Чартер в 13-й век (СИ) - Корьев Сергей Юрьевич - Страница 66

-Бутыль давай, - скомандовала она.

Я протянула сосуд.

-Держись за мной, - скомандовала женщина, - главное, не отставай, а то твой жених квёлый какой-то, не ровен час потеряется. Лучше возьми его за руку.

Расправив плечи, Козетт, решительно, расталкивая внушительным бюстом всех, кто оказывался на её пути, двинулась к входу. У ворот мы притормозили и, посмотрев на местную охрану, выбрали того, кто по нашему мнению должен был незамедлительно препроводить нашу компанию в «номера» с решётками на окнах. За свой подвиг он получал внушительную бутыль с вином, приправленным порцией снотворного.

Всё шло по плану, но тут вмешался его величество случай. Приняв положенную мзду, подкреплённую парой золотых, охранник подмигнул и уже собирался открыть неприметную дверцу, чтобы запустить нас внутрь, как из этой самой дверцы появился офицер, заметивший несанкционированные манипуляции. Все застыли, и получилась великолепная сцена из книги «Ревизор» Гоголя. Как говорится, ура, приплыли! Офицер гневно взглянул на охранника, а тот со всей дури заорал:

-Граждане, презренная аристократка попыталась подкупить верных сынов Республики. Только аристо мог подумать, что честных стражников можно соблазнить бутылкой бордо. Не дадим подлым предателям уйти безнаказанными. Взять их под стражу!

Вот так, волею случая, мы оказались ярыми монархистами. Тем не менее, бутыль с вином стражники возвращать не собирались. Вот ведь паразиты какие!

Со всех сторон раздались возмущённые крики.

-В камеру их, в камеру, таким не место среди свободных граждан Республики.

Нас с Козетт, почему-то совершенно не обратив внимания на Огюста, подхватили под белы рученьки. Сбылась мечта идиота сходить на экскурсию в Консьержери́. Вот так мы стали ближе к заветной цели. Решив не оказывать сопротивления, с покорностью проследовали во внутренний двор. Ворота захлопнулись, и тут меня охватила настоящая паника, я попыталась вырваться, что мне и удалось, поскольку стражники успокоились, увидев нашу покорность судьбе, и на время потеряли бдительность, чем и я не преминула воспользоваться. Впрочем, свобода была относительной: мы всё же находились в тюрьме. Оглядевшись в поисках путей побега, увидела приоткрытую дверь, рванула к ней, прихватив с собой и Козетт. Вбежав внутрь, задвинула засов. Теперь у нас свобода в квадрате: мы в тюрьме и к тому умудрились запереть сами себя в какой-то каморке. Снаружи стража, внутри стража, только в отдельно взятой комнате она временно отсутствует.

Убежали называется!

Не успели мы отдышаться, как раздался стук в дверь и возмущённые стражники потребовали немедленного возвращения под их бдительную охрану.

-Открывайте, всё равно от нас не сбежать. У вас лишь один выход и он хорошо известен. Чем раньше выйдите, тем быстрее состоится справедливый суд, и вы с чистой совестью взойдёте на эшафот. Подумайте сами, там, на небесах, когда ваши души покинут бренные тела, вы будете страдать оттого, что заставили таких замечательных мужчин, как мы, ломать дверь, а это как-никак казённое имущество. На том свете с вас спросят за испорченное достояние республики. Выходите, пока не поздно!

-Может, сдадимся, - предложила Козетт, - когда-нибудь нас отсюда всё же выкурят.

Однако подобные увещевания на меня почему-то не подействовали. Пока дверь не рухнет под напором охраны, возмущённой нашим поведением, следует найти нестандартное решение и как можно эффектнее покинуть западню, в которую мы попали.

Ответить я не успела, двери под натиском разбушевавшихся стражников, натужно заскрипели. Козетт пустила слезу и с немым вопросом в глазах посмотрела на меня.

-Перестань хныкать, безвыходных ситуаций не бывает. Вот сейчас прилетит к нам волшебник в голубом вертолёте и бесплатно покажет кино.

В подтверждение моих слов откуда-то сверху прямо к моим ногам прилетел кончик верёвки, спускавшейся в комнату через люк в крыше. Ну вот, и кино. Пора принять участие в массовке.

-Вперёд, подруга!

