Вторжение (СИ) - Беловец Александр - Страница 9

            Шаас удовлетворённо хмыкнул, завернул камень в кожу и вернулся за стол.

            — Могу сказать одно юноша, ты именно тот, кто мне нужен.

            — И кто же вам нужен?

            — Мне нужен человек, на чью ауру откликается поисковый артефакт, — не стал лукавить Шаас. Он сложил ладони домиком, положил на них подбородок и стал разглядывать сержанта.

            А Колин начал закипать. Схватили, привели чёрт знает, куда и задают дурацкие вопросы! А что если наподдать ему как следует, да заставить вывести из лабиринта? Мысль сержанту понравилась, и он всерьёз стал представлять, как за грудки вытаскивает старика из-за стола и волочёт по полу, но тут хозяин кельи разомкнул уста:

            — И всё же, кто ты такой?

            — По-моему я уже представлялся, — огрызнулся Колин.

            — Зачем ты понадобился Сетт’иллису?!! — старик резко поднялся и навис над столом. Свитки посыпались на пол, но он этого не заметил. — Отвечай!!!

            Колин почувствовал, будто ему съездили кулаком в челюсть. Какой-то непреодолимой силой его вдруг потащило в направлении двери и прижало спиной к потрескавшемуся дереву. Не в силах шевельнуть ни рукой, ни головой он посмотрел на хозяина кельи и ужаснулся. Глаза старика побелели, и не стало видно ни радужки, ни зрачков.

            Но вдруг всё закончилось. Раздался стук в дверь и на пороге возник Юус.

            — Монтар, вернулся гонец из Ассия, — помощник мельком взглянул на побледневшего сержанта и склонил голову.

            Шаас расправил складки на одежде и опустился на жёсткий стул. На лице вновь появилось выражение «доброго дядюшки».

            — Я ждал его, Юус. Проводи сюда.

            — С вашего позволения, монтар, он ожидает за дверью.

            — Тем лучше. Зови.

            Юус повернулся к двери, но Шаас его вновь окликнул:

            — И Юус...

            — Да, монтар?

            — Отведи нашего «гостя» обратно в «покои». Мы продолжим позже.

            — Как будет угодно.

            Юус кивком указал Колину на дверь, и тот послушно вышел в коридор. Там в кругу света стояли трое — стражники и какой-то парень в запылённой одежде. Помощник главы ордена пригласил гонца внутрь, а сам выскользнул за светлое пятно. Стражники подхватили обескураженного сержанта под руки и поспешили следом.

            Вернувшись в камеру, Колин уселся у стены, притянул колени к подбородку и глубоко задумался. Во-первых, кто такой Шаас? Очевидно маг — вон как лихо прижал его к двери одним движением мысли. Но Скахет говорил, что магия здесь не приветствуется. Странно.

            Во-вторых, почему тот чёртов камень реагирует именно на его ауру? Совпадение? Верится с трудом. За время пребывания в Сионе Колин настолько хорошо научился читать ауры пациентов, что с лёгкостью определял характер болезни. Как правило, об этом говорили те или иные цвета, струящиеся меж основных нитей энергетической оболочки больного. Тем же способом легко можно было определить лжёт человек или нет. Но самое интересное, что Колин понял — людей с одинаковыми аурами не бывает. Из этого следует, что камень настроили именно на него. Но кто и зачем — очередной вопрос без ответа.

            В-третьих, и самое интересное, вопрос Шааса о том, зачем сержант понадобился Сетт’иллису. Ведь если сложить все части воедино, выходит, будто это он, а не Шаас ищет Колина. Получается и настроенный на ауру камешек старикану дал всё тот же Сетт’иллис.

            — Сетт’иллис... Сетт’иллис... — Колин помассировал виски, но память не хотела отзываться. — Чёрт, где же я слышал это имя?

            За стеной раздался приглушенный лязг замка и только сейчас Колин вспомнил о несчастном соседе. Метнувшись к прорехе в стене, он приник к металлическим прутьям. Жадно вдохнул свежего воздуха и вдруг заметил сидящего у противоположной стены человека. Колышущееся пятнышко света не дало как следует разглядеть лица узника, но и этого хватило, чтобы понять, насколько он худощав и измождён.

