Там, где сердце (ЛП) - Уайлдер Джасинда - Страница 40

Рванувшись вперед, я обхватываю руками ее бедра и сжимаю их, ощущая упругие мышцы под нежной светлой кожей, а потом перемещаю ладони на ягодицы. Тяну ее ближе и ближе. Она перемещается на коленях, чтобы оседлать меня. Платье скользит по ее ногам и задирается на бедрах. Я поднимаю подол, обнажая ее киску. И да, на ней нет трусиков. Я оказываюсь между ее ногами, и она продолжает двигаться по мне: по моим ногам, по моим бедрам. Позволяет скользнуть моему расслабленному члену между ее бедер, потираясь об него. Ее кожа сейчас горячая и нежнее шелка. Я ложусь на спину, притягивая ее ближе. Смущенная, она подчиняется моим прикосновениям и перемещается вверх по моему животу и груди. Практически падает вперед, хватается за спинку кровати и изумленно смотрит на меня сверху.

— Лок? — ее голос дрожит.

Сейчас у меня нет для нее ни слова. Только мои губы и язык, скользящие по всей поверхности ее бедер к самой сердцевине. Она покачивается и стонет. Вкус такой сладкий и пряный, что я могу слизывать его вечно, и все равно будет мало. Одной рукой обхватываю ее попку, поощряя к движениям. Предлагая объездить меня. Вхожу в нее двумя пальцами, слегка поворачивая их. И, Боже, она такая тугая, даже для двух пальцев. Она стонет и дрожит, раскачивается надо мной.

— Лок, о, черт, Лок! Боже, это ощущается невероятно.

Она отрывает одну руку от спинки кровати и запускает пальцы в мои волосы, сгребая их в горсть и притягивая мое лицо ближе к себе, заявляя права на все, что она хочет от меня. Она вращает бедрами, и я чувствую, как ее киска сжимается вокруг двух моих пальцев. Она стонет и хнычет, глядя на меня сверху вниз широко открытыми глазами с выражением дикого, неконтролируемого желания, соперничающего с удивлением и блаженством, и находясь в совершенном замешательстве относительно того, что, черт возьми, между нами происходит. Но это не останавливает ее — она продолжает объезжать мой язык до тех пор, пока не сбивается с ритма и не начинает дрожать, до боли сжимая в кулаках мои волосы.

— Лок, Лок… ЛОК! — и тут она сдается, выкрикивая мое имя, содрогаясь, раскачиваясь, беззвучно плача, с силой прижимаясь ко мне, пока я вылизываю ее, а мои пальцы продолжают скольжение вперед-назад. Она безвольно склоняется вниз и, сползая по моему телу, ложится сверху, непроизвольно вздрагивая от проходящих сквозь нее толчков удовольствия.

— Черт, Лок. Я ничего, подобного этому, не испытывала, — Найл качает головой у меня на груди и пожимает плечами. — Наверное, никогда, — она приподнимается, брови приподняты, глаза широко распахнуты, губы дрожат. — И это пугает меня до чертиков.

Я рисую ладонью круги у нее на спине.

— Понимаю, о чем ты.

— Да?

Я киваю.

— Да. Что я ощущаю рядом с тобой, какие чувства ты во мне вызываешь? — я пожимаю плечами, не в состоянии подобрать слов. — Я никогда ничего подобного не чувствовал. Не знаю, что это значит или что с этим делать, но ощущения рядом с тобой настолько сильные.

— Я не об этом, хотя… — она выводит пальцем узоры на моей груди. — Я говорила не об этом.

— Тогда о чем?

Следует долгая пауза, а затем она шмыгает носом и прижимает открытую левую ладонь к моей груди — она сняла кольца. На их месте бледные, незагорелые полоски кожи.

— У меня было что-то удивительное с… с… с Оливером. Это было действительно удивительно. По-настоящему. Когда-то, в той прекрасной жизни. Но… это? — она снова всхлипывает, прижимая кончики пальцев к моей груди. — То, что происходит между нами — это какое-то сумасшествие. Это так… сильно. Я что-то чувствую, Лок… я что-то чувствую рядом с тобой. То, чего никогда раньше не чувствовала. Я даже не подозревала о существовании таких сильных, диких ощущений. Мне от этого больно. Это сбивает с толку. И сильно затягивает.

— Найл, я…

Она не дает мне закончить.

