Не будите изувера (СИ) - Фарди Кира - Страница 28

– Ну, хорошо, расскажу о ней, а что дальше? Я даже не помню, как она выглядит. В темноте дело было, да и ее лицо закрывала прядь волос, – он произносил эти слова вслух, но как только вспоминал вечернее приключение, так сразу его бросало в жар. – Да, отговорка про темноту слабая.

Когда женщина проснулась у них в машине, они ее хорошо разглядели. Видели, что это еще молодая девушка, да и не дурнушка. Конечно, она была почти без сознания от выпитого алкоголя, но не пропащая, это точно.

Чуть подумав, решил, что про незнакомку пока ничего не скажет, но съездит туда, где они с Котычем ее впервые увидели. Он завел уазик и повернул к грунтовке. Ехал специально медленно, чтобы не пропустить то место, и удивленно поднял брови, когда нашел его сразу. Он вышел из машины. Там, где лежала вечером женщина, торчали острыми углами сломанные ветки кустов. Сегамачо поднял палку и пошарил ею на земле, приподнял желтые стебли придорожной травы. Ничего примечательного, а тем более опасного для себя не обнаружил. Нашел только пустую бутылку из-под водки. Понюхал. Пахло сильно, алкоголь еще не выветрился.

– Ничего не понимаю, одна эта тетка водку хлестала или с компанией?

Следов пребывания других людей он не нашел. Отметил только, что нет женских трусиков, так как хорошо помнил, как Котыч отбросил их в сторону.

– Звери, что ли, утащили? – решил он, но задумываться не стал, посчитал вопрос о незнакомке закрытым.

Сегамачо вернулся к машине, но вдруг вспомнил, что здесь, в кустах, выбросил кепку. Пришлось ему продираться сквозь придорожные заросли, чтобы разыскать ее. Еще пять минут потратил на поиски, а затем махнул рукой: мало ли сколько в лесу вещей валяется. Разве кому-то придет в голову связывать найденную кепку с ним?

Сергей Иванович сел в автомобиль и поехал на место рыбалки. В груди он ощущал тяжелый тревожный комок и уже не знал, с чем он связан: с нелепой смертью друга или с пропавшей женщиной, с которой он так грубо обошелся.

На поляне он поставил уазик на старый след, вышел из него и решил теперь уже внимательно осмотреться. Сначала он сходил к Котычу. Открыл брезент и удостоверился, все ли в порядке. Друг лежал на том же месте и в той же позе, однако при ярком свете выглядел иначе.

Только теперь Сергей Иванович увидел, что на шее зияла одна рана, а не несколько, как показалось ему в панике. Да и была она небольшая, но с рваным краем внизу, как будто преступник сначала вонзил нож, а потом его дернул в сторону. Мужчина перевел взгляд на правую руку Котыча. На ней бледно розовели четкие следы порезов.

– Бедный ты мой, защищался, наверное, а я, друг, сидел рядом и ничего не слышал, – в какой раз уже шептал слова раскаяния Сегамачо.

Ему опять стало плохо. Он выпрямился, почувствовав дурноту, стал часто и неглубоко дышать.

– Спокойно, спокойно. Иначе я ничего не сделаю до приезда следственной бригады.

Когда приступ прошел, участковый наклонился над телом и теперь разглядел новые детали. На первый взгляд казалось, что Котыча ударили ножом со спины. То, что разрез был какой-то косой и шел сверху вниз, объяснялось элементарно: во время нападения Костик сидел, а преступник стоял, нависая над ним. Но, как ни пытался Сегамачо представить этот удар, у него ничего не получалось.

– Допустим, Костик сидел лицом к озеру, – размышлял он, – преступник мог подойти к нему только сзади, чтобы рыбак его не заметил, не закричал, не позвал на помощь. Такое возможно при внезапном нападении. Убийца тихо подкрался и ударил.

Сегамачо поднял обломанную ветку, сжал ее в кулак и замахнулся, имитируя атаку.

– Нет, ничего не сходится. Рассчитать нападение со спины практически невозможно. Пробить эту ткань, – он потрогал пальцами камуфляжную куртку с жестким воротником, которая была на убитом, – без специальных навыков нельзя. А значит, нож не смог бы чисто и глубоко войти в тело, не застряв в одежде. Ранение было бы поверхностным, Котыч сумел бы позвать на помощь или защититься сам, – он помолчал, осмысливая сказанное, а потом горько воскликнул. – О Боже! Если бы да кабы! Или я ошибаюсь?

Сегамачо слегка повернул тело, чтобы рассмотреть воротник куртки, и увидел, что он не тронут. По всем признакам получается, что либо убийца – профессионал, и для него нет разницы, с какой стороны убивать, либо удар нанесли спереди. Но тогда новая загадка, почему Костик не закричал, увидев незнакомого и агрессивно настроенного человека?

Плюс порезы на правой ладони. Откуда они взялись? Когда Костик схватился за нож: уже после ранения или сразу, как только увидел убийцу? Но почему он не вытащил орудие за рукоятку, а взялся за лезвие? Не было сил? Или нож вошел неудачно? Или он пытался сдержать удар?

– Вопросы, вопросы, вопросы! Хоть бы на один найти ответ! – воскликнул Сегамачо и в отчаянии потряс головой.

Он выпрямился и пошел туда, где рыбачил Котыч. Как бы он ни представлял картинку, она не получалась без привязки к местности. Здесь ничего не изменилось. Стул стоял, ведро с рыбой тоже. Две удочки лежали на берегу, а третья погрузилась наполовину в воду, ее основание подрагивало: было понятно, что на конце висит крупная рыба. Но это он отметил краешком сознания, которое цеплялось за привычные образы, чтобы его хозяин снова не ударился в панику.

Он осмотрел предполагаемое место убийства. Стул стоял между двумя развесистыми ракитами. Рядом еще оставался пятачок земли для ведра. Сегамачо тяжело приземлился на сиденье, закрыл глаза и представил, как Котыч рыбачил. Удочки он явно забрасывал близко друг к другу, так как расстояние между ракитами было маленькое. Когда вытаскивал добычу, видимо, задевал правым локтем куст. Сегамачо посмотрел внимательно в ту сторону и увидел, что ветки обломаны.

– Все правильно, я бы тоже от них избавился, чтобы не мешали. А может, чтобы обрезать эти ветки, Котыч и сходил к машине за ножом?

Предположение было вполне разумным. Сегамачо знал, что из некоторых видов ивы делают корзины, так как их прутья прекрасно гнутся, но не ломаются. Однако эта догадка провалилось, как только Сегамачо согнул ветку. Она подалась легко и повисла на тоненькой коре без всяких усилий с его стороны.

Он встал и пошел к своему месту. Участковый никак не понимал, почему убийца выбрал не его, а Котыча. По всем признакам объектом нападения должен был стать он, так как сидел ближе к машине и стоянке. Преступник мог его заметить сразу, тогда как Котыч был скрыт от посторонних глаз кустами.

– Стоп. А что если…

Не дойдя до стула, он резко развернулся, и пошел к уазику, чтобы проверить новую идею: оценивать места рыбалки надо не со стороны озера, а со стороны машины. Вблизи кажется, что Сегамачо открыт как на ладони, а Котыч в стороне. А как это выглядит со стоянки? Он уже понял, что ветчина из пластикового контейнера исчезла не просто так. Очевидно, преступник сначала подошел к столу.

Сегамачо дошел до машины и повернулся лицом к озеру. Его догадка оказалась верна: со стоянки берег выглядел по-другому. Его место рыбалки, хоть и находилось ближе, было закрыто от посторонних глаз ветками развесистого куста, который рос как раз посередине между машиной и озером. Чтобы попасть к своему стулу, Сегамачо приходилось обходить этот куст. Взгляд мужика упал на переднее сиденье уазика, где лежала его кожанка, и он вдруг сложил последний пазл головоломки. Сергей Иванович схватил куртку и побежал к берегу. Он повесил ее за капюшон на куст и вернулся к машине. Даже при дневном свете темная кожанка настолько органично вписывалась в среду, что была издалека незаметна.

Он перевел глаза на место рыбалки Котыча и увидел, что оно, увы, на виду. Две большие ракиты, а между ними стул Костика. Несмотря на трагичность ситуации, ему стало легче. Выбор преступника оказался случайностью: он Котыча заметил, а его – нет.

– Но почему, зачем он убил? Мы же никого не слышали, он мог не только все съесть и выпить, но и угнать машину, если бы захотел. Бессмысленное убийство, – Сегамачо недоуменно развел руками, потом немного подумал и добавил, – хотя нет. Ключи от уазика я нашел в кармане Котыча. Может, это стало причиной нападения? Преступнику нужна была машина. Но тогда почему он убил, а ключи не забрал? Опять ничего не сходится.