Звёздная дорога - Гамильтон Питер Ф. - Страница 118

– Подтверждаю. – Рави забил свой код в орудийную консоль. – Переходим к активной стадии. Даю тебе авторизацию на запуск.

Радар выбрал первое из роевых скоплений, приблизившихся к Новой Флориде. Ущерб, который любой из кусков причинил бы, просто врезавшись в землю, был бы колоссальным. Ударная волна убила бы всех, оказавшихся в радиусе пары километров от места падения. Рави захотелось выпустить все «Мк-7009», что были на борту «Злючки Ниобы», взорвать куски Занта и превратить их в радиоактивные обломки.

– Это ничего не изменит, – прошептал он. Ливень холодных искр распространился на все поле зрения, они падали из каждой точки космоса. Их тысячи, десятки тысяч… А ведь рой только начался.

– Что? – спросил Данхэм.

– Мы никого не спасем. Никто не переживет такое.

– Какого хрена, Рави!

«Столкновение с реальностью» – так это называли мозгоправы в Грум-лейк. Резкое осознание необъятности Занта. Встретившись с настолько подавляющим врагом, человеческая душа сжималась, принимая позу эмбриона, и жалобно всхлипывала.

– Будь я проклят! – прорычал Данхэм. Он с щелчком снял красные предохранители с тумблеров запуска и переключил каждый из них. – Четыре огня.

«Злючка Ниоба» задрожала. Ракеты понеслись прочь на десяти «же», струи выхлопных газов от сгоревшего твердого ракетного топлива окутали «Тандерторн» вихрем суетливых, иссушенных солнцем частиц, который рассеялся через пару секунд.

Рави следил, как струи тают на фоне вращающейся алой дыры. Чудовищное созвездие кусков Занта мерцало, становясь все ярче, по мере того как гравитация притягивала их друг к другу.

– Что за чертовщина с тобой творится? – сердито спросил Данхэм.

– Ты разве не видишь, что там?

– О да. Я вижу. Десять секунд до взрыва D-бомб.

Рави попытался не ответить презрительной усмешкой на дерзкий оптимизм. Квантовое искажение, порожденное дырами, губительно действовало на электронику. Им повезет, если хотя бы одна ракета достигнет алого ужаса наверху. Тем не менее он против собственной воли начал вести обратный отсчет.

Вспыхнули две D-бомбы, и из термоядерных взрывов в сотню мегатонн как будто родились две пурпурные звезды, разорвавшие пространство и разрушившие деликатно сбалансированную кроваво-красную кипучую активность, которая проникала в пространство-время из места – или чем оно там было, – где появлялся Зант. D-бомбы повредили дыру. Рави увидел, как коричневое пятно разорванной псевдопространственной материи вздрогнуло и отпрянуло, словно живая ткань, попавшая под удар молнии. Пятно распространялось быстро, разрывая проводящие алые отростки. Искривляя их. Дыра содрогнулась, выплюнула узкие ленты странной энергии, словно плача. Потом явление зачахло и схлопнулось, восстановив полосу обычного космоса. Остался Зантовый рой, который все так же падал.

Рави хищно улыбнулся, глядя на него. D-бомбы сработали против дыры, запечатав её. «Мы можем что-то изменить. Это немного, но ощутимо». Он окинул взглядом дисплей радара. Цифровая функциональность «Злючки Ниобы» улучшилась, когда дыра исчезла. Таксеть проектировала векторы для спускающихся кусков Занта. «Мк-7009» вышли из своих отсеков.

– Давай врежем ему как следует, – сказал Рави.

Четыре часа в свободном падении над Новой Флоридой. Больше манёвров уклонения, чем Рави мог припомнить. Резерв самовоспламеняющегося горючего упал до двадцати процентов. Началась вторая фаза возникновения дыр, они зарождались на пятьсот километров выше, чем первые. С высоты, на которой находилась «Злючка Ниоба», как раз можно было достать новые дыры. У них осталось семь «Мк-7009». Растратив их, космолёт будет вынужден поддаться гравитации, начать долгое скольжение к поверхности и порталу в Грум-лейк, где они могли пополