Происхождение - Браун Дэн - Страница 5

– Садитесь, джентльмены. Я угощу вас пивом.

Хорошо, что он остался, подумала девушка. Она и сама способна постоять за себя, но этот моряк так спокойно управлялся с ублюдками, что она малодушно понадеялась, может, он вообще просидит до закрытия.

Адмирал заказал два пива, а себе еще один тоник и занял прежнее место за стойкой. Парни сели рядом, с двух сторон.

– Тоник? Без джина? – гаркнул один из них. – Я думал, мы выпьем вместе.

Адмирал устало улыбнулся барменше и залпом осушил стакан.

– У меня, к сожалению, дела. – Он поднялся. – А вы, ребята, пейте пиво. На здоровье.

Но они синхронно, как по команде, с двух сторон положили ему на плечи свои ручищи и жестко усадили на стул. В глазах адмирала промелькнула искорка гнева.

– Папаша, я не думаю, что ты уйдешь и оставишь нас со своей девахой. – Здоровяк с нескрываемой похотью посмотрел на барменшу.

Адмирал немного помедлил, а потом опустил руку в карман кителя.

Парни тут же крепко схватили его за руки:

– Эй-эй, ты что делаешь?

Очень медленно Авила достал из кармана мобильный телефон и что-то сказал парням по-испански. Они тупо смотрели на него, и адмирал снова перешел на английский:

– Простите, надо позвонить жене, сказать, что задерживаюсь. Похоже, придется посидеть с вами еще какое-то время.

– Другой разговор, – крикнул тот, который поздоровей, допил пиво и грохнул бокалом по стойке. – Еще!

Наливая пиво, девушка видела в зеркале, как адмирал нажал на телефоне несколько кнопок и быстро заговорил по-испански.

– Le llamo desde el bar Molly Malone, – читал адмирал название бара и адрес на подставке перед собой. – Calle Particular de Estraunza, ocho[10]. – Он выдержал паузу и продолжил: – Necesitamos ayuda inmediatamente. Hay dos hombres heridos[11]. – И нажал отбой.

¿Dos hombres heridos? У барменши забилось сердце. Двое пострадавших?

Не успела она опомниться, как адмирал резко повернулся вправо и врезал локтем в нос тому, что поздоровей. Раздался хруст. Брызнула кровь, и парень упал на спину. Второй не успел даже дернуться, как адмирал уже повернулся влево и, вмазав ему другим локтем по кадыку, сбил со стула. Барменша, застыв, смотрела на парней на полу. Один визжал, залитый кровью, другой хрипел, схватившись за горло. Адмирал медленно встал. С ледяным спокойствием достал бумажник, положил на стойку купюру в сто евро.

– Приношу извинения, – сказал он девушке по-испански. – Полиция скоро приедет, вам помогут. – Повернулся и вышел.

Адмирал вдохнул вечерний воздух и пошел по улице Аламеда-де-Мазаредо к реке. Услышав звук приближающейся полицейской сирены, отступил в тень, пропуская блюстителей порядка. Предстояла серьезная работа, и Авила больше не мог себе позволить непредвиденных происшествий.

Регент четко поставил передо мной задачу.

Получая приказы от Регента, Авила успокаивался. Не думай. Не сомневайся. Просто делай. После долгих лет на командных постах было так приятно и легко сойти с мостика, уступить место у штурвала.

Идет война. Я рядовой пехотинец.

Пару дней назад Регент поделился с Авилой таким секретом, что он без колебаний вызвался исполнить порученное.

И все же чудовищная жестокость предстоящей миссии не давала ему покоя. Но Авила знал – это ему простится.

Праведность принимает разные формы.

Много крови прольется сегодня еще до начала ночи.

Выйдя на большую площадь у реки, он увидел огромное сооружение. Волнообразная мешанина странных форм, покрытых металлическими листами, – словно две тысячи лет архитектурного прогресса вышвырнули в помойку во имя тотального хаоса.

И это уродство они называют музеем.

Собравшись с мыслями, Авила пересек площадь и пошел мимо чудовищных скульптур к музею Гуггенхайма. На подходе к зданию толпились десятки людей, элегантно одетых, все в черном и белом.

