Зрячее счастье (Екатерина II) - Елисеева Ольга Игоревна - Страница 10
- Предыдущая
- 10/15
- Следующая
Екатерина справедливо предположила, что, если ради мимолетного увлечения Куракиной, Григорий Григорьевич не побоялся оков, то ради нее он вполне может рискнуть головой. По здравом размышлении великая княгиня пришла к выводу, что Орлов слишком хорош для вторых ролей. Его дело освобождать принцесс, а не тратить время на прислугу.
Выбор Григория Григорьевича, героя Семилетней войны, кумира столичных гвардейцев, определялся во многом и чисто политическим расчетом. Екатерина уже завоевала себе такое положение в обществе, при котором на нее смотрели, как на единственную надежду, удержать неуравновешенного мужа в рамках, в случае смерти императрицы Елизаветы. Теперь она нуждалась в серьезной военной опоре. Такую опору великой княгине могли обеспечить братья Орловы, являвшиеся признанными вожаками столичной гвардейской молодежи. Коротко знавший Григория еще по совместной армейской службе в Кенигсберге Андрей Тимофеевич Болотов описывает впечатление, которое тот производил на офицеров: "Он и тогда имел во всем характере своем столь много хорошего и привлекательного, что нельзя было его никому не любить".61 Когда Орлов и Болотов вновь встретились в Петербурге, Григорий, по словам приятеля, "был тогда уже очень и очень коротко знаком государыне императрице... и набирал для нее и для производства замышленного... переворота"62 подходящих людей. Так, в сердце Екатерины вместе с любовью вошел трезвый расчет.
Григорий Григорьевич оправдал возложенные на него и его братьев надежды. Заговор готовился долго, а совершился молниеносно. Петр III был свергнут с престола, но что еще важнее, в трудной политической борьбе, которая развернулась сразу после переворота между партией, поддерживающей притязания Екатерины, и партией, пытавшейся передать корону ее сыну Павлу, Орловы одержали победу. Екатерина стала самодержавной государыней.
Впереди Орлова ждала власть, но именно этой-то власти, а вернее связанной с ней повседневной кропотливой государственной работы и не выдержал сильный, но бесшабашный и ленивый Гри Гри, как называла его императрица. Сама Екатерина писала о нем: "Это самый красивый человек своего времени; природа была необыкновенно щедра относительно его наружности, ума, сердца, души. Прилежно ни чем заняться он не может, но природная острота его подмечает сильную и слабую сторону того, о чем слышит, и далеко оставляет за собой того, кто сообщает ему об этом предмете".63
Григорий Григорьевич был человеком довольно одаренным: выступал на сцене, ставил физические опыты по строительству фундаментов в условиях вечной мерзлоты. Уже после своего ухода с поста фаворита, во время заграничного путешествия в 1777 г. Орлов встречался с химиком Ж. Бернулли. Естествоиспытатель, неожиданно для себя, был очарован человеком, которого по всем правилам общественной морали того времени полагалось презирать. С удивлением он писал друзьям: "Должен признаться, мне Орлов до чрезвычайности понравился; я его видел уже в Тоскане, но теперь гораздо ближе: счастливее физиономию, соединенную с прекрасной выразительной фигурою, трудно себе представить".64 Физика и химия были страстью Орлова, но для того, чтобы заняться чем-то надолго и всерьез Григорию Григорьевичу не хватало усидчивости.
Недостаток элементарного трудолюбия не позволял ему стать по-настоящему государственным человеком. Корберон писал о нем в том же 1777 г. : "Это красивый мужчина. Императрица сохраняет к нему дружбу... Он человек открытый, прямой и честный; его твердость никогда не колебалась, у него есть характер. Если бы к этому он прибавил знание государства и последовательность в действиях, как это требуется в его положении, он стал бы великим министром".65
В минуты острой необходимости, например, во время московской чумы 1771 г. Орлов умел собрать всю свою энергию и направить ее на разрешение поставленной задачи. Однако подобные всплески случались у него изредка. С каждым днем Екатерина все более и более погрязала в государственных делах, а Григория Григорьевича все сильнее одолевала скука. Его безделье начинало раздражать Екатерину. В письме к госпоже Жоффрен она замечает: "Он отъявленный лентяй, хотя очень умный и способный".66
Вступая в заговор с целью возведения Екатерины на престол, братья Орловы тешили себя надеждой, что получив корону, императрица решится на венчание с Григорием Григорьевичем. Этот проект, однако, потерпел крах, поскольку русское дворянское общество отнюдь не настроено было подчиняться "госпоже Орловой". Екатерина отлично понимала, где граница, за которую она не смеет переступить. Эту границу четко обозначил Никита Иванович Панин, заявивший по поводу предполагаемого брака: "Императрица делает, что хочет, но госпожа Орлова не будет русской императрицей".
