Операция «Странник». Тетралогия (СИ) - Цуркан Валерий - Страница 34

– Да, точно… ополоумели…

«Значит, с чужаком дрались? – лихорадочно думал потерявший память. – Ничего не помню… Трое погибли… Да… а ведь один из них – я! И почему я ожил? Может быть, я – уже не я? Тем более что я не помню своего имени».

Комбинатор выключил радио. Стало тихо, слышен лишь приглушённый рокот двигателя да свист ветра в приоткрытых боковых окнах.

– Слушай, а ты этот, что ли, дезертир? – произнёс Саша и на всякий случай добавил. – Да ладно. Не боись, чувак, не сдам я тебя.

Солдат помолчал, обдумывая эти слова. Без ответа такое оставлять нельзя, и он сказал:

– Ну…с одной стороны… да. А вот с другой… Не знаю.

– Чудной ты какой-то… контуженный, что ли? – Бендер подозрительно оглядел попутчика.

– В какой-то мере, – пассажир натянуто улыбнулся.

А сам подумал: «Хотя бы имя погибшего назвали… я б хоть вспомнил, как меня зовут. Это ужасно, я даже не знаю, куда мне податься».

4

Впереди показался полицейский пост, и водитель занервничал, завертел банданой и сбавил скорость.

– Будто банду террористов ждут. Нифига себе! Впервые вижу на этом посту военную полицию. Да ещё в полной экипировке. Ты ничего не понимаешь?

Попутчик промолчал.

– Уж точно не за мной приехали… – продолжал Комбинатор. – Я птичка мелкая, за мной такую ораву не пришлют. Не за тобой ли, случайно?

– Не знаю.

– Не знает он, – проворчал Бендер. – Сейчас узнаешь. Вон, уже машут, сейчас проверять будут. Да мне-то пофиг. Я чистый, как слеза ребёнка. А ты?

Солдат не знал, что и ответить. Грузовик остановился, и двигатель, протарахтев несколько тактов, заглох.

– В чём дело? – спросил Саша, высунувшись в окно. – Проверка какая-то?

– Проверка, угадал, – пробасил широкий, как шкаф, мужик, по брови одетый в броню. – Выходите оба из кабины. Медленно, без резких движений. Я тут не один, за моей спиной целый взвод. Предупреждаю, что в случае чего стрелять буду без предупреждения.

Глупая фраза… Если без предупреждения, то зачем предупреждать?

Здоровяк на посту настроен решительно. В покалеченной памяти Солдата неожиданно появилась новая мысль – в его руках армейский крупнокалиберный пулемёт «витязь», такая штука одной очередью разорвёт на куски.

И водитель, и пассажир спустились на серый асфальт.

– Лицом к борту! – рявкнул полицейский. – На колени! Руки за голову! Э, майор, я к тебе обращаюсь!

Саша подчинился, его попутчик поначалу тоже положил руки на капот, но потом выпрямился и, развернувшись, сделал несколько шагов к вояке.

– Стоять на месте! Не приближаться! Лицом к борту! – испуганно закричал вооруженный до зубов мужчина, голос сорвался почти на фальцет.

Остальные напряглись, будто перед ними стоял по меньшей мере Годзилла, или, на худой конец, Кинг-Конг. Казалось бы – их целый взвод, все с оружием, а боятся одного безоружного человека. С чего бы это? Ведь один в поле не воин.

– Чего вам от меня нужно! – Солдат продолжал приближаться. – Я ничего не знаю и не помню!

– Стоять! Я сказал – стоять! – заверещал военный, от его поначалу уверенного баса совсем уже не осталось и следа. – Назад!

– Слушайте, я вообще ничего не понимаю!

– Слышь, ты, герой – голова с дырой! – со злостью зашипел Бендер. – Делай, что тебе велят! Нас же распотрошат по твоей милости! Ой, беда, подвёз дауна на свою голову!

– Стоять! Не двигаться! Назад, я говорю! – продолжал визжать мужик, выставив перед собой ствол.

Потом у него, а затем и у остальных сдали нервы. Сначала застучал один пулемёт, к нему присоединились остальные. Разом лопнули стёкла грузовика. Вояки стали отходить, не прекращая стрельбу. Молотили короткими очередями, поливая пространство перед собой, пули как сквозь масло проходили через обшивку фургона.