— Я хотела тебе сказать, чтобы ты уезжал. Не знаю, как… как примириться с тем фактом, что у тебя… у тебя…— она, видимо, даже не может произнести этого, поэтому кладет свою левую руку мне над сердцем, ощущая его удары, словно стук барабанов в моей груди, и продолжает прерывистым шепотом, — у тебя его сердце. Ты не такой, как он. Я не имею в виду, что это плохо. Просто вы совершенно разные. Но в тебе его… сердце. У тебя мое… у тебя сердце моего Олли, — на этом слове ее голос срывается.

Я делаю еще одну попытку, хотя не знаю, к чему это приведет.

— Черт, Найл. Мне жаль. Я хотел бы …

— Нет! — огрызается она. —— Оставь эти свои гребаные попытки. Это не вернет его, и я не собираюсь больше думать, что лучше бы ты не жил. Потому что… потому что я, наконец, начала чувствовать, Лок. С самого момента его смерти я находилась словно в оцепенении. Все, что я чувствовала — это боль, гнев и смятение. Я была совершенно потеряна. И не могла продолжать испытывать эти чувства, не могла прогнать их или взять под контроль, поэтому я просто… заставила себя оцепенеть. Вино, виски, работа, дом. Каким-то образом заставить себя уснуть, а утром снова отправляться на работу. Я просто… существовала, пока не оцепенела. А потом появился ты… и я… Я, наконец, снова ожила, Лок. И дело в том, что снова стать живой чертовски больно. Это так сильно больно, Лок.

Теперь она плачет, говоря все это сквозь слезы.

— Это больно. Я чувствую боль. Не знаю, как можно жить без Олли. Не знаю, как… как позволить себе чувствовать что-то хорошее, не ощущая себя виноватой, потому что его здесь нет, чтобы разделить это со мной. Потому что кто-то другой вызывает эти хорошие чувства во мне. Как я могу это допустить? Он был любовью всей моей жизни. Но он ушел, и я не должна больше чувствовать себя хорошо, так ведь? Но я… я хочу получить все эти радости. И я ни хрена… Боже, я не могу насытиться теми ощущениями, которые вызываешь во мне ты. Я ненавижу себя за это, но… хочу большего и не могу остановиться. Я тоже мастурбировала, представляя тебя, перед тем, как сюда приехать. Ничего не могла с собой поделать. И, приходя сюда, я тоже не могла справиться с собой, хотя знала, что мы сделаем это, знала, какие чувства это вызовет во мне — мне будет так хорошо и так плохо одновременно. Не просто хорошо или плохо, а будет противоречивое состояние. Вина. Боль в животе и головокружение от предвкушения, и сильное желание получить больше, которое я не в силах сдерживать. Мне это нужно, Лок. Нужны эти ощущения, которые ты пробуждаешь во мне. Ведь это означает, что я живу. Я не могу чувствовать себя живой без Олли. Но знаю, что должна. Должна жить. Должна… двигаться дальше. Должна отпустить его. Но как? Как, Лок? Как мне это сделать?

— Я не знаю, — шепчу я. — Не знаю.

Внутри у меня сейчас столько всего. Вина. Желание. Смущение. Страх. Все это ложится друг на друга слоями вокруг другого чувства — нового, которому у меня нет названия. Оно даже не укладывается у меня в голове. Это огромной силы эмоция, сконцентрированная вокруг Найл, и, на самом деле, секс здесь ни при чем. Как и ее тело. И даже не мое сердце — то сердце, что у меня в груди. Это… нечто большее. Нечто более глубокое. Ощущается острее, масштабнее. Это режет. Разрывает. Нарастает и вызывает ощущение, будто в груди открылась рана. Чувство головокружения, как перед падением с обрыва. Мне довелось ощутить это однажды, случайно сорвавшись в горах. Я поднимался по отвесной скале в одной из отдаленных рыбацких деревень в Китае, где вершины гор торчат прямо из моря. Всего я не помню. Помню только, что был на тридцати метров без страховки: только руки, ноги и камни. Схватился за выступ и почувствовал, как меня сорвало со скалы порывом ветра и швырнуло, словно куклу, в космос. Свободно падая, я руками пытался изменить траекторию и, едва не разбившись о скалы, рухнул в воду, как тонна кирпичей, ударившись так сильно, что остановилось дыхание. Только инстинкт самосохранения спас меня. Я сражался за то, чтобы удержаться на поверхности и дышать, несмотря на то, что это было мучительно больно. Казалось, что в результате падения все мои кости раскрошились. И именно так я чувствую себя сейчас. Я тону. Свободное падение в неизвестность, желудок в горле, нет ни верха, ни низа, нет поверхности, на которой надо удержаться. И только что-то острое и тяжелое тянет меня вниз, чтобы разбить на куски.