Культурные особенности (СИ) - Зарубин Александр - Страница 31

Они едва не застряли на берегу. Подъем, сборы, проверка бэхи, погрузка. Патроны для пулемёта, скользкие, тяжёлые капсулы с топливом, брезент, накидки, ящик сухпая. Даже два, Ирина настояла. И его пришлось искать, долго и мучительно перерывая контейнеры с флотским имуществом. Нашли наконец, с помощью подошедшего на шум Пабло ДаКосты. Услыхав, в чем дело матрос потёр затылок, опасливо скосился на небо — «Венус» как раз пролетал над головой, кометой, в серебристой короне отработанных газов. Лиианна забралась внутрь. Пабло сказал, что едет с ними. Эрвин решил, что ему голову напекло. Но кивнул — джунгли большие, ещё один ствол будет не лишним. Загрузились. Эрвин уселся последним, оглядел экипаж — Мия сзади — бледная, но держится молодцом. Ещё и Лиианну утешает, хоть и сама нет-нет да и скосит на небо испуганные кошачьи глаза.

ДаКоста присел к ним рядом, попытался пошутить, оскалив в улыбке жёлтые зубы. Его не поняли, матрос махнул рукой. И мелкая Маар — этой все трын-трава, сидит, крутя головой во все стороны. Ирина при виде её всплеснула руками, бросилась обратно, в дом, сказав свое строгое: «Я на минуту».

Солнце ползло выше и выше по небу, меняя цвет на ходу — с рассветного алого, на полуденный жёлтый. Струйка пота скользнула по виску. Эрвин обругал сам себя идиотом, посмотрел на часы — время есть, метнулся в дом сам. Нашёл оружейку, вынес дверь сапогом, сгреб с полок в мешок комплекты летней полевой формы десанта — оливковые, короткие рубашки с карманами, штаны, лёгкие ботинки, разгрузки. И кепки на голову — за ними он и шёл. Солнце здесь злое, голову надо беречь. И ноги — побьются сапоги на местных дорогах. Заодно щёлкнул замками оружейных ящиков. Вороненые ребристые кожухи, широкие дула. «Мир» и «добро» — короткоствольный флотский шотган и десантный скотчер. Машинки надёжные, мощные, но, увы, для ближней дистанции. Сгреб два «мира» — себе и ДаКосте, одно «Добро» — Ирине, пускай несет. Подумал, прихватил еще парочку. Дал себе зарок — добыть при случае местную винтовку, повесил мешок на спину и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Вовремя — шустрая Маар без него заскучала, нашла на дне бэхи ящик гранат и как раз спрашивала «Дядю Пабло»: зачем там колечко?

Дядя Пабло как раз объяснял — не трогай мол. Переводчик он потерял, объяснял на пальцах, махая руками навроде мельницы и повторяя «Буум» через раз страшным голосом. Эрвин улыбнулся. Предохранитель там для детских пальцев все равно слишком тугой. Наверное.

А там и Ирина вернулась с толстой стопкой бумаги в руке. Маар разом забыла все, радостно взвизгнула и вцепилась в листы, разглядывая красивые картинки. ДаКоста ещё раз охнул и на полном серьезе шепнул малышке: «беги». Эрвин пригляделся — меж картинок крупные буквы.

Азбука для малышей. Усмехнулся под нос, посмотрел на часы: до внезапной проверки осталось час и семь минут. Время есть.

И тут коммуникатор на руке щёлкнул, захрипел и сказал голосом Пегги:

— Парень, ты ещё здесь? Давай на пляж, быстрее, у нас проблемы…

«Что за черт, — успел подумать Эрвин, с хрустом включая первую передачу, — проверка оказалась внезапней, чем Пегги думала?»

С хрустом воткнул передачу, огляделся. Небо чистое, вокруг тишина. Была, пока бэха не взревела мотором. Всю дорогу до пляжа Эрвин ловил ушами шум — но нет, не гудели в небе винты, не выли сирены, никто не кричал и не приказывал беглецам остановиться. Генерал не прилетел. Но с моря к острову шли туземные лодки.

Их было три — деревянных, низких, двухкорпусных, под треугольными парусами. И — странным, режущим глаз сочетанием — пассажирский экраноплан чуть выше и позади. Легкий, гражданский, зализанный, сверкающий хромом на углах корпуса. Его, правда, Пегги сразу завернула, обложив трехэтажным матом в прямом эфире. С борта пытались спорить, но после непререкаемого «Собью нафиг, то курца» отвернули назад.

— То то… — удовлетворенно кивнула Пегги, провожая взглядом прячущийся в облаках аппарат.

— У нас есть, чем сбивать?