Солдат решил, что его убили, ведь невозможно выжить при шквальном огне, да еще когда стреляют практически в упор. К тому же он даже и не попытался укрыться, а продолжал шагать вперёд. Он вдруг ощутил, как мир вокруг стал изменяться. Так бывало в детстве, когда он болел и лежал с высокой температурой. (Странно, но почему-то всплыл кусок воспоминания из далёкого детства.) Ни с того ни с сего накатывал бред, и он представлял себя находящимся в стороне от всего мира и лишь наблюдающим за происходящим.

Так и сейчас, время вдруг стало замедляться. Крики военных превращались в долгий и протяжный рёв древних мамонтов. Наверное, так и умирают. Говорят, что перед смертью люди видят старых друзей и близких, однако он наблюдал перед собой только перекошенные от страха лица незнакомцев с крупнокалиберными пулеметами в руках.

Прямо перед ним в мёртвом воздухе зависли мушки. Он догадался – это пули, застывшие в отвердевшем воздухе. Время остановилось или у него каким-то образом ускорились рефлексы. Взял двумя пальцами пулю, повертел ее перед глазами, бросил, и она зависла в свободном падении. Смахнул остальные движением руки, отбросил в сторону.

Умер или еще нет, не знал, но понимал, что стоит воспользоваться ситуацией немедленно, пока она позволяет. И все его существо залил страх, который заставляет действовать. Мгновенно ударил одного вояку, а пока тот падал, переместился ко второму и тоже нанёс удар в грудную клетку, перебежал к третьему, за ним к следующему.

Внезапно всё стало на свои места. Время, замерев на мгновение, снова пошло, как обычно. Стрельба прекратилась. Стрелявшие упали одновременно, как подкошенные. Все были мертвы.

Осознав, что всё ещё жив, перешагивая через трупы, вернулся к расстрелянному грузовику.

– Ты где там? Жив? – позвал своего нового знакомца.

– К-кажется ж-жив, – напарник, усыпанный стеклянной крошкой, вылез из-за колеса. – Ты что сделал, придурок? Ты их всех замочил. Вот мокрухи мне не хватало к моей статье о мелком хулиганстве! Ты чего натворил, я тебя спрашиваю!

Попутчик, а теперь – соучастник преступления, оглянулся и осмотрел лежавших в разных позах полицейских.

– Я.. не знаю… Я не хотел. Оно как-то само всё произошло. Я испугался.

Саша стряхнул стеклянные крошки с рубашки, однако в волосах, вздымающихся над черной банданой, всё ещё блестели кусочки стекла.

– Кто тут испугался, так это я. Думал, что конец мой пришёл.

– Надо уезжать.

– Гениальная мысль! Конечно надо. Давай бегом в кабину! Решето, а не машина. Вовремя я успел упасть и прикинуться ящерицей, иначе таким же дырявым стал бы.

Забрались в кабину. Пассажирская дверь, пострадавшая больше всего, захлопнулась с третьего раза. Грузовик не хотел заводиться, но потом всё же недовольно затрясся и заурчал двигателем. Педаль газа вдавлена в пол, и «Свияж», сломав полосатый чёрно-белый шлагбаум, покатил в город. Лобового стекла не было, колючий ветер бил в лицо.

– Ты кто такой ваще, а? – зло выкрикнул Бендер.

Череп на его бандане перестал весело улыбаться, а стал зловеще скалиться.

– Я… не знаю. Не помню я ничего!

– Не знает он! Не помнит он! – передразнил его Саша. – Ты же… блин, ты же голыми руками целый взвод уложил. Ты из лаборатории какой-то сбежал, что ли? Франкенштейн недоделанный. Не хватало нашему славному Космограду собственных маньяков.

Не в силах ответить, пассажир принялся считать мелькавшие в темноте деревья.

– Не знаю я… может, и из лаборатории. Я не помню ничего.

– Не помнит он! Как толпу вояк в две секунды уложить, это запросто, а всё остальное – «не помню».

Солдат задумался. «Что же я за человек такой? Ведь правда, такую толпу вооружённых людей в два счёта обезвредить – это какие рефлексы нужны, какая реакция? И как? Как я смог убить их? А главное – зачем? И что произошло со временем? Почему оно замедлилось?»

Чувствовал, знал, что никогда раньше не убивал просто так. То, что убивал, догадывался… Но никогда делал это без особой нужды.

Мотор чихал, но тащил, ночь всё ещё была в силе.

– Подвёз, блин, называется, попутчика. Что сейчас будет, остаётся только гадать.

– А что будет? – обречённо вздохнул его попутчик. – Убьют, наверное. Знать бы ещё, за какие грехи.