Основной инстинкт - Осборн Ричард - Страница 7

— Вставная челюсть, — подсказал Ник.

— Нет, не помню. — Толкотт выглядел озадаченным.

— Вспомните, капитан. Мэнни Васкес был убит во время боя, прямо на ринге. Это вызвало чертовскую шумиху в… где же это было?

— Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, — посмотрел в свои заметки Уокер. — Случилось это в сентябре 1984-го.

— Мне это начинает нравиться, — признался Ник. — Она получает сотню миллионов баков. Она трахается со спортсменом и рок-н-ролльной звездой. И ещё имеет учёную степень в сфере промывания человеческих мозгов.

— Но ничто из того, что вы сказали, ещё не делает её кандидатом в убийцы Джонни Боза, — запротестовал Толкотт. — Ничто из вышесказанного не доказывает, что у неё была хоть какая-то причина желать его смерти. А частная жизнь гражданина — это его личное дело.

— Особенно в Сан-Франциско, — сказал Гас Моран, особенно ни к кому и не обращаясь.

— Однако я не закончил, — продолжал Уокер.

— О, дайте мне возможность догадаться, попросил Ник. — Она работала в цирке акробаткой? Нет? А как насчёт того, что она и вовсе мужик? Перемена пола? Я прав?

— Ты забыл, что у неё учёная степень в области литературы, Ник. Она — писатель…

— Небось скучный, — заметил Моран.

— А вот и нет. В прошлом году она издала роман. Издала его под псевдонимом. Не желаете ли узнать, о чём он?

— Погоди-ка, — сказал Ник. — Дай мне отгадать…

— Сомневаюсь, что тебе удастся, — кинул Уокер.

— Что ж, она издала роман, — констатировал Толкотт. — Состава преступления в этом нет.

— А я и не говорил, что это подсудно. Но его сюжет, скажем… ну, немного необычен. — Уокер сделал драматическую паузу. — Он об отошедшей от дел рок-н-рол-льской звезде, которую в один прекрасный день прикончила его подружка.

Смех прекратился.

— Я думаю, что было бы неплохо мне провести время с этой книжкой в руках, — сказал Ник.

Позже этой ночью Ник сидел в одиночестве в своей квартире и читал на сон грядущий книгу Кэтрин Вулф «Любовь ранит». Он уже прочитал её краткое содержание на обложке. Там же было фото автора и краткая, в две строчки, биография: «Кэтрин Вулф проживает в Северной Калифорнии, где в настоящий момент работает над своим третьим романом».

Теперь Ник, страница за страницей, листал книгу, пока вдруг не прекратил чтение, отбросил в сторону роман и схватил в руки телефонный аппарат. Он спешно набрал номер Гаса.

Ещё до того как Гас успел высказать ему своё недовольство по поводу позднего звонка. Ник прокричал в трубку: «Страница шестьдесят седьмая, Гас. Ты знаешь, как она прикончила своего любовника? Ножом для колки льда! В постели! И руки его были связаны белым шёлковым шарфиком!!!»

Он повесил трубку в оглушительной тишине.

Глава четвёртая

Следующим утром у всех собравшихся в офисе Уокера было по экземпляру книги Кэтрин Вулф «Любовь ранит». Предыдущей ночью Ник прочёл книгу и не знал теперь, что и подумать. Он немногое знал, да и не пытался знать о литературе. Ему с трудом удавалось прочесть что-нибудь, кроме полицейских отчётов и «Сан-Франциско Кроникл», но и он почувствовал силу написанного и поразился нервирующей своей аккуратностью сцене убийства. Дюжину раз во время ночного чтения он возвращался на страницу, где были напечатаны выходные данные издания. А там чёрным по белому было напечатано то, во что верилось с огромным трудом: книга вышла из печати за полтора года до убийства Джонни Боза. Жизнь — или, если быть точным, — смерть, повторяющая искусство.

В зале заседаний присутствовала вся их честная компания, включая и Толкотта. Кроме того, к ним присоединились Бет Гарнер и пожилой доктор Ламотт. Он не был полицейским врачом, и копы, находившиеся в комнате, как и на любого гражданина, бросали на него осторожные взгляды.

Бет Гарнер взяла на себя честь представить этого человека:

— Доктор Ламотт преподаёт предмет «Патология психопатического поведения» в Стэнфорде. Мне думается, что будет вполне разумным просить его проконсультировать департамент по нашим вопросам. К сожалению, они не входят в сферу моей компетенции.

— Доктор Ламотт, — обратился Толкотт таким тоном, будто уже завёл дело на пожилого эксперта, — позволите задать вам один вопрос?

— Именно для этого я и нахожусь здесь, капитан.

— Есть ли у вас какой-либо практический опыт работы в области судебного права?

Каждый коп, пребывавший в комнате, в уме задался тем же вопросом, но уже в отношении самого Толкотта: «А у тебя он есть?» Уокер пробежал взглядом по их лицам в надежде, что никто не произнесёт крамольной мысли вслух.

— Да. Я член Группы психологической экспертизы при департаменте юстиции, — гордо ответил врач.

— Ага, — удовлетворённо произнёс Толкотт. — Теперь всё в порядке.

«Один — ноль в пользу психоаналитика», подумал Ник.

Уокер взял бразды правления заседанием в свои руки.

— Доктор Гарнер вкратце ввела нас в суть нашего дела. Мы все с нетерпением ждём, что вы можете нам теперь сказать.

— В действительности всё довольно просто, — терпимо, будто выступая перед группой своих студентов, начал Ламотт. — Существует два возможных предположения. Первое: человек, написавший данную книгу, является вашим убийцей, который совершил настоящее злодеяние с выполнением всех описанных действий, тем самым выполнив своеобразный ритуальный обряд.

— Может ли принадлежность к социальному классу, уровень здоровья, популярность или воспитание автора иметь отношение к делу? — спросил Толкотт.

— Сумасшествие не признаёт социальных границ, — улыбнулся Ламотт.

— Второе предположение, доктор? — поинтересовался Уокер.

— Тоже очень простое — и опять-таки отвергающее теорию классов — кто-то, впавший от чтения данной книги в глубокий аффект, возжелал действовать в соответствии с указанными там подробностями. В этом случае описанная в книге сцена убийства воскресила в преступнике врождённый инстинкт или, возможно, подогрело подсознательное желание причинить ущерб автору книги.

— А что насчёт жертвы? Убитого парня? — спросил Моран.

— В конечном счёте, он был не чем большим, нежели только средством. Если действительной жертвой являлась автор книги, тогда убийца совершил это преступление таким образом, чтобы подставить её. Возможно, чтобы отдать её под суд публики, унизить её.

— А что, если это совершила автор? — Ник пристально вглядывался в доктора, будто не полностью доверял ему. — Что мы будем иметь, если автор воплотила в жизнь одно из своих творений?

Вопрос, казалось, не удивил доктора.

— В этом случае мы сталкиваемся с глубоко разрушенной личностью. Довольно сложно выявить уровень зла при психопатическом расстройстве, но, выражаясь понятной терминологией, легче предполагать «зеркальное убийство».

— Но писательница? — настаивал Ник. — Что, если это была она?

Доктор был прозаичен:

— Мы имеем дело с отклонённым, дьявольским сознанием. Эта книга, должно быть, творилась месяцами, возможно, годами до того, как была издана. Преступление было изложено, обдумано на бумаге, прежде чем совершено в действительности.

— Так, но если убийство прежде было совершено на бумаге, — сказал Ник, — то зачем нужно было его повторять в жизни?

— В действительности, издание книги должно было бы быть достаточным, более чем достаточным. Фантазия, даже преданная бумаге и растиражированная, обычно в целом удовлетворяет психопата. Обыкновенно. Но наш случай — выходящий из ряда вон. Преступление, совершённое самой писательницей, или «зеркальное преступление» — вот два возможных аспекта нашего убийства.

— Вот так, — выдохнул Андруз.

— Убийство было запланировано автором много месяцев назад, а затем она выполнила его. Это служит признаком бесспорного факта — психопатически-одержимое поведение с точки зрения не только ненормальности убийства как такового, но и с точки зрения механизма атакующей защиты… защитных механизмов организма.