Не будите изувера (СИ) - Фарди Кира - Страница 17

– Надюха голая титьками трясет, визжит, а та девка на нее кричит, чтобы мы оставили ее мужика в покое. Наша и вцепилась ей сначала в волосы, а потом лифчик дернула, ну и крючки отлетели. Тогда эта ненормальная за Надюхины стринги ухватилась и порвала веревочку. Трусы и упали. Там еще парни сидели, так они над ними угорали, аж за животы от хохота держались.

– Ужас! – охнула Варвара.

– Я же говорю, ей пить нельзя, нельзя, – повторяла бабка. – А дальше что было?

– Да не знаю, – замялся Юрок, – я потом не видел.

– Как не видел? А что ты делал.

– Мать, ты на него не нападай. Он пьяненький сильно был. Сама знаешь, сколь ему надо. Я, когда с этим мужиком разобрался, пошел на наше место. Смотрю, а Юрок спит, как младенец, будто никакой драки не было и Надька голая не скакала.

– Я тогда не пойму: куда девка потом исчезла?

– Да с нами и была. Она смешная, ни на кого внимания не обращала, оделась, стринги на руку повязала, будто у нее браслет такой. Потом мы Юрка растолкали и домой потащили. Уже солнце садилось.

– Значит, она была трезвая?

– А я почем знаю, я же ее раньше нечасто пьяной видел. Она все хохотала да про себя рассказывала.

– Что, что рассказывала? – встрепенулась баба Аня, которая до этого все молчала.

– Ну, как она в луже утонула, а потом в другом мире оказалась. И еще, как ее инопланетяне похитили и на тарелку к себе притащили, потом разглядывали и щупали.

– И ты говоришь, что она была трезвая? Все ее рассказы – помрачение. Ничего этого в жизни с ней не случалось, – запричитала баба Аня.

– Ага, я так и подумал, что Надюха «белочку поймала». Мы Юрка дотащили от озера до дачной остановки, а там ларек открыт.

– Ей что, мало было?

– Ничего вы бабки не понимаете, мы ж из-за того мужика и посидеть как следует не успели.

– Как же не успели? Юрок, сам говоришь, уже в отключке был.

– Так ему пару стопок налей, и он… спит. Даже не напьешься толком с таким дружком. – Толян беззлобно треснул друга по затылку, снова мелькнула пасть волка, но на этот раз Юрок даже не увернулся.

– Надюха сбегала в ларек и бутылочку купила. Мы чуть-чуть отошли от дачного поселка, чтобы посторонние опять малину не испортили.

– А дальше?

– Так мы с Надюхой беленькую распили, а тут Юрку заплохело. Пока я с ним возился, девка и исчезла. Я думал, она в кустики ушла, даже посмотрел вокруг – ее нет. С час подождали, а когда уж стемнело, домой пошли.

– И как вы, ироды, могли ее оставить в таком состоянии?

– Да в каком состоянии, баба Аня, ты толком объясни? Надька нормальная была, даже не шаталась. Юрок уже чуток оклемался, мы и решили, что она в деревню пошла. Мы же у дороги сидели, заблудиться негде.

– Да дома только ее нет.

– Так я и сам удивляюсь.

– Варвара, звони участковому. Искать надо, чую, заблудилась она. Может, пьяная не в ту сторону повернула и ушла в лес.

Варвара схватила телефон, набрала номер и через минуту уже рассказывала о пропаже Нади Петру Макаровичу, местному полицейскому, не обращая внимания на сигналы, которые подавал ей сын.

Участковый приехал почти сразу. Это был пожилой человек среднего роста, одетый в повседневную одежду: брюки и форменную голубую рубашку. Верхнюю пуговицу он расстегнул, галстук отсутствовал, так как дни стояли жаркие. Участковый снял фуражку, открыв белый лоб, положил ее на стол. Светлое пятно резко контрастировало с загоревшим худощавым лицом, единственным украшением которого были пышные усы.

Парни, как ни крутились, а вынуждены были еще раз с подробностями поведать о пляжных приключениях. Конечно, в мелких деталях они расходились, но главным оказывалось одно: надо было искать Надюху. Петр Макарович внимательно слушал их, задумчиво жевал усы и делал пометки в блокноте. Потом сообщил о происшествии в район, посадил парней в уазик, чтобы они показали дорогу (Толян при этом грозно смотрел на дружка, из-за болтливости которого они оказались в такой передряге), и поиски начались.

Глава 13

Сегамачо.

Сегамачо уютно устроился на деревянном складном стульчике, который возил с собой. Только это сиденье выдерживало громоздкое тело. Новомодные пластмассовые изделия для отдыха никуда не годились: стоило богатырю сесть, как они тут же разваливались под ним.

Он покопался в банке с наживкой, чуточку подумал и, вытащив жирного полосатенького червя-навозника, насадил на крючок. Проделав ту же операцию с остальными удочками, мужчина забросил их в воду и настроился ждать.

Мыслями он опять вернулся к незнакомке, найденной на дороге: «Интересно, как эта тетка оказалась так далеко от трассы и жилья! Пошла на пикник с дружком, а тот ее и оставил? Ну да. Понять человека можно. Такую пьяную бабу с места сдвинуть нельзя, только на себе тащить. Вот мужик и бросил, наверное. Но, с другой стороны, какой пикник так далеко от трассы? А вдруг она просто землянику собирала! Хотя, нет. Рядом с ней не было никаких вещей».

– Стоп! – эти слова Сегамачо произнес уже вслух и испуганно огляделся: на рыбалке принято сидеть тихо. – Мы же ничего рассматривать не стали, схватили бабу и бросили в машину. Вот идиоты! – в груди опять зашевелился червячок раскаяния.

Внезапно он увидел, как поплавок крайней удочки ушел в глубину. Мужчина подергал его, ощутил тяжесть, но рыбы на конце пока не было. Потом задрожали и другие удилища.

– Здорово, – прошептал рыбак, – поклевка классная, будем сегодня с ухой.

Вскоре поплавок стал часто исчезать в воде – и не без толку. Сегамачо без остановки вытаскивал то плотвицу, то леща, то окуня. Пока это была еще мелкая рыбешка, часть которой он выбрасывал обратно в воду. Но за рыбалкой он забыл о вечерней неприятности. Она осталась где-то далеко, в той жизни.

Когда появилась маленькая передышка между поклевками, Гусев встал в попытке разглядеть в темноте место, где должен сидел друг. Он хотел окликнуть, позвать его к себе: вдвоем все-таки веселее, рядышком как-нибудь бы поместились. Однако Сергей Иванович ничего не увидел, а по всплескам, раздававшимся с завидной частотой, он понял, что и у друга рыбалка идет здорово.

Сегамачо почувствовал, что замерз, и пошел к машине надеть кожаную куртку, которую сунула в последний момент жена. Отметил про себя с усмешкой, что она оказалась права. Уже повернувшись обратно к озеру, почувствовал, что голоден, и решил прихватить пластиковый контейнер, где лежали нарезанные ветчина и хлеб (бутерброд был бы кстати!). К своему удивлению, Сегамачо обнаружил коробочку пустой.

– Котыч, что ли, ветчину съел, пока я рыбачил? – хмыкнул Сегамачо и повернулся, чтобы окликнуть друга, но передумал. – Пусть, не буду ему мешать.

Он взял из сумки нетронутую палку колбасы, ловко настрогал себе толстых кусков ножиком Кости, который лежал здесь же на столе, захватил хлеб, термос с кофе и вернулся к рыбалке. «Может,и Котычу кофе отнести? – подумал он, остановившись на полдороге, а потом на корню задушил свой благородный порыв. – Не пойду. Решит еще, что я к нему подлизываюсь. Пусть первый разговаривать начнет. Сказал же, что с бедой ему надо переночевать».

Тяжело вздыхая, Сегамачо, снова устроился на своем стульчике. Он натянул на голову капюшон и, откусывая бутерброд и прихлебывая кофе, сосредоточился на рыбалке.

Через два часа активной ловли Сегамачо опять поднял голову. Что-то, вернее, какой-то странный звук заставил насторожиться и замереть. Ему показалось, будто он слышит предсмертный крик раненой птицы, потом что-то с шумом упало. Он снял с головы капюшон, в котором была почти космическая тишина, и еще раз вслушался в звуки природы. Но вокруг было спокойно. Рыбак встал, чтобы размять затекшие ноги, и сосредоточился на лесных шумах. Но его уши больше не улавливали посторонних звуков. Он успокоился и сел.

Вдруг раздался визг, похожий на скрип ножа по стеклу – по коже рыбака пробежал озноб. Мужчина вскочил со стульчика и минуту не мог понять, что это было. Сердце от страха стучало в горле. Шелест листвы от ветра, мягкий шорох волн о берег, всплески рыбы – все эти звуки были и раньше. Потом резкий звук повторился, и Сегамачо узнал неприятный голос. Это кричала болотная сова. Он облегченно вздохнул. Характерно-хриплое «х-е-е-в» самки напугает кого угодно!