Формула любви, или О бедном диэре замолвите слово - Славачевская Юлия - Страница 7
- Предыдущая
- 7/17
- Следующая
Я аж подпрыгнула от такой наглости! Вот это номер! И тут меня нашел, мерзавец!
– Прибью, – начала отбиваться я со всей силы. – Прибью и останусь молодой вдовой! – Рявкнула в сердцах: – Какой же ты подлый, мерзкий и противный! Как я тебя ненавижу!
– Странно, – пробормотал Милос, шустро скрываясь в кустах, – видимо, когда она выходила за него замуж, он либо выглядел по-другому, либо его кошелек был гораздо толще!
– Ты так не думаешь, – примирительно ответил Мирослав-Ладомир. Я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Ну надо же! Раньше на диэра хоть чисто внешне полюбоваться можно было, а теперь наружная оболочка сравнялась красотой с внутренним содержанием. – И когда ты все же успокоишься, то нам следует поговорить, а тебе уяснить, что ты – замужняя женщина и должна следовать за мужем!
– За таким мужем, – бесновалась я, не в силах сдержать свой темперамент, который выбрал крайне неудачное время, чтобы погулять, – жена готова следовать только на кладбище! За гробом! Твоим!
– Ну все! Не хочешь, чтобы за тобой ухаживали, будешь сидеть дома! – окончательно разозлился замаскированный диэр и начал быстро произносить тарабарщину.
Я решила, что не сдамся без боя.
– Ой! – Это я куда-то достала коленом.
– Дикая кошка! – сообщил мне в ответ князь, будь он неладен!
Мир дрогнул, расплываясь перед глазами, и мы перенеслись…
Мой кругозор сузился до размеров широкой мужской грудной клетки. Мне сейчас все мускулы мира были… скажем так, по фигу, и я отпихнулась от нее… лапой? И заодно оставила красивый кровавый след из четырех царапин.
– О боги! – вздохнул тоскливо Ладомир, поднимая меня двумя руками на уровень своих бесстыжих зенок, которые я тут же попыталась выцарапать. И простонал: – Язык мой – враг мой. Что же я теперь буду делать с такой женой?
– С какой это такой?! – возмутилась я очень странным, не своим голосом. – На ком женился, подлец…
В это время меня поднесли к зеркалу, где показали Ладомира с большой белой кошкой на руках. С голубыми глазами. У меня от этого зрелища сразу шерсть встала дыбом. Шерсть?! У меня?!! Мама!!!
С минуту, а может, и больше я глазела на себя в зеркало, оценивая нанесенный ущерб. Потом оттолкнулась от мужчины всеми лапами с выпущенными когтями, спрыгнула на пол и полезла под кровать, надеясь обдумать случившееся в гордом одиночестве. Мой перегруженный событиями мозг отказывался воспринимать происходящее и упорно выдавал мне, что это ночной кошмар и я вскоре проснусь в своей постели в холодном поту. Пока же я сидела под чужой кроватью и в звериной шубе из шерсти.
– Леля, – лег на пол Ладомир, заглядывая в мое убежище, – вылезай, и давай поговорим, как люди… как два нормальных челове… как разумные существа!
– Мне и тут хорошо, – отказалась я, пятясь еще дальше и нервно подергивая хвостом. Надсадно проурчала: – И вообще, что ты со мной сделал, извращенец?
– Для начала, – упрямо сжал губы муж, – я на тебе женился, и если бы ты выполняла свои супружеские обязанности как положено, а не как тебе взбрело в голову, то ничего бы этого не было!
– Для начала, – непримиримо отрезала я, начиная громко шипеть, – я за тебя замуж не напрашивалась! И обманывать себя не просила! И поскольку наш брак фикция, то я отказываюсь тебя считать мужем! А теперь верни меня в нормальное состояние и отправь домой! Сейчас же!
– Ты дома! – откровенно злился князь, выглядывая меня в темноте. – Это мои покои – а значит, и твои! И состояние, похоже, у тебя нормальное! Исключая шерсть! Все остальное в норме: грубость, безответственность и наплевательское отношение к своим обязанностям!
– Что ты имеешь в виду? – сердито забила я хвостом, втягивая и выпуская когти. Еще и спину хотелось выгнуть. Но я не поддалась.
– Даже сейчас, в моей спальне, – раздраженно пояснил Ладомир, – ты сделала все, чтобы не выполнять свой супружеский долг! Не могу же я спать с кошкой!
