Нелюдь (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 52

А вот девчонка за это же время не стала привыкать, а поступила точно так же, как всегда поступала её мать – получила то, что хотела. Покровского забавляло, что обе женщины не видели, насколько походят друг на друга. При всех своих отличиях. Что для одной, что для второй не существовало слова «нет» в отношении того, что они желали. Только шли они к этому желаемому совершенно другими методами.

            Захар сжал плечи Ярославской, глядя исподлобья на видеозапись, чувствуя, как вспыхнула в низу живота яростная похоть, когда Бес, ритмично двигая бёдрами, дёрнул на себя за волосы голову девчонки, а та изогнулась подобно кошке. Чёёёрт…а вот это было нехорошо – проколоться перед доктором, ненароком заметит, как занервничал помощник, и выкинет его из штата. Хотя с учётом последних событий навряд ли Ярославская поставит выше собственной безопасности и труда всей своей жизни что-либо ещё оскорблённую гордость за честь дочери. Тем более, что от этой чести остались теперь одни ошмётки воспоминаний.

            - Выяснил, куда исчез объект?

Голос Ярославской вернул Покровского в реальность.

            - В милиции. Забрали в отделение после вызова «скорой» кого-то из прохожих. Но там, кажется, его надолго не задержали и сразу увезли. Правда, после того, как нанес ранение в живот одному из ментов.

            - Ты сообщил о его особом статусе следователю?

            - Он порезал мента, они сейчас все там обозлённые, никаких статусов не признают, -  ладони невольно застыли в напряжении, ожидая дальнейших вопросов. Захар понимал – начальница всё же дорожила нелюдем и, возможно, даже попытается вытащить его оттуда. Вернуть себе. Или всё же, Покровский продолжал надеяться на её благоразумие, заставить его замолчать навсегда раньше, чем он откроет пасть.

            - Что ты уже сделал?

            Покровский осторожно выдохнул, не желая показывать своего облегчения.

            - Подготовил все документы. Позвонил нужным людям в Финляндии и Германии.

            Молча кивнула, продолжая смотреть прямо перед собой.

            - Организовал вылет на послезавтра. Раньше не получалось. Но я думаю, время у нас ещё есть…

            - Рано послезавтра. Отменяй.

            - Но, Анжела Артуров…

            - Отменяй, - женщина подняла лицо к нему, - в отделение поедем. Нужно поговорить с этим…с нелюдем.

            - Мне кажется, это не лучшая идея. Вы просто теряете время и намеренно рискуете…

            - А я более чем уверена, что не спрашивала твоего мнения, Покровский, - голос Анжелы приобрел такие привычные презрительно стальные нотки, - чтобы уже на завтра на утро добился мне встречи с ним. Со мной же и пойдёшь в отделение.

            Она повела плечами, и мужчина тут же убрал ладони. А когда она резко и в то же время изящно встала со стула и посмотрела в суровое лицо своего помощника, тот медленно выдохнул – теперь перед ним стояла та Ярославская, которую все боялись.

            - Я сама позвоню Бельскому. Он нам поможет. Ты свою задачу понял?

Дождалась, когда мужчина утвердительно кивнул головой, и быстро прошла мимо него. Да, нужно немедленно позвонить несостоявшемуся свату…Хотя, кто знает, кретин Витька настолько влюблен в Алю, что примет её любой. Конечно, обо всех тонкостях отношений непутёвой дочери с подопытным Анжела никому рассказывать не собиралась. А Витькой крутить много ума не надо. И Але придётся заняться им вплотную, иначе Ярославская лично превратит жизнь дочери в Ад. Идиотка…такая идиотка. Разрушить все планы, которые столько лет выстраивала мать, с такой любовью и рвением. И ради кого? Ради чего? Ноги вместе удержать не смогла. Ничего. Теперь будет раздвигать перед тем, на кого мать укажет, иначе чудовищный конец её грязному любовничку обеспечен.

Кстати не помешало бы проверить эту дурёху на предмет беременности. Как бы не понесла от подопытного. Простить такое и растить чадо от монстра даже идиот Витя не сможет.

