Комментарии к Евангелию от Фомы - Ренц Карл - Страница 8

Понимание, что то, что движется, не отличается от того, что неподвижно, – это знание Себя. Тот, кто тих, узнаёт себя в движении. Поэтому ничто не приходит и не уходит. Разницы нет. Таков гностический символ змеи, кусающей свой хвост, нет ничего, кроме Меня, как в движении, так и в неподвижности. Противоречия нет.

Разве вы не говорили, что ничто не движется, что всё неподвижно? На самом деле это доказало бы, что нет ни времени, ни пространства.

Парадокс. Парадокс.

Значит, нет ни движения, ни покоя. Если ничто не движется, значит, всё неподвижно.

Нет ни движения, ни тишины, ни покоя. Нам следует говорить, что мы есть то, что есть движение, и то, что есть покой, и в это самое мгновение парадокс исчезает и противоречия больше нет. Парадокс есть лишь тогда, когда мы даём определение тому или другому. Когда ты покой, ты покой, и когда ты движение, ты движение. Но твое истинное Я никогда не движется и не покоится.

Это единое: движение вместе с покоем, то, что стало светом само по себе. Это Абсолют. И в конце этой логии сказано, что «это движение и покой»: вот и парадокс. Именно поэтому индуизм говорит о парадоксе Парабрахмана: абсолютное Бытие, которое есть и которого нет. Это всегда пара, за пределами. Поэтому и мы говорим пара-диз [рай; para-dise, англ.], то, что предшествует.

Движение и покой в Брахме – это парадокс. Но движение и покой, предшествующие Брахме, – Парабрахман – больше не парадокс, поскольку тогда всё решено.

Нет ни решения, ни не-решения, поскольку это никого не интересует. В отсутствие концепции понимания нет необходимости понимать. Это просто парадокс, коан. Он не решён, его просто больше нет. Решение могло бы стать ещё одним состоянием, однако нет никакого решения. Решение – это полное уничтожение.

Я нахожу, что логия 50 является величайшим доказательством любви Иисуса: пребывая в едином, он спускается к нам с помощью слов, зная, что это только слова.

Его природа – сострадание, у него нет нужды с кем-либо говорить, поскольку нет никого и, значит, говорить не с кем.

Но мы его слышим.

Иисус говорит с Собой и слушает Себя. Он слышит Себя. Нет такой вещи, как «обращение к кому-то», поскольку нет никого и обращаться не к кому.

Когда всё утрачено, терять больше нечего.

Да, мы всё ещё можем потерять «то, что уже потеряно».

И также мы по-прежнему можем потерять «того, кто уже всё потерял». У него я отбираю даже то, чего у него нет. Я отбираю у него обладание «обладанием ничем». Потому что неимение ничего – всё ещё обладание. Даже у того, кто не знает, будет отобрано незнание. Сначала это будет знающий, затем – не-знающий, пока не останется ничего, особенно «тот», у кого ничего нет.

Если ты знаешь мир и все его секреты, но не знаешь Себя, ты не знаешь ничего. Даже если ты понял всё, даже если ты познал всё, что может быть познано, ты всё ещё не знаешь Себя по той причине, что что бы ты ни знал – это не То, что ты есть! Когда ты знаешь То, что есть ты, ты знаешь То, что есть Всё.

Другими словами, если бы тебе было известно всё, что может быть известно, ты бы всё ещё не знал ничего, поскольку ничто из этого не влияет на То, чем являешься ты. Но тогда, когда ты знаешь Себя, не зная, чем ты являешься и чем не являешься, ты знаешь Всё! Это парадокс Знания: ты знаешь Себя в Абсолютном незнании, потому что ты есть То, которое непознаваемо, ты – неисповедимое, непостижимое, без второго. И любая идея или возможность познания создаёт двойственность.

Быть только Тем, которое не знает второго, быть Абсолютом, не имеющим ни малейшего представления о втором, быть Тем, которое есть Абсолютное знание, не знающее ничего, потому что знание – это всегда двойственность: В этом суть Иисусовых слов.

И при этом в логии 3 говорится:

Если же вы не познаете себя,

то тогда вы пребудете в бедности

и тогда вы сами – бедность.

Да, это парадокс: Абсолютное знание означает прямо сейчас быть Тем, что абсолютно непознаваемо, поскольку нет никого второго. Понимание недвойственности – это знание абсолютного незнания.

Мы пребываем в бедности, когда у нас нет этого знания незнания.

Это всегда вопрос толкования. Буквально мы могли бы толковать по-разному. Есть место, где Иисус говорит: «Блаженны нищие духом»[3]. Он имеет в виду, что, если ты встречаешь кого-то, кто знает, ты встречаешь невежду. Отсутствие идеи «я» – это Знание. Отсутствие знания или незнания – это не присутствие кого-то, кто знает или не знает: Знание – это отсутствие того, кто знает, то есть невежественной личности. Это включает всё, исключений нет, потому что тогда исчезают все вопросы о знании и незнании.

Иначе говоря, мы могли бы слушать то, что вы только что сказали, равно как и не слушать, не принимая сказанное во внимание.

Если ты действительно больше ни о чём не беспокоишься, поскольку беспокоящийся исчез, тогда жизнь богата. Но пока присутствует тот, кто беспокоится о знании, жизнь бедна. Это бедность беспокоящегося. Тот, кто хочет знать, не знает ничего. Он беден, потому что он беспокоится.

Когда Иисус говорит, что «пятеро будут в доме» и они будут друг друга убивать, он имеет в виду, что между людьми не будет любви. Любовь сама совершает самоубийство, и в этом мире ей места нет. Она совершает самоубийство, и люди уже не думают о любви, потому что никогда не будет любви между ними. Иисус именно так и говорит в Евангелии от Фомы!

Никакого покоя, никакого удовлетворения в этом мире, потому что То, называемое любовью, покоем или чем бы то ни было еще, всегда существует до нашей идеи о нем. То не знает никаких определений. Однако в мире любовь видят везде и во всём, несмотря на то что её невозможно определить.

Но если мы говорим о любви, если мы пишем о ней, то это значит, что она присутствует здесь изначально. В нашем далёком начале она уже есть.

Это всегда любовь истинного Я. А любовь истинного Я – это знание истинного Я, поскольку в этой любви больше нет идеи тебя и меня. И никакого определения того, что такое любовь. Нет больше слова «любовь». И конечно, это только лишь указатели, которые, слава Богу, никогда никуда не ведут!