            С минуту в камере было тихо — видимо вошедший разглядывал узника, но потом Колин услыхал знакомый голос:

            — Ну что, Валиф, что-нибудь вспомнил?

            Несчастный со стоном придвинулся ближе к стене и еле слышно прошелестел:

            — Я ведь уже говорил, монтар, что ни в чем не виноват... — узник надолго зашёлся в кашле. — Почему вы мне не верите? Я ведь был вам предан долгие годы, — ещё один приступ кашля. Шаас подождал, пока он откашляется и холодно проговорил:

            — Именно оттого что ты столько лет прожил под носом у магов я тебе и не доверяю.

            — Вы же знали моего отца, монтар! Неужели я бы смог... — новый приступ кашля подавил последние слова.

            — Если ты остался мне верен, то поймёшь, поступить по-другому я не могу. О том кто и как подстроил взрыв крепости, знают лишь трое: я, ты и один маг из Ивокариса. По правде сказать, если бы не он, то ничего бы не получилось.

            — То есть какому-то магу вы доверяете больше чем мне?! — в голосе Валифа явно читалось отчаяние.

            — Да, друг мой, так и есть, — с ноткой печали ответил Шаас.

            — Но почему?!!

            — Потому что он мой...

            Глава ордена Серой Длани вдруг осёкся и уставился на стену разделяющую камеры.

            Колин отпрянул от решётки. Неужели его заметили? Но вспомнив, что и так находится не в лучшем положении, унял взметнувшееся сердцебиение и вновь прислонился к холодным прутьям.

            — ... но отпустить, увы, не могу, — продолжал тем временем Шаас. — Прощай, Валиф. Скоро всё закончится.

            Шарик света стал отдаляться, а затем и вовсе исчез, но ему на смену поспешили два новых. Вошедшие бесцеремонно подхватили несчастного Валифа и потащили на выход. Смирившись с неизбежным, он обвис в их руках, словно тряпичная кукла.

            Колин устало растянулся у стены. Мысли копошились точно тараканы в банке. Он старался не думать об участи Валифа, но то и дело ловил себя на мысли о нём.

            Тут его рука непроизвольно ухватилась за вывалившийся из-под рубахи шнурок с камнем.

            — Совсем я про тебя забыл, — посетовал в темноту Колин, теребя накопитель. — Жаль только энергии не хватит разнести по кирпичику эти стены…

***

            С того момента как увели Валифа прошло два однообразных дня в течение которых сержант только и делал что грыз приносимые сухари да отсыпался. Когда дверь открылась в первый раз внутри у Колина всё похолодело. Он вдруг понял — это конец. Сейчас его выволокут в неизвестность подземного лабиринта, и он сгинет, как и несчастный Валиф.

            Но ничего страшного не произошло. Вошёл охранник, от которого пахнуло кислым перегаром, молча поставил на пол кувшин с водой, половину пускай не свежего, но и не чёрствого хлеба и так же молча удалился. Сержант с жадностью напился, а затем накинулся на хлеб, словно хищник на тёплую добычу.

            На следующий день всё повторилось — полупьяный охранник, вода, хлеб и страх перед неизвестностью. А сегодня страхи воплотились в жизнь — за ним всё-таки пришли...

            На этот раз по тёмным коридорам долго не плутали и уже после второго поворота оказались перед прочной железной дверью, за которой притаилась освещённая факелами просторная комната. Охранники втолкнули пленника внутрь и затворили за ним дверь. Колин огляделся.

            Комната не была обременена мебелью. Вся обстановка — большой прочный стол в углу, стол поменьше справа от входа, слева глубокая кадка с водой, а по центру комнаты массивное деревянное кресло с высокой спинкой.

            Сержанта сразу же привлёк человек стоящий у стола справа. Оглядев его с ног до головы Колин невольно вздрогнул. Человек был высок, массивен и лыс с уродливым шрамом через всю голову. Кожаный фартук, заляпанный тёмными пятнами, едва-едва прикрывал обнажённый волосатый торс.