            Потом был недолгий разговор с дочерью, сопровождавшийся двумя хлёсткими пощёчинами и обещанием устроить показательное представление для Али с расстрелом её ничтожного хахаля, если эта дурочка не даст нужные для Ярославской показания в суде. Вся беседа спокойным, ледяным тоном. Анжела Артуровна не опустилась до истерики. Только холодно улыбнулась, когда на щеке дочери остались красные следы её пальцев, и удовольствие от их созерцания прокатилось по телу теплой волной, особенно, когда из глаз дочери брызнули слёзы ненависти, а глаза поволокло маревом боли. В тот момент, когда та узнала, что нелюдь жив, а после застыла от ужаса, услышав про то, что его взяли органы. Согнулась пополам, хватая воздух открытым ртом и стискивая пальцы точь-в-точь как мать. Ну чисто дурочка малолетняя. В её годы Ярославская уже вовсю крутила лучшими студентами университета, а эта сама стала зависимой. И от кого?!

            ***

            Бельский не подвёл. С определенными трудностями, но всё же ему удалось устроить встречу доктора с задержанным Правда, отец Виктора осторожно намекнул, что есть какие-то силы, которые упорно не желают подобного свидания и всячески препятствовали его устройству. Анжеле Артуровне оставалось только догадываться…догадываться о том, что, кажется, в своё время она выбрала не ту сторону политического противостояния, согласившись работать на правящую партию. Но сейчас эти мысли отошли на задний план. Через три дня после разговора с Бельским…через несколько часов после ознакомления с результатами анализов дочери она смотрела на своего подопытного, и ей хотелось смеяться и кричать одновременно. Да, вот сейчас. Не тогда, когда видела, как он имеет её дочь на грязном полу своего вольера; не тогда, когда ругала Алю за связь с этим ничтожеством; не тогда, когда сообщили, что эта тварь всё же сбежала, и теперь существовала реальная угроза не просто всему её проекту, но и её жизни и свободе.

А сейчас. Глядя на своё детище, запертое по ту сторону клетки. Клетки, в которую посадила его не она. Клетки чужой, в которой её слово мало что значило. Ярославскую накрыло волной возмущения и праведной злости. Словно у неё отняли что-то важное. Посягнули на то, что принадлежит ей и только ей. Самым бесцеремонным образом отобрали детище всей её жизни, и теперь доктору приходилось подключать третьих лиц, чтобы вернуть доступ к нему. Анжела вдруг с поражающей ясностью осознала, что решение убить его было обусловлено не только стремлением обезопасить себя и не позволить развязать язык подопытному, который отчаянно ненавидел её, но и нежеланием делиться им. Да! Абсолютным нежеланием видеть свою вещь, свою разработку, свой самый главный научный труд в чужих руках. Объекты исследований должны находиться либо во власти учёных, либо быть уничтожены за ненадобностью.

            И что больше всего разозлило доктора и заставило поджать губы – это осознание: нелюдь очень чутко ощущал эмоции доктора. Этот ублюдок…эта тварь сидел на скамье, прислонившись к стене спиной и прикрывая ладонью живот. Ярославская посмотрела на его руки и заметила расползшееся бесформенное пятно крови на его футболке. Он наслаждается пониманием того, что больше не принадлежит доктору. Своеобразная мнимая свобода. Не в том смысле, в котором принято понимать это слово. А свобода непосредственно от неё.

            Спиной она чувствовала присутствие Покровского, наверняка, сложившего на груди руки и неотрывно смотревшего на заключенного. Показывает, что Ярославская находится под его охраной. Странно…И, возможно, опрометчиво, но ощущая буквально кожей всю ненависть объекта, доктор совершенно его не боялась. Как не боится опытный дрессировщик молодого льва, выходя с ним на арену цирка. Испытывая при каждой встрече не страх, а желание попробовать ещё, понять, как далеко можно зайти в этот раз.

            Рука в кармане сжала фотокарточки, которые Анжела захватила с собой из семейного альбома.