Трон Знания. Книга 1 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" - Страница 48

Приходило завтра, и послезавтра, и следующий день.

Охранители, пойманные на доносах, не раскрывали рта. Костюмер и секретарь ни о чем не спрашивали. Они привыкли к долгим загулам Адэра, и вероятнее всего, решили, что их господин развлекается с простолюдинкой. Вилар не торопился разубеждать их в этом. Однако глубоко внутри поселилось смутное подозрение – Адэр и Малика, вырвавшись на свободу, наслаждаются друг другом, забыв о времени. Адэр почти месяц спит в обнимку с подушкой. Для распутника – немыслимый срок. А Малика… близость властного красавца-мужчины вполне могла вскружить ей голову.

Эту ночь Вилар провел сидя в кресле, так и не сомкнув глаз. Когда перед рассветом сгустились сумерки, и до нестерпимого предела сгустились и потемнели мысли, Вилар спустился в холл. Нырнуть бы под лестницу и позвонить Трою Дадье. И тезарская армия мощной волной покатится по всему Порубежью. Трой придумает, как объяснить Адэру внезапное вторжение. Но он сам не сможет объяснить другу, зачем взломал замок, врезанный в запретную дверь по приказу Адэра перед его отъездом.

Более не в силах разрываться на части от ревности и страха за судьбу близких людей, Вилар посмотрел на балкон третьего этажа. Там, в начале коридора, ведущего к апартаментам Адэра, стоит караул. Хотя его не было видно, Вилар точно знал – охранители не сводят с него глаз. Готовый уже отдать приказ собрать всех обитателей замка, обернулся на стон входной двери.

– Автомобиль правителя, – крикнул караульный.

Замок будто ждал этих слов – засверкали многочисленные бра и люстры, где-то хлопнула оконная рама, из служебного крыла донеслось звяканье посуды, послышалось шарканье башмаков.

Вилар в несколько шагов пересек холл и вышел наружу.

Уличные фонари обдавали тусклым светом площадку перед входом в замок, лестницу и прилегающую к ней аллею. Чуть дальше, кустарники, бегущая между ними дорога и сама пустошь тонули во мраке. И уж совсем далеко предрассветную мглу безжалостно таранили два оранжевых солнца. Сквозь полусонный шорох ветра пробивался шум мотора.

Вилар оглянулся на замерших возле двери Муна и Йола (когда они успели проскочить мимо него?) Скользнул взором по хмурым лицам караульных. Чтобы не выдать волнение нечаянным жестом или мимикой, отошел в сторону и изо всех сил постарался придать себе невозмутимый вид.

Из машины вышли двое. Оба высокие, широкоплечие, в темно-зеленой форме. Один вытянулся по стойке «смирно». Второй взбежал по лестнице. Да это же Адэр!

Где-то на полях разума Вилар сделал пометку, что друг явно заигрался – сначала инспектор, теперь страж. Краем уха слышал его отрывистые приказы и не вникал в их суть. Мир поблек, и всё вокруг сделалось неважным, кроме девушки, которая с секунды на секунду выпорхнет из автомобиля. Ее бездонный взор прошепчет: «А вот и я». Стройная фигурка взлетит по ступеням. Гибкие руки обовьют шею Муна. Но Вилар-то знает, что подрагивание губ, трепет ресниц и легкий румянец будут предназначены только ему.

Еще находясь на пике предвкушения счастья, он вглядывался в темные окна машины, а смутные предчувствия уже стесняли грудь. С легким недоумением посмотрел по сторонам. Все куда-то исчезли. Свет фонарей выхватывал из предрассветной мглы одинокого стража с военной выправкой, который больше походил на деревянного истукана, чем на человека.

Вилар вернулся в холл, поднялся на третий этаж. Тут же, на балконе, ему преградил дорогу караул: с сегодняшнего дня посещение апартаментов правителя возможно только по его приглашению. Неожиданное новшество поразило и наконец-то выдернуло из состояния тупой растерянности. Вилар закрутился на месте. Кричать в пустоту – глупо, юлить перед караулом – бесполезно. Единственное, что можно сделать – отправить к Адэру секретаря и выпросить приглашение.

Вилар устремился к переходу в другое крыло замка.

– Секретарь у правителя, – произнес прозорливый караульный.

