За час до рассвета - Колос Иван Андреевич - Страница 42

• Предыдущая
• 42/73
• Следующая

- А где остальные?

- Видимо, в кусты побежали. А это плохо. Наверняка гитлеровцы оцепят кусты. Нужно уходить подальше в поле - и в лес... Гармаш, кажется, погиб. Он всех пропустил через заграждение, а сам хотел пройти последним. Но как только рванулся бежать, видимо, его ранило, и он повис на проволоке...

Весть о смерти Гармаша так ошеломила Алексеева, что у него горло сжалось от подступивших слез... Выстрелы стали раздаваться ближе. Беглецы поползли дальше. В небольшой ложбине наткнулись на Куценко. К рассвету они подошли к какой-то деревне; осторожно подползли по огородам к крайнему дому, в крыше сарая сделали лаз и пробрались на сеновал.

- Ну, кажется, на этот раз благополучно, - шепотом произнес Алексеев. - Здесь, похоже, безопасно. Отдохнем - и снова в путь...

Кувшин теплого молока

Еще долго прислушивались к окружающим звукам беглецы. Они боялись, чтобы немцы не пустили по их следу собак. Но только было слышно, как тяжело вздыхала корова, лежавшая где-то рядом, да спросонья горланил петух.

Запах свежего сена действовал одурманивающе, сильно клонило ко сну. Стало светать. Вдруг скрипнули ворота сарая... Вошла молодая женщина с ведром в руках. Она подошла к корове и собиралась подоить ее. Николай понял, что это хозяйка, и, чтобы она не испугалась, если обнаружит беглецов, решил сам ее окликнуть.

- Хозяюшка! - позвал он тихо.

Услышав чей-то голос, женщина со страху все же выпустила из рук ведро.

- Хозяюшка, вы не бойтесь нас. Мы свои люди, бежим из немецкого плена...

Женщина посмотрела на странных людей и проговорила:

- О господи, голубчики вы мои, у нас же полно этих иродов в деревне! Как с вами быть? Вас могут схватить... Дарагенькие вы мои, подождите, я сейчас...

Она выбежала из сарая, закрыла за собой ворота и куда-то ушла. По команде Николая все слезли с сеновала и бросились к воротам. Корова от испуга поднялась, подошла к ведру, понюхала его и замычала. Потом уставилась выпуклыми добрыми глазами на оборванных незнакомцев и принялась спокойно жевать сено.

- Бежать надо, - всполошился Куценко.

- Да молчи ты! - цыкнул на него Николай. - Слышишь?

Где-то застрекотали мотоциклы. По дороге недалеко от сарая тяжело проносились грузовики. В соседнем дворе залаяла собака. Раздались выстрелы. Собака взвизгнула, потом опять начала лаять. Последовало еще два выстрела подряд, и собака затихла.

- Можа, вона до немцев пошла, бисова баба, - проговорил снова Николай Куценко.

- Сиди уж! - осадил его Иван Биндюк. - Без тебя тошно... Хочешь снова в лапы?

Биндюк недолюбливал Куценко. Тот всегда готов был "побалакать", порассуждать, и все впустую, а Иван Биндюк, кубанский казак, человек прямой, степенный, знающий цену слову, терпеть не мог пустую болтовню.

- Не может быть, чтобы хозяйка пошла к гитлеровцам. Ведь она же белоруска. А я этот народ знаю: погибнет, но не продаст, - уверенно ответил Биндюк.

- Идет, идет! - сообщил Алексеев. - Вон она. Одна.

Все притихли. Щелкнул запор, приоткрылись ворота. Вошла хозяйка с большим свертком в руках.

- Видно, дарагенькие, волновались... Вот все, что нашла из мужской одежды, - сказала она и протянула сверток Алексееву. - Переодевайтесь. До вечера побудьте в сарае. Может, и пронесет. А вечером я вас выведу отсюда.

Николай не удержался, схватил руку хозяйки, поцеловал.

- Большое вам спасибо!

- Да не за што, дарагенькие... А откуда же будете?

- Издалека. Один с Кубани, другой с Украины, а третий дальше всех из Сибири.

- О господи! Может, и мой скитается где-то вот так...

- Ну нет, хозяюшка, ваш воюет, - успокоил ее Биндюк.

- Воюет, говоришь?

- Непременно! Иначе нельзя. Кто же воевать тогда будет?

- А немцы вопят, что с войной скоро покончат, все войска красных разбиты, Москву забрали...

- Это, хозяюшка, брехня, вы ей не верьте, - ответил Николай и поинтересовался: - А у вас в деревне немцев много?

- Очень много, очень много! Хаты позанимали, школу. У нашей хате нет, а у соседей офицер живет... Но вы, дарагенькие, переодевайтесь, а я принесу чего-нибудь вам поесть.

И хозяйка снова вышла из сарая. Вскоре она вернулась, принесла кувшин теплого молока, две буханки хлеба и кружку. А когда стемнело, огородами вывела Николая и его товарищей в безопасное место и показала дорогу в лесную деревушку Богатырево.

- Здесь кругом немцы, - предупредила она, - а на этой дороге их нет. Но смотрите: говорят, что тут недалеко, возле леса, днем дежурит какой-то полицай. Вот таких, как вы, вылавливает и немцам выдает. А некоторых на месте расстреливает. Много людей загубил этот ирод! Будьте осторожны, дарагенькие...

Скитания

На следующие сутки беглецы дошли до Богатыревского леса. В густых соснах сделали привал. Нужно было решить, что делать дальше. Николай сказал:

- Скитаться вот так мы не можем... Нарвемся на немцев - и поминай как звали! Нужно искать партизан. Здесь они должны быть.

- Они, хлопцы, лучше пишли до мэнэ, на Черниговщину. Дома у меня тильки батько и маты... Микола наш так быстрее очуняе. Организуемость - и в партизаны, - сказал Куценко.

- Нет, - возразил Алексеев. - Иван как хочет, а я останусь здесь.

- Я тоже остаюсь с тобой, Коля, - заявил Биндюк.

- А я пийду на Черниговщину. Коли шо, не поминайте мэнэ лихом...

Куценко тут же ушел. Николай и Иван долго смотрели ему вслед.

- Пойдем, Ваня, - сказал Николай, когда Куценко скрылся в лесу. Пойдем. Будем искать партизан. Леса здесь в Белоруссии большие, обязательно найдем их или оставшихся в окружении наших.

И они пошли искать партизан. Они прошли много белорусских деревень и к концу февраля 1942 года снова вернулись под Минск.

Последние дни февраля были очень морозными, дул северный ветер, выпало много снега. Идти было тяжело. Однажды они пришли на хутор Антонишки к старому знакомому, Антону Тарановичу, у которого уже однажды ночевали. Хозяин и хозяйка узнали их.

- Дык куда сейчас путь держите? - спросил Таранович.

- Хотим податься в сторону фронта, на восток, - ответил Николай. - А сегодня вот думаем у вас заночевать.

- Да ради бога! - сказал хозяин.

- Нет, Коля, ты здесь оставайся, а я пойду в Слободу, там есть знакомые, должны пустить меня. Может, какие новости узнаю, может, о партизанах что-нибудь разведаю. Ты, Коля, не беспокойся, я завтра вернусь, - уговаривал его Биндюк. - Вы уж тут, хозяюшка, обогрейте его: Николай больной, раненый...

• Предыдущая
• 42/73
• Следующая