Я подтолкнула Козетт и та начала неловко, покачиваясь из стороны в сторону, поднимать на крышу. Вслед за ней наступила и моя очередь. Едва я оказалась наверху, как Козетт сразу же захлопнула крышку люка и уселась на неё.

-Всё, больше не могу. Может, сдадимся, и нас помилуют? – предложила она.

-Нет и ещё раз нет, - возмутилась я, оглядываясь в поисках путей отступления, - нас могут только без очереди отправить на плаху.

Впрочем, эйфория от свободы не слишком долго переполняла мои чувства. Вот мы, две независимые и вполне очаровательные дамы, почти с комфортом разместились на высоте метров в двадцать. Впереди стена, внизу двор со стражей и полная независимость от всех и вся, но вот, что делать с этой независимостью, я пока не знала. Козет поднялась с насиженного места и подошла ко мне.

-Давай попрощаемся, подруга, - обняв меня, предложила женщина.

Внезапно мой взгляд привлекла мужская голова, показавшаяся из люка, через который мы с Козетт выбрались на крышу. Нечего сказать, сами поднялись и своим конвоирам предоставили такую же возможность и к тому же совершенно бесплатно.

-Всё, Козя, пошли сдаваться,- с горечью в голосе произнесла я, - недолго пели соловьи на утренней заре.

Козетт, до этого момента пребывавшая в трансе, подбежала к люку и со всей неженской силой опустила крышку на голову бедолаги, ретиво исполнявшему свой профессиональный долг.

-Получи, сатрап!

Крышка захлопнулась, рухнувший вниз, по меткому определению Козетт, сатрап взвыл и мы услышали нечто такое, что никак нельзя перевести ни на один из известных ныне языков. Думается мне, что и древние языки с этими меткими выражениями также не справились бы.

Всё хорошо, но что делать дальше? Перспектива просидеть до старости на крыше меня как-то не впечатляла. Необходимо найти способ спуститься вниз и продолжить выполнение плана по спасению маркизы, о которой в связи с неожиданными изменениями в собственной судьбе, я совершенно забыла.

-Козетт, думай, и ещё раз думай, как можно выбраться из той западни.

-И думать нечего. Всё очень просто. Посмотри, мне кажется, что вон к той трубе привязана верёвочная лестница. По ней мы и спустимся.

Я посмотрела в направлении, указанном Козетт, и заметила лестницу, являвшуюся на данный момент единственным шансом на спасение. Правда о том, куда эта лестница спускалась, и кто её прикрепил к трубе, я не стала задумываться.

-Была, не была, давай за мной! - крикнула я и мужественно ступила на первую перекладину, надеясь, что та выдержит мой вес. Выдержала.

Может быть, у кого и есть опыт использования верёвочной лестницы, то я искренне буду рада за этого человека. Вообще-то один раз мне пришлось воспользоваться верёвочным трапом, но тот опыт почему-то не отложился в памяти. Лично для себя я решила, что повторный эксперимент будет последним в моей короткой жизни. Впрочем, всё оказалось не так уж и плохо. Очутившись на земле, я тут же забыла о своих страхах и с любопытством наблюдала за Козетт, которая от ужаса закрыла глаза и наотрез отказывалась сделать даже малейшее усилие для того, чтобы оказаться на спасительной тверди земли.

-Давай, подруга, действуй, я тебя подстрахую, - решилась я на поддержку. Козетт истолковала мои призывы несколько превратно и, разжав руки, стремительно стала приближать к точке своего приземления. Этой точкой оказалась я.

-Мари, вставай, я уже спустилась, - послышался голос Козетт, - следует поторопиться: не ровен час, нас заметят и всё, прощай свобода. Нечего разлёживаться, бежать надо.

Хорошо ей говорить, ведь это именно она прижала меня всеми своими необъятными килограммами к земле, а не я её.

С трудом удалось подняться. Слава богу, жива.

-Ну вот, и ладненько, пошли. Хватит нежиться. Смотри, мужики какие-то на нас пялятся.

Действительно, сформировалась небольшая толпа любопытных. Как же, не каждый день через стены тюрьмы перебираются дамы. Заинтересованные нашим необычным поведением люди, несколько минут стояли в растерянности. Затем какой-то поборник порядка и социального равенства, крикнул: