Замена в игре (ЛП) - Стоун М. Т. - Страница 4

— Я всегда удивлялся, почему вы разошлись так быстро после того, как Тайлер и я закончили обучение,— говорю я, рассуждая вслух. — Я всегда считал, что это была ошибка отца, что он возжелал более молодую женщину.

— Нет. С течением времени мы оба пришли к осознанию того, что он никогда не сможет простить меня. Он просто не смог этого преодолеть. Я думаю, что вы были постоянным напоминанием ему о моей неверности, — всхлипывает она. — Как жаль, что я не провела тестирование за его спиной.

— Все, наверное, сложилось бы немного лучшем между нами, если бы он на самом деле знал, что я его сын.

В моей голове сразу же начинает всплывать множество горьких моментов из прошлого. Я слышу, как дверь в наш номер открывается, и предполагаю, что это Мэнди вернулась из спа-салона.

— Я должен идти, мама. Мне просто грустно от того, что я столько лет считал, что папа был мудаком. Это не справедливо по отношению к нему, а сейчас у меня нет возможности сказать ему, что я сожалею.

— Я знаю, — шепчет мама сквозь слезы. — Прости Трей.

— Я в этом уверен, мама. Хорошего тебе дня.

Словесное избиение мамы не заставляет меня чувствовать себя лучше, но я хочу, чтобы она знала, как я сожалею.

После того, как положил трубку, я вхожу в комнату и вижу, что посетитель, по-видимому, является представителем из обслуживания номеров. Он оставил бутылку шампанского, комплимент от отеля, и тарелку свежей клубники, рядом с ведерком со льдом для меня и упакованную бутылку коньяка. Я беру хрустальный графин из блестящего черного стального футляра, наполняю стакан, добавив несколько кубиков льда, прежде чем снова выйти на террасу. Еще слишком рано, чтобы приниматься за второй стакан чего-то крепкого, но мне это необходимо, чтобы заглушить все эти чувства. Я бросаю свой взор на широкую водную гладь, расстилающуюся передо мной, и медленно потягиваю этот невероятный нектар богов. Уверен, что со временем все образуется. Я искренне сожалею, отец.

Чувствуя себя немного лучше после двух часов ухода за телом, я нажимаю кнопку лифта, и мысли, с которыми я встала сегодня утром, снова начинают крутиться в моем сознании. Даже если мы никак не связаны с Треем, это не меняет того факта, что мой отец тот, кто вызвал все проблемы между двумя нашими семьями. Я, на самом деле, должна уважать Виктора за то, что он никогда и никому не рассказывал об измене. Он мог бы сообщить это нам всем, и тем самым полностью разрушить жизнь отца.

Самая трудная задача для меня, чтобы рационально объяснить самой себе, что все, над чем я работала, похоже, были напрасным. Неожиданно для меня папа стал не тем человеком, которого я любила и уважала всю свою жизнь. Я всегда гордилась тем, что я его дочь, и мы с ним так похожи. Так я думала, по крайней мере. Мне действительно нужно поговорить с мамой.

Я не собираюсь обременять ее информацией об изменах отца, но мне просто нужно провести немного времени с ней. В глубине души я полностью осознаю тот факт, что она умирает. Больно видеть ее сейчас в таком состоянии калеки. В последние месяцы стало все труднее разговаривать с ней по телефону, что привело к более коротким и менее частым разговорам. Мне нужно отправиться домой и провести некоторое время с ней, пока не стало слишком поздно.

Войдя в номер, я замечаю свежую клубнику и початая бутылку «Dom Perignon» на льду. Я определенно готова вкусить их обоих. Я беру и надкусываю одну из сочных ягод, наливая себе шампанское, и яркий вкус взрывается на моем языке. Ничего себе, это прекрасно. Наклоняя стакан к губам, я вспоминаю дискуссии между Лив и Сашей о том, какое же шампанское лучше. Держу пари, что ни одна из них не смогла бы точно определить, какое из них какое, не глядя на этикетку. Я знаю, даже уверена, что не смогла бы.

— Ты расслабилась? — спрашивает Трей, поворачиваясь в кресле, чтобы приветствовать меня, когда я выхожу на террасу.

— Не очень, но, возможно, пару стаканов этого помогут мне.

— Пей, детка, я уже на парочку стаканов впереди тебя.

Он откидывается на спинку кресла и ставит пустой стакан.

— Хочешь еще? — спрашиваю я прежде, чем опуститься на сиденье.

— Лучше немного подожду. Мне не нравится быть пьяным прямо с утра во вторник, — он усмехается. — Хотя, если таковое и бывало, это, вероятно, можно было бы квалифицировать.

— Тогда я догоняю тебя.

Я поднимаю свой бокал, киваю ему, прежде чем выпить залпом.

— Дай мне стакан, я нам еще налью, — бормочу я.

С другой стороны, немного подумав, я решила, что принесу всю бутылку, ведерко со льдом и клубнику на террасу, эффективно устраняя любое препятствие для того, чтобы полностью опьянеть. Ведь солнце и двадцать четыре градуса с редким освежающим бризом — идеальная погода для того, чтобы напиться. Если бы мы оба не были в таком нервном эмоциональном состоянии, то это был бы прекрасный день для плавания на лодке.

— Может быть, мы должны напиться и побездельничать, — говорит Трей после того, как прикончил еще один стакан. — Это может оказаться нашим последним шансом, в зависимости от того, какие результаты придут.

— Если выяснится, что я твоя сводная сестра, наш последний половой акт вместе со всем остальным должен быть выжжен из моей памяти. Я не знаю, сколько мне потребуется времени на терапию. Я закрываю глаза и качаю головой.

— Может быть, именно поэтому наш поцелуй почувствуется настолько волшебным, — шутит Трей, бросая на меня косой взгляд.

— Потому что я запретный плод? — отвечаю я с отвращением. — Ты ведешь себя, как больной ублюдок.

— Мне очень жаль. Я просто пытаюсь справиться единственным доступным мне способом, — он смеется, делая еще один глоток.

— Может быть, азартные игры помогут отвлечься нам от проблем, — предлагаю я. — Я всегда хотела научиться играть в кости и баккара[2] .

— Хорошая идея. Я быстро приму душ и надену один из моих костюмов Джеймса Бонда, а ты отправляешься выбирать самое горячее платье в шкафу. В Монте-Карло важно произвести первое впечатление.

Он гладит мою руку и поднимается с кресла, быстро допивая до конца свой напиток.

— Уф! Нет ничего лучше, чем четыре стакана коньяка восьмидесятилетней выдержки, чтобы успокоить нервы.

— Тебе лучше немного «притормозить». Я не хочу потом выступать в роли няньки для моего старшего брата.

Я бегло бросаю на него взгляд, когда он проходит мимо меня и посмеивается над этим.

Кто сказал, что алкоголь не лечит, просто не знает, что надо пить. Я чувствую себя намного лучше, чем несколько часов назад. Стоя в душе под водой, льющейся на мою голову, мои мысли возвращаются к Мэнди. Часть меня надеется, что сейчас дверь откроется в любой момент, и она появится так же, как сделала это в ту ночь в Нью-Йорке. Я смеюсь про себя, зная, что мои мысли совершенно бредовые. Она ясно дала понять, что в настоящий момент к ней даже не стоит соваться.

Вот в чем разница между парнями и большинством женщин; у нас, как правило, производится гораздо больше гормонов и, возможно, немного иррациональных. Я говорю о большинстве женщин, потому что я встречал немало и таких, кто был готов трахаться за пригоршню Бенов Франклинов[3]. Я действительно не хочу возвращаться к таким свиданиям. Если дела с Мэнди пойдут не тем путем, то я думаю, просто объявлю целибат.

Я погружаю лицо в пар от холодной воды в попытке очистить свои мысли. Уфф, я думаю, что Мэнди права. Я, должно быть, пьян. 

Почему кто-то действительно выбирает целибат. Это выше моего понимания. Может быть, я проведу пару недель в особняке Плейбоя вместо этого. Мне это нравится. Я смеюсь и смываю кондиционер с волос. Может быть, мне стоит взять Тайлера с собой. Ему нужно расслабиться, прежде чем у него случится психическое расстройство.