— Репутация, малыш…

Заскрипел песок. Туземная лодка ударилась носом в грунт, пропахав в гальке борозду и застыла, уставив в небо форштевень, украшенный птичьей фигурой Резные крылья, пустые глаза. За спиной ойкнула Мия. Ойкнула, замерла, сжалась испуганно. На берег выпрыгнул тот самый вождь в накидке перламутровых перьев. Стек в руке. Знакомый Эрвину белый стек с головой дракона. Тот самый вождь из деревни. Почему — то заболела рука на руле. До дрожи в костяшках пальцев.

— Добро пожаловать, — окликнула вождя Пегги на туземном языке. Вежливо, так, что Эрвин аж удивился в голос:

— Пегги, ты чего?

— Приказ. Уважаю культурные особенности туземного населения, — шепотом ответила Пегги и добавила, — курца их мать.

А вождь степенно дождался, когда Пегги приблизиться, поднял руки и начал говорить. Это было… В прошлый раз незнание языка спасло Эрвина, но сейчас — вся сила варварского, велеречивого красноречия ударила по ушам со всей силы. Чужие слова звенели, вынося мысли из головы. Звенели, бились согласными, журчали, выстраивались в такт. Четко в мертвенном, уносящем волю ритме. Жесты помогали — гипнотизировали, гнали, укладывали слова, как волки — отару. Короткие, скупые, но выверенные взмахи руки. Даже Пегги невольно отступила на шаг. Эрвин потряс головой — он-то всю подноготную знал, но и ему сейчас на миг показалось, что злые пришельцы со звезд коварно напали на мирную деревню и украли бедных, ничего не подозревающих девушек. То есть Мию с Лиианной и малышкой Маар. Бедной маленькой Маар, ее мама плачет и просит вернуть дочь обратно…

Плачушую пожилую женщину предъявили тут же. Хорошо плачущую, натурально… Всхлипы — в такт словам, театральным аккомпаниментом. Эрвин моргнул еще раз, обернулся:

— Это и вправду ваша мать? — спросил он Мию.

Все три девчонки прятались за его спиной. Бледные. По лицам видно — не нравилось им такое красноречие. Маар помотала головой. Лиианна спрятала лицо. Мия ответила — бледная вся, руки вскинуты вверх, в невольном защитном жесте.

— Нет. Это из нашей деревни женщина, просто… ее сын умер год назад и она до сих пор должна вождю за похороны. Эрвин, не верь ему…

— Не собираюсь. Все будет хорошо, — улыбнулся он ей. Стало и впрямь как-то легко — сразу. Ткнулся в ноги белый песок, словно прошуршал «давай».

Хромированный экраноплан спустился из-за облаков, подкрался ближе. Завис. Под днищем — яркая точка, кроваво-красный солнечный блик.

«Спектакль на видео пишут. Оптику прикрывать надо, вон как сверкает на солнце. Раскрылись, черти, — подумал он с пьянящим, кружащей голову весельем, — смотрите? Ну смотрите, счаз будет, на что посмотреть».

И прошел мимо замершей Пегги к вождю — расслабленной, вихляющейся походкой. Медленно. Вождь замер. Невольно дернул рукой — за плечо к оружию Чувствовал угрозу, собака, но статус и блики камеры за спиной не позволяли отступить. Эрвин на ходу развел руки — смотри, мол, я чист. Сдвинул шляпу на лоб. И заговорил, на родном языке, подражая раскатистому диалекту лиговского заречья:

— Слышь, нарядный, закурить есть? А если найду?

Вождь сморгнул еще раз. Этого хватило — Эрвину, рывком сократить расстояние. И ударить — с маха, слева в челюсть, потом справа. Хорошая челюсть у того — бить удобно. Вождь рухнул. С места, кулем. «Освящение кулака…» — вспомнилось вдруг. Кажется, капеллан Игнатий так говорил, разнимая пьяную драку. Эрвин подумал было — не стоит ли еще и сапог за компанию освятить, да Пегги оборвала, крикнула: «хватит».

— Культурные особенности диких племен федерального космофлота, — выдохнул Эрвин, сбрасывая напряжение, — курс лекций для всех желаюших. Ведет профессор Штакельберг. Вход свободный.

Последнее — уже громче и четче, надеясь что на болтаюшемся в небе экраноплане пишут не только видео, но и звук. Пусть пишут, оно полезно. Культуру изучать…

Пегги подобрала бесчувственного вождя с земли, встряхнула, бросила пару слов. Прочие убрались в лодки. Быстро так. Словно не своего вождя на берегу оставили. Впрочем, знакомых Эрвину суровых ребят с винтовками и не было совсем. Так, мелкотня, вождь решил не выходить из образа миролюбивого туземца. Пегги проводила взглядом лодку со звериной головой и бросила пару слов в коммуникатор: