Трон Знания. Книга 1 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" - Страница 3

– …твой первый научный трактат.

Адэр хмыкнул – этого не помнят даже учителя.

– Мы всю жизнь делаем что-то впервые, – понизив тон, промолвил Великий и еще тише добавил: – Ты был чудным ребенком.

Адэр приготовился услышать указания – как ему жить, к чему стремиться, – а отец погрузился в себя, и казалось, забыл, где находится. Гости несмело зашевелились. С озадаченным видом покосились на друг на друга.

– За двадцать пять лет, как все успели заметить, ты вырос, – наконец сказал Великий.

Прозвучали тихие смешки и тотчас смолкли – на лике правителя ни один мускул не дрогнул.

– В кресле наследника тебе уже тесно.

Адэр пошатнулся. Отец уступает ему престол?

– А посему я дарю тебе, мой сын, трон знания, власти и правления. Твори закон и верши правосудие, разрушай и созидай.

Великий обвел изумленных гостей тяжелым взглядом, остановил его на сыне. За несколько коротких секунд Адэр сто раз пожалел, что не выучил ответную речь на поздравление отца.

– Отныне – ты правитель Порубежья.

Адэр вытянулся как струна. Сколько же стоило сил собрать мысли воедино, сколько же потребовалось напряжения, чтобы голос прозвучал громко и твердо:

– Благодарю.

***

Пока за окнами мелькали привычные для взора картины, внимание на них особо не задерживалось. Колосились поля, цвели сады. Зажиточные селения чередовались с большими городами. Завидев летящие по дороге автомобили с правительственными флажками на капоте, мужчины снимали кепки и шляпы, женщины приседали. Но окружающая безмятежность не радовала.

Спешные сборы в Порубежье походили на жалкие попытки привести себя в чувство. Адэр блуждал по дворцу, словно в полудреме, надеясь, что отец объявит о конце розыгрыша. А известие о том, что предложение о ссылке поступило от Вилара, окончательно выбило почву из-под ног. Адэр пытался понять, почему близкий друг обошелся с ним так подло, и не находил причин для предательства.

Вынырнув из мрачных размышлений, посмотрел на лежащую рядом тонкую папку с документами, еще во дворце вложенную ему в руки кем-то из советников Великого. Пришло время ознакомиться с содержимым.

Первый лист. Почерк отца. Хорошего ожидать не приходилось, раз Великий писал сам, а не кто-либо из его бумагомарателей.

Скользя взглядом по строкам, Адэр мрачнел. Складывалось впечатление, что отцу надоело Порубежье, и он подарил ненужную игрушку сыну, но потом спохватился и надумал сломать в ней важный механизм. С присущей ему сдержанностью выдвинул единственное требование: колония – теперь уже бывшая – в финансовых отношениях останется зависимой от Тезара. А значит, денежный поток, берущий начало в Порубежье, продолжит исчезать в казне Великого.

В конце документа – после непонятных формул, расчетов и схем – Адэр прочел: «Плата за охрану границ».

Да, он получил право на самостоятельность в решении внутренних и международных вопросов. Но тут и дураку понятно: право на бумаге есть, но в реальности его нет и не будет, пока правитель не является полноправным хозяином казны.

Следующий лист, кем-то любезно вложенный в папку, гласил: Порубежье в основном граничит с Тезаром; несколько миль с Партикурамом; по одному пограничному посту с Тарией и Викуной. Морскую границу оберегают подводные скалы. Адэр потер переносицу. Напрашивался вопрос: Великий собрался охранять подаренную страну от самого себя?

Следующий лист сообщал: согласно какому-то международному закону необходимо в определенный срок сформировать Совет. Адэр вжался затылком в подголовник. Сзади едут Вилар, охранители, секретарь и личный костюмер, но не советники. Волынки затянули на душе унылый мотивчик.

Взгляд упал на последний документ. Спасибо доброму человеку, сложившему в папку бумаги – он словно знал, что сын Великого ни сном ни духом не ведает, о каком законе идет речь. Адэр лихорадочно просматривал текст, перескакивая через строки. Ну, где же… где… определенный срок… вот он… три месяца…

Взяв себя в руки, еще раз прочел закон. Если высокородная особа, принявшая в дар страну, в течение трех месяцев не сформирует Совет и не приступит к работе на правах правителя, к ней сначала будут приставлены наблюдатели, затем легат, затем… Адэр скомкал лист в кулаке. Его признают недееспособным и, как ничтожеству, укажут на дверь.

