепче.

— Ух ты! Сколько раз крестовых просила покатать — ни разу не брали…

Эрвин Штакельберг, волонтер флота. Новая Лиговка, планета Семицветье.

— Вот тебе и сгоняли за водкой по-быстрому.

Будь это Земля — Эмми сбежала бы уже в этот день. Сделала бы ноги, ушла, растворилась в бетоне, стекле и камне. И вдоволь посмеялась бы над страшными, но бестолковыми дикарями с винтовками — из безопасного укрытия на нулевом этаже где-нибудь под теплотрассой. Но вокруг была не Земля. Тропический лес, влажный, зелёный и гремящий на тысячу незнакомых голосов. И каждый пугал до ужаса. Пугал алый цвет тари, щерясь пятилапой оскаленной пастью. Пугали сверчки — невидимые, неуловимые взгляду насекомые, зелёные на зелёной листве. Твари гремели и стрекотали так, что Эмми шарахалась поначалу от каждого куста — казалось, гремел броней неведомый хищник. Потом из леса донеслись шаги — мерные, тяжёлые шаги, под хруст и скрип ломаемых веток Эмми вначале просто замерла. С надеждой, даже не поняв, что нужно боятся. Для её ушей в лесу шумел портовый погрузчик. Мирная, неповоротливая, смешная машина о трёх железных ногах, забрёдшая по какой-то надобности в джунгли. Заблудилась, наверное. Сейчас появится из за кустов, водитель высунется и спросит дорогу. Только по тому, как резко все побежали вокруг — мужчины вперёд, на звук шагов, на ходу срывая винтовки с плеча, женщины с корзинами — назад, им за спины, Эмми поняла, что происходит что-то не то. Воины упали на одно колено, прицелились. Грянул залп, потом слитный стук затворов — и рёв. Оглушительный, рвущий душу звериный рёв. Стена ветвей разорвалась, и Эмми, все ещё ожидавшая увидеть мирный погрузчик — увидела высоко, меж листвы оскаленную, клыкастую морду. Зелёную, вытянутую, всю в бородавках. Клыки у неё… Новый залп. От курящихся ружей — облаком белый дым и пронзительный запах сгоревшего пороха. Тварь скрылась в листве, ревя и оглушительно топая ногами. Эмми содрогнулась ещё раз, выдохнула и решила держаться поближе к человеку с винтовкой. Полупрозрачному, татуированному дикарю. Тому самому, что дал ей кусок ткани — прикрыться. Не гнал, и то хорошо. Так было спокойнее, пусть и не намного. А потом от бараков донёсся металлический звон, женщина рядом подмигнула, показал руками на рот — обед, мол. И Эмми увидела, чего здесь действительно стоит бояться.