– Слава богу! – радостно мявкнула я в ответ на это обвинение. – Слава богу, что козлы с кошками несовместимы! Господи, какое счастье!
– Ты забываешь, с кем говоришь! – окончательно разозлился мужчина, протягивая ко мне руку.
– А ты поблей или помекай, – предложила я в свою очередь, выпуская когти. – Сразу все вспомню!
– Ну все! – настойчиво потянулся он ко мне.
Я-кошка приготовилась защищаться всеми доступными мне способами, абсолютно не испытывая страха. Видимо, на общем фоне стресса остальные проблемы казались радужными зайчиками.
– Ваша светлость! – Кто-то зашел в комнату без стука. Или мы его за нашими воплями не услышали? – Вам плохо?
– Ему хорошо! – утробно мяукнула я в сердцах. – Поэтому и лежит на полу! Было бы плохо – лежал бы на смертном одре!
– У вас там кошка? – изумился вошедший. – Как сюда попало животное? Да еще такое крикливое! Прикажете ее поймать и выпустить?
– Он меня что, не слышит? – неприятно поразилась я. – Вроде бы нормальным языком разговариваю?
– Нет, – мрачно сказал Ладомир, вставая. – Тебя, к счастью или несчастью, понимаю только я, остальные слышат кошачьи вопли. – И обращаясь к вошедшему: – Эту кошку могу трогать только я! Доведите до сведения остальных, что, если кто-то хоть пальцем тронет мою суп… суперпородистую кошку, будет отвечать передо мной по всей строгости закона! Понятно?
– Какой ты грозный, – громко прошипела я, оставляя за собой последнее слово. – И если уж я такая суперская, то будь добр позаботиться о специальном шампуне для здоровых волос!
– И о лотке, – не смолчал князь, но приказания отдал. – Иначе куда ты будешь ходить в туалет?
– Да, – не стала я спорить с очевидным. – Выбирать особо не из чего. Кровать-то всего одна.
– Леля, – наклонился диэр, видимо пытаясь рассмотреть во мне совесть. И строго припечатал: – Гадить – это плохо!
Мой муж сейчас не улыбался, но в глазах стояла тень улыбки. Гад! Он еще и насмехается.
– Ваша светлость, – снова подал голос вошедший, – вы точно уверены, что у вас все в порядке? Все же назвать кошку именем вашей жены…
– Гадить – плохо, – согласилась я с яростным блеском в глазах. – А метить – хорошо!
– Думаете, кошка обидится? – фыркнул Ладомир, исчезая из моего поля зрения. – И распорядитесь, чтобы подали ужин.
– А для вашей питомицы что принести? – осторожно поинтересовался придворный, по всей вероятности удостоверившийся в сумасшествии князя, разговаривавшего на полном серьезе с кошкой, но не решившийся испытать это сумасшествие на себе. – Мышей?
– Ну, если у него уши здоровые, – зашипела я, снова выпуская когти, – пусть попробует! Я еще не знаю всех своих возможностей, но чувствую – есть во мне скрытые ресурсы.
– Точно нужен лоток, – тяжело вздохнул Ладомир. Смешинки все еще танцевали под сенью его ресниц. Князь приказал: – Подайте ужин для меня и нарезанное, хорошо прожаренное мясо для Лели. И молоко. – Снова наклонился. – Ты будешь молоко или водку? – В словах крылась преднамеренная грубость, но в выражении лица, в повороте головы, в самом тоне голоса неуловимо проскальзывала ласка. Опять играет мной или перестал прятать чувства?
– Я буду мачете, – мстительно пообещала я. – Можешь продезинфицировать его водкой.
– Значит, все же молоко, – выпрямился диэр. – Марвель, есть еще какие-то дела?
– Есть, ваша светлость, – почтительно ответили ему, – но они могут подождать. Ваш секретарь сейчас разбирает дипломатическую почту от эльфов.
– Хорошо, – отошел от кровати Ладомир. Скрипнуло большое хозяйское кресло. – Можешь быть свободен, Марвель. Сообщи, когда сервируют ужин.
Раздались удаляющиеся шаги.
– Леля, – нарушил затянувшееся молчание князь, – вылезай. В любом случае супружеский долг откладывается. Нужно решить, что мы будем делать дальше.
– Разводиться? – невинно предложила я, осторожно выбираясь из-под кровати.
– Церемония необратима, – спокойно ответил мужчина, сидя в кожаном кресле и подпирая рукой голову. Улыбка в его глазах погасла.
- Предыдущая
- 7/17
- Следующая