Неожиданно машину тряхнуло. Очередной толчок заставил посмотреть в окно.

– Почему ты съехал с дороги? – обратился Адэр к водителю.

– Здесь нет дороги. Она пропала, когда мы пересекли границу.

Адэр не заметил пограничную заставу – голова была занята бумагами, лежащими на коленях – и теперь, широко открыв глаза, взирал на свои владения.

Кортеж провел в пути всего-то несколько часов, а словно перенесся за тысячи миль от Тезара, причем в край заброшенный, всеми забытый. То ли зимы здесь такие суровые, что измученная морозами почва не находит весной сил и желания выталкивать из себя ростки и побеги. То ли солнце изо дня в день палит столь нещадно, что земля выцвела, оголилась, и ничто на ней не может удержаться, кроме камней и колючих кустарников. А может, всему виной саранча? Или ветер, гоняющий по пустоши клубы спутанных веток?

Скудные островки блеклой травы походили скорее на последний вздох природы, чем на ее пробуждение. Даже вороны казались смертельно уставшими: рев моторов не согнал их с засохших деревьев. И только серые пичуги носились, как шустрая детвора, которая осталась без присмотра взрослых.

Наконец кортеж медленно покатил по улицам какого-то селения. Вдоль ухабистой дороги теснились кособокие глиняные здания, разделенные прямоугольниками огородов и садов: убогая зелень напомнила о весне – а ведь в Тезаре она буйствует вовсю. Почему же здесь все так печально?

Чумазые ребятишки копошились возле куч мусора, как муравьи возле муравейника. Увидев машины, рванули навстречу, а потом еще долго бежали рядом, прижимая к окнам грязные ладошки. Снизив скорость до минимума, водители беспрестанно сигналили. Редкие прохожие с озлобленным видом наблюдали за происходящим.

Адэра бросило в пот: еще чуть-чуть, и кортеж остановится. Слава богу, кто-то из охраны догадался опустить стекло и швырнуть на обочину дороги горсть монет. Детишки на миг опешили, затем кинулись собирать деньги. Водителям хватило нескольких секунд, чтобы вдавить педали газа в пол и вывести машины из злополучного городка.

Немного придя в себя, Адэр снял через голову галстук, расстегнул на сорочке верхние пуговицы. Отец решил напугать его? Ну что ж, у него получилось.

Автомобили тряслись по пустоши, объезжая теперь все селения стороной. День близился к концу. В душе засел страх, что придется заночевать в каком-нибудь ужасном месте, но водитель сверкнул в зеркале заднего вида белозубой улыбкой и радостно заерзал. Адэр с ожившим интересом прильнул к окну. Замелькали зеленеющие деревья и цветущие кустарники, вместо колеи появилась сносная дорога. Вдали показался огромный замок. Чем ближе он становился, тем надсаднее стучало сердце.

Широкие ступени со стертыми краями взбегали к потускневшей двустворчатой двери. Темно-серые в белесых разводах стены и башенки на крыше отбрасывали рваные тени. Три ряда арочных окон безжизненными глазницами взирали на неровную аллею и давно не стриженные кусты. Возле лестницы выстроились в шеренгу встречающие: не первой молодости прислуга и несколько седовласых человек повыше рангом, о чем свидетельствовали их более-менее добротные костюмы.

Не дожидаясь, пока водитель обежит вокруг автомобиля, Адэр распахнул дверцу и выскочил из салона.

Невысокий, худой, смуглый старик шагнул вперед.

– Я Мун, управляющий хозяйством замка или попросту смотритель, – сказал он и смиренно склонил голову; через секунду Адэра вновь буравил настороженный взгляд.

Один из встречающих кашлянул в кулак:

– Я первый помощник почившего наместника…

Адэр представлял себе не такую встречу. Все что угодно, но только не фамильярность вельмож мелкого пошиба и не глупость нерасторопной челяди. Еще свежи воспоминания о низких поклонах и заискивающих взглядах во дворце отца. В душе зашевелилась злость – ему оказывают прием, достойный очередного наместника.