Решив во что бы то ни стало дождаться Адэра или Гюста, Вилар облокотился на перила балюстрады. Глядя на занятых уборкой слуг, успокаивал себя: ведь ничего плохого не случилось, раз Адэр в замке. Вероятнее всего, на одном из приисков возникли непредвиденные обстоятельства, которые вынудили Малику задержаться. Сейчас друг приведет себя в порядок и…

От внезапной мысли бросило в пот. Адэр никогда не позволял себе появляться на людях в таком виде: небритый, нечесаный, в странной одежде и, самое главное, в чужих сапогах. Адэр никогда не надел бы обувь с чужой ноги. Значит, нечто серьезное заставило его изменить принципам.

Из-за спин караульных выплыл сонный костюмер. Тощая фигура в халате, накинутом поверх пижамы, сгибалась под тяжестью дорожной сумки с гербом Тезара.

– Правитель уезжает? – произнес Вилар изумленно.

Костюмер пожал плечами и запнулся. Опустившись на четвереньки, принялся полой халата вытирать сумку.

Через холл торопливо протопали Йола и Мун с перекинутыми через плечи котомками.

– Мун! – крикнул Вилар, но за стариками захлопнулась дверь.

Вилар ринулся вниз, вознамерившись догнать ориентов. Обернулся на звук шагов. По балкону шел Адэр: безупречная внешность, надменный взгляд, уверенная поступь. И разве что заострившиеся черты лица и несвойственная другу худоба говорили, насколько тяжелой оказалась поездка по приискам.

Завидев правителя, слуги подхватили ведра, тряпки и шмыгнули в служебный коридор.

– Где Малика? – спросил Вилар.

– С каких это пор ты интересуешься служанками? – промолвил друг, неторопливо спускаясь по ступеням.

– Адэр! Пожалуйста! Где она?

– Она сломала ногу. Мне пришлось отвезти ее к доктору.

Вилар схватился за перила:

– Ногу? Как она умудрилась?

– Ты не знаешь, как люди ломают ноги? Одно плохо – этот доктор ни черта не смыслит в переломах. Поэтому, ты уж извини, я забираю у тебя Йола.

Голос Адэра звучал убедительно, но в синих глазах мелькнуло нечто незнакомое – растерянность. И движение, каким он поправил сапфировые запонки в манжетах шелковой сорочки, было слишком порывистым и не вязалось с величавой осанкой.

Адэр направился к выходу из замка. Вилар смотрел ему в спину и чувствовал, как необъяснимый страх выхолаживает душу.

– Я могу поехать с вами?

На пороге Адэр на секунду замешкался.

– У тебя десять минут, – сказал он, даже не оглянувшись.

Ровно через десять минут Вилар выбежал из замка, держа наспех собранный саквояж. Адэр давал какие-то указания стражу, сидящему за рулем машины охраны. Похлопал ладонью по крыше автомобиля. Страж завел двигатель и покатил по аллее.

В голове роились вопросы, однако решив, что друг сам обо всем расскажет по дороге, Вилар промолчал. И каково же было его удивление, когда Адэр сунул ему в руки карту, улегся на разложенное переднее сиденье и с головой укрылся пледом.

***

Ярис устало опустился в мягкое кожаное кресло. Посмотрел на стопку писем, взял верхний конверт. Так и не распечатав, снял очки, сложил на столе руки и уткнулся в них лбом. Ночь оказалась слишком тяжелой даже для такого опытного и самоотверженного врача, коим был Ярис Ларе.

От прадеда он перенял любовь к народу, от деда унаследовал страсть к медицине, от отца перешла звонкая монета. И потому для маркиза Ларе не существовало ни богатых, ни бедных, он делил всех людей на здоровых и больных, самозабвенно был предан своему делу и не задумывался о доходе.

Но сейчас Ярис чувствовал себя несчастным и разбитым. Он двое суток боролся со смертью и впервые в жизни отступил. Под утро отправил падающих с ног помощников спать, усадил возле кровати сиделку и просто ушел.

Палаты клиники помнят всех пациентов. Большинство из них бедные люди – богатые предпочитают болеть в роскоши. И порой, проходя мимо приоткрытых дверей или сидя за столиком дежурной сестры и расписывая назначения, Ярис слышал удивительные истории – чем еще может отвлечь ребенка от боли мать или бабушка? Как любой образованный человек, он в сказки не верил. Оказывается – зря. Именно в эту минуту в одной из палат умирает моруна. Это ее он оставил на волю Бога. Оставил не потому, что передумал спасать пришелицу из древнего предания, и не потому, что забыл комплекс мер по реанимации человека. Ярис не понимал, чем Малика цепляется за жизнь, и неведомая сила, удерживающая моруну на этом свете, вгоняла его в дрожь.