Екатерина пожертвовала проектом нового брака, ради укрепления на престоле. Ее шаг был весьма показателен. Она неуклонно подчиняла личные привязанности политическим интересам. Последние казались ей гораздо важнее, и императрица всегда негодовала, если ее заставляли выбирать между властью и любовью. Как можно сомневаться в ее действиях? Она прежде всего государь; остальное приятно, но не обязательно.
Это открытие не прибавило Григорию Григорьевичу сердечного пыла по отношению к вечно занятой возлюбленной. Он ведь и не предполагал, что ей теперь постоянно будет некогда. И все же Орлов 12 лет оставался фаворитом Екатерины, обеспечивая ей прочную поддержку образовавшейся вокруг него партии.
Честность и открытость делали Орлова достаточно привлекательным в роли временщика даже для представителей дворянской оппозиции. Князь М. М. Щербатов писал о нем в своем памфлете "О повреждении нравов в России": "Среди кулачных боев, борьбы, игры в карты, охоты и других шумных забав, почерпнул и утвердил в сердце своем некоторые полезные для государства правила... Никому не мстить, отгонять льстецов, оставлять каждому месту и человеку непрерывное исполнение их должностей... Хотя его явные были неприятели графы Никита и Петр Ивановичи Панины, никогда не малейшего им зла не сделал, а напротиву того во многих случаях им делал благодеяния, и защищал их от гневу государыни... Во время его случая дела весьма порядочно шли... Но все его хорошие качества были затмены его любострастием:.. не было ни одной почти фрейлины у двора, которая бы не подвергнута была к его исканиям".67
И действительно, Григорий чаще и чаще пренебрегал хрупкими сердечными узами, связывавшими его с Екатериной, ища развлечений на стороне. Виной тому было не охлаждение, а чувство обиды и разочарования, которое постепенно охватывало душу первого из екатерининских орлов. Императрица не вышла за него замуж, сделав тем самым положение Григория Григорьевича крайне шатким, более того - унизительным.
При дворе вельможе в случае, пользующемуся расположением государя, всегда завидовали, всегда льстили в глаза и его же всегда презирали и травили за глаза. Близость с императрицей перечеркивала все реальные заслуги временщика, внушала к ним скептическое высокомерное отношение со стороны общества. А Григорий Григорьевич, от природы мужественный и честный, с трудом переживал подобное положение.
Была и другая причина душевного отдаления между императрицей и Орловым - ее ум. Мало найдется мужчин, готовых осознать, что любимая женщина может быть умнее и талантливее их самих. Но еще меньше тех, кто, осознав, согласится переносить такую женщину рядом с собой. Григорий Григорьевич не был самодовольным ничтожеством и поэтому скоро понял: Екатерина намного одареннее, работоспособнее и мудрее него. Но чувство уязвленного самолюбия все же кололо ему душу. В купе с многочисленными интригами, путем которых придворные группировки старались внести раскол между Екатериной и Орловым, чтоб впоследствии заменить его на более послушного фаворита, это чувство стало катализатором личного разрыва.
Однако за сердечным охлаждением политический разрыв последовал очень не скоро. И здесь мы сталкиваемся с яркой чертой характера императрицы. Екатерина всегда подчиняла движения сердца государственной необходимости. Уже остыв к Григорию Григорьевичу, она в течение нескольких лет терпела его неверность, пьянство и даже, как шептались в придворных кругах, побои, случавшиеся под горячую руку. Корберон, ссылаясь на рассказ хорошо знакомого ему швейцарского адвоката Пиктэ, 15 лет прослужившего в доме Орлова, писал: "Григорий бил ее не раз, и Пиктэ, бывший свидетелем их интимной жизни, говорил мне, что видел государыню в слезах и она жаловалась ему на недостаток внимания к ней со стороны князя". 68 Зачем же Екатерина позволяла подобное обращение с собой?
- Предыдущая
- 10/15
- Следующая
