Свобода под свинцовым небом (СИ) - Бельская Луиза - Страница 8

      - Правда? Твой начальник сегодня заверил меня в обратном и сказал, что вы будете очень стараться, - Феликс слегка прищурился глядя, как вода вспененными струями стекает с длинных Вениных пальцев. - Справа бумажные полотенца.

      - Как он может обещать вам то, в чем сам плохо разбирается? - Веня быстро скомкал использованную бумагу и четким движением отправил белый шарик в металлическую урну.

      - Он же начальник, - медленно произнес Феликс, нарочно растягивая слова, - ему, очевидно, виднее.

      Сделав несколько решительных шагов, Веня оказался рядом и, приблизив свое лицо почти вплотную к заостренным чертам хозяина дома, тоном человека, теряющего всякое терпение, порывисто произнес:

      - Скажете вы мне, наконец, зачем я здесь вам понадобился?

      Феликс видел, что тот начинает сердиться. Гневные огоньки блеснули в больших зеленых глазах, обещая перерасти в бушующее пламя. Он так легко выходил из себя, если дело касалось его любимой работы... Феликсу доставляло удовольствие наблюдать за реакцией этого молодого человека, так преданно отдающего всего себя кропотливому труду. Он был умен бесспорно, упрям и самонадеян, как-то по-детски наивен и очень уязвим - все эти черты характера, открывающиеся одна за одной, очень импонировали повидавшему жизнь искушенному политику.

      Веня стоял и дерзил, дерзил ему в лицо, тому, перед кем приседали в течение дня десятки далеко не самых последних людей отечественной элиты. Феликсу это нравилось, это заводило, заставляло разгораться тлеющему угольку азарта все сильнее и сильнее.

      Веня смутно понимал, к чему вообще клонит этот скользкий человек, он осознавал это, правда не совсем четко, еще в кабинете у начальника, когда только увидел бумагу с карандашным адресом, но та завуалированность, с которой депутат поставил свое условие, вся его двусмысленность и неопределенность подстегивали его любопытство и не позволяли сделать хладнокровный шаг назад.

      - Ты не боишься? - Феликс не отстранился, а лишь снова ухмыльнулся одной из своих самых хитрых улыбок, пристально глядя в зеленые глаза напротив.

      - Я не знаю, - честно ответил Веня с какой-то глубокой тоской и легким внутренним содроганием.

      - Тогда иди за мной, - Феликс отделился от дверного косяка и быстро зашагал в сторону лестницы.

      У Вени что-то сжалось глубоко внутри, позволяя легкой боязни овладевать разумом все сильнее и сильнее. Стараясь не отставать от хозяина дома, он последовал за ним, время от времени оглядываясь по сторонам.

  Почти пустой дом... или не пустой, просто все беспрекословно затихли, подчиняясь строгому приказу. Существует ли еще кто-то, помимо страшного охранника, оставшегося на первом этаже? Почему кругом царит такая тишина, нарушаемая лишь едва слышным шуршанием мягких тапок?

      Преодолевая последние ступени, Веня едва не упал. Ухватившись левой рукой за холодные перила, он подумал, что, наверное, осквернил безупречный глянец своим неловким прикосновением.

      - Осторожней, - мягко произнес Феликс, оборачиваясь, с какой-то еле уловимой укоризной, и было не понятно, чего нужно остерегаться: крутых ступенек лестницы или нарушения неприкосновенной атмосферы.

      Свет в гостиной погас, погружая первый этаж в вечерний полумрак.

      Тихо опустилась дверная ручка, и хозяин дома отступил, пропуская своего гостя вперед.

      Феликс предпочитал минимализм в интерьере: большая кровать, застланная белым одеялом, два кресла и маленький зеркальный столик между ними, пара прикроватных тумбочек и незаметный с первого взгляда стенной шкаф, полностью сливающийся с окружающей обстановкой. Черно-белая гамма присутствовала везде: в абстрактном декоре на стенах, комбинировании цвета мебели и непонятных узорах на мягком ворсистом ковре. Тяжелые шторы были предусмотрительно задернуты, и довольно просторная комната освещалась лишь двумя небольшими светильниками, вмонтированными в стену по обе стороны кровати.

      Почти бесшумно Феликс прикрыл за собой дверь. Почти. Но легкий щелчок заставил Веню, с некой задумчивой тоской рассматривающего детали интерьера, вздрогнуть.

      Феликс молчал. Он заложил руки за спину и, прислонившись спиной к двери, закусил нижнюю губу. Ему нравилось наблюдать за растерянным взглядом своего гостя, но затягивающаяся прелюдия уже начала его заметно тяготить.

      Изо всех сил стараясь сохранить спокойный вид, Веня прошелся вдоль спальни по направлению к стеклянному столику. Слегка дрожащей рукой он прикоснулся к пробке хрустального графина с коньяком, стоящего на зеркальной поверхности.

      - Нет, - твердо произнес Феликс, рывком оттолкнувшись от двери и в два шага оказавшись возле кровати. - Подойди.

      Веня отдернул руку от графина, словно прозрачный хрусталь раскалился докрасна и, сам не желая того, обжег кожу чувствительных пальцев. Холодная волна страха и волнующего предвкушения прокатилась вдоль всего позвоночника. Черты лица Феликса, заостренные и хищные днем, удивительным образом менялись под мягким освещением ночных светильников. Его взгляд, спокойный и властный, становился до головокружения притягательным. И, скользнув языком по пересохшим губам, Веня послушно приблизился к нему.

      Стоя на расстоянии полуметра друг от друга, Феликс готов был поклясться, что слышит глухой стук Вениного сердца. Все еще влажные черные волосы отливали цветом вороньего крыла, дыхание заметно участилось, зеленые глаза подернулись поволокой - сделав решающий шаг вперед, Феликс резко сдернул с его плеч толстовку и сбросил ее на пол.

      Легкий румянец смущения проступил на щеках. Веня стыдливо опустил глаза.

      Властным движением Феликс поднял его голову за подбородок и с удовольствием наблюдал, как постепенно расширяются зрачки молодого мужчины. Он быстро положил свои теплые ладони ему на плечи и едва уловимым касанием провел по обнаженным предплечьям, опускаясь до запястий. Остановившись пальцами на браслетах, Феликс приподнял его руки так, чтобы застежки стали хорошо видны.

      - Не надо, пожалуйста, - умоляюще произнес Веня, не в силах взглянуть ему в глаза.