Безумное притяжение (СИ) - Караюз Алина - Страница 30

— Можем позвать парней, — Северин беспечно пожал плечами, в то время как его кулаки с хрустом сжались.

Мирослава поджала губы, обдумывая предложение. Идти на прогулку с одним Северином или взять для подстраховки еще кого-нибудь? Здравый смысл подсказывал, что компания не помешает. Оставаться наедине с этим блондином очень и очень опасно. Ведь недаром в его присутствии с ней творится что-то непонятное, недаром же от его прикосновений ее словно бьет маленькими молниями? Но голос рассудка быстро смолк, заглушенный инстинктом, о котором она пока не догадывалась.

Северин молча ждал. Уже знал, что услышит в ответ. Догадаться было несложно. Его волк жаждал обладать ею, и маленькая омега внутри Мирославы жаждала ему принадлежать. Как любая самка, она выбирала достойнейшего из доступных самцов. То, что она выберет альфу — было очевидно. Если бы только был способ пробудить волчью кровь, заставить Мирославу принять свою звериную сущность, тогда волк Северина смог бы заявить права на маленькую омегу. И она бы не сильно сопротивлялась, ведомая инстинктами.

— Давай вдвоем, — щеки девушки порозовели, когда она это сказала.

— Ну, вдвоем, так вдвоем, — он даже не сомневался. — Тем более, у меня есть кое-какие мысли, как разнообразить нашу прогулку.

Они медленно пошли вдоль дороги, по направлению к кемпингу.

— И как же?

— Можно попробовать пробудить твою вторую сущность.

— Зачем? Я восемнадцать лет жила человеком. Зачем сейчас что-то менять?

— Затем, что ты не человек, Мира. В тебе течет кровь лугару, пускай даже только ее малая часть. Но в тот миг, когда ты попалась нам на глаза, все! Человеческие законы больше не действуют на тебя. Теперь ты принадлежишь нашему миру.

— Но я не хочу…

— А чего ты хочешь? — он неожиданно вспылил. — Вернуться назад, в село? Как оно там называется? Артемовка? Выйти замуж за тракториста или агронома? Нарожать ему кучу детишек? И провести остаток дней, выполняя все его прихоти?

Последние слова он буквально выплюнул, едва не рыча от бешенства. Воображение услужливо подсунуло картинку: обнаженная Мира, распластанная на кровати под каким-то человеческим ублюдком, и тот сосредоточенно вбивается в ее сладкое тело…

— Я собиралась учиться, — девушка вырвала пальцы из его ладони.

— Да, вот только возникла проблемка. Первый же лугару, которого ты встретила, похитил тебя и удерживал целых три месяца! Скажи, а ты не думала, почему?!

— Он маньяк.

Она остановилась и опустила голову. Стояла, разглядывая носки своих ярко-розовых кроссовок, а потому не видела, как плечи Северина затряслись в беззвучном смехе.

— Маньяк? — переспросил он с ожесточением. — Да любой на его месте обезумел бы, увидев тебя в толпе большого города! В этом я его понимаю. Мне его даже жаль. Такая маленькая, такая сладкая, без охраны, без защиты… Доступная каждому!

Он надвигался на нее, как гора, неумолимо, безудержно, и ей не оставалось ничего другого, как только отступать под его натиском.

Одно мгновение — и она оказалась прижата спиной к стволу дерева. Откуда оно здесь взялось? Северин навис над ней, подавляя своей мощью. Его дыхание опаляло ее лицо.

— Стоит только вдохнуть твой запах, как рассудок замолкает, уступая место инстинктам. И знаешь, что эти инстинкты мне говорят?

Голос мужчины понизился до хриплого шепота, и в этом шепоте вдруг пробудились бархатные, ласкающие нотки. От них закружилась голова, а тело наполнилось странной легкостью. Мирослава рвано выдохнула, желая провалиться сквозь землю. Но не успела. Его рука скользнула по ее щеке, обхватила за шею. Еще секунда — и он притянет ее к себе, чтобы впиться в ее губы торжествующим поцелуем.

Вскрикнув, Мирослава оттолкнула его. Вывернулась из жадных рук и со всех ног рванула, куда глаза глядят.

Сжав кулаки, Северин глухо взвыл. Трансформация охватила его лицо и руки легким сиянием, плавя и перекраивая черты. Волк внутри него безумствовал, сходя с ума от желания.

Мирослава не помнила, как добралась до своего номера, распахнула дверь и ворвалась внутрь, дрожащая и задыхающаяся от быстрого бега. Упала на кровать, пряча лицо в подушку и заглушая рыдания. Слезы стыда и отчаяния ручьем катились по ее щекам.

Она сама во всем виновата. Эта мысль набатом раздавалась в ее голове. Сама. Во всем. И в том, что стала жертвой насилия — тоже. Северин ясно дал это понять. Он практически открыто обвинил ее в этом. И в том, что как она действует на него…

Всхлипнув, девушка прикусила палец. Боль отрезвила, заставила думать. Что ж, возможно, он прав. Разве сама Мирослава не испытывала к нему влечения? Разве ей самой не доставляли удовольствия его знаки внимания? А ведь он предлагал взять компанию, но она сама отказалась. Потому что хотела побыть с ним наедине.

Почему же тогда она испугалась, когда он честно сказал, что хочет ее?

Потому что, пережив насилие один раз, она не хотела его повторения…

Воспоминания накрыли ее удушающей пеленой. То, о чем хотелось забыть навсегда, вычеркнуть из памяти, сделать вид, что оно никогда не происходило, возвращалось. Наплывало волнами, точно прибой на песчаный пляж. Хриплое дыхание, грубые, жадные руки, поцелуи, больше похожие на укусы. Иногда Влад брал ее по нескольку раз за день. Казалось, он не мог насытиться ею. А кончив, замирал, прижавшись к ней всем телом, и шептал что она его сокровище, которое он никому не отдаст.

«Моя девочка… моя маленькая сладкая девочка…»

Она словно наяву услышала его сбивчивый шепот. Все, что ему было нужно — это ее покорное тело. А теперь история повторяется. Потому что мужчина, который спас ее и дал защиту, тоже думает только об этом.

Она больше не могла себе врать.

Поднявшись, прошла в ванную и стала перед зеркалом. Оно было достаточно большим, чтобы отразить ее в полный рост.

Ну? И что с ней не так?!

Короткие, неровно обрезанные волосы, узкое лицо с чуть выступающими скулами. Серо-голубые глаза миндалевидной формы, слегка вздернутый нос… Небольшого роста, худощавая, без всяких приятных округлостей… На вид можно дать лет пятнадцать-четырнадцать. С первого взгляда даже не скажешь, что взрослая девушка. В ней не было ровным счетом ничего, что могло бы привлечь мужчин.

Значит, дело не во внешности?

Северин сказал… запах. Сказал, ее запах сводит его с ума. И тот, другой, тоже постоянно говорил про ее запах. Говорил, что не может им надышаться, как будто она ходячий наркотик, и он подсел на него.

Мирослава оттянула ворот футболки и, нагнув голову, принюхалась к себе. Запах как запах. Ничего необычного. Немного цветочных нот, оставленных на коже гелем для душа. И больше ничего.