Собрались служить безбожную мессу.

Но все сегодня будет совсем не так, как они задумали.

Он поправил адмиральскую фуражку, одернул китель, мысленно подбадривая себя: это просто работа, которую надо сделать. И эта работа – лишь первый шаг великой миссии, крестового похода праведников.

Шагая через внутренний двор ко входу в музей, он осторожно перебирал четки в кармане кителя.

Атриум музея напоминал футуристический собор.

Взгляд Лэнгдона невольно устремился вверх, «в небеса»: колоссальные белые колонны и стеклянный занавес поднимались на шестьдесят метров к сводчатому потолку, с которого лилось чистое белое сияние галогенных ламп. Парящая под галогенными небесами сеть переходов, площадок, балконов была испещрена черно-белыми фигурками приглашенных, которые сновали по верхним галереям или стояли у окон, созерцая водную гладь. Стеклянные лифты бесшумно опускались вдоль стен «на землю» за новыми гостями.

Таких музеев Лэнгдон еще не видел. Даже акустика другая. Вместо обычной благоговейной тишины, обеспечиваемой звукопоглощающими материалами, все гудело эхом бесчисленных голосов, отраженных стеклом и камнем. Единственное, что знакомо, – привкус стерильности, воздух здесь был «музейный» – прошедший систему грубой и тонкой очистки, ионизированный, 45-процентной влажности.

Лэнгдон прошел через ряд на удивление узких рамок металлоискателей, обратив внимание на большое количество вооруженных охранников, и оказался у еще одного стола регистрации. Молодая женщина протянула ему наушники: «Audioguía?[12]»

Лэнгдон с улыбкой отказался.

Но женщина остановила его и перешла на английский:

– Простите, сэр. Но хозяин вечера, мистер Эдмонд Кирш, распорядился, чтобы все были в наушниках. Это предусмотрено программой.

– Хорошо, я возьму.

Лэнгдон потянулся было к наушникам на столе, но женщина вежливо отвела его руку, нашла его имя в длинном списке гостей и выдала наушники с соответствующим номером.

– Аудиотуры у нас сегодня индивидуальные. У каждого свой аудиогид.

Как такое возможно? Лэнгдон огляделся. Здесь же сотни гостей.

Потом с удивлением посмотрел на «наушники». Изящная металлическая полупетля с миниатюрными подушечками на концах. Заметив его замешательство, женщина поспешила прийти на помощь.

– Это новая модель, – сказала она, пристраивая гарнитуру. – Они вставляются не в уши, просто прижимаются к лицу.

Она приладила гарнитуру: полупетля обхватила шею сзади, а подушечки прижались к скулам.

– Но как же я буду…

– Аудио-костная технология. Звуковые вибрации передаются непосредственно на челюсть и оттуда прямо на слуховую улитку, минуя мембрану. Я пробовала, забавное ощущение – голос звучит как будто у тебя в голове. И при этом уши свободны – можно слышать людей вокруг.

– Остроумно.

– Разработка мистера Кирша десятилетней давности. Выпускается сегодня многими производителями.

Надеюсь, Людвиг ван Бетховен получает свой процент, подумал Лэнгдон. Известно, что костную звукопроводимость великий композитор использовал еще в девятнадцатом веке. Потерявший слух гений обнаружил, что если один конец металлического прута прикрепить к фортепиано, а другой зажать в зубах, то звуковые колебания передаются через челюсти и он слышит то, что играет.

– Надеюсь, вам понравится. До презентации еще час. Можете осмотреть экспозицию. Аудиогид предупредит вас, когда надо будет идти наверх, на мероприятие в зал.

– Спасибо. А куда нажимать…

– О, никуда, – улыбнулась молодая женщина. – Гарнитура сама активируется. Аудиотур включится, как только вы начнете движение.

– Ах да, конечно, – кивнул Лэнгдон с улыбкой и двинулся через атриум, по которому неспешно прохаживались гости. Все ждали лифтов. У каждого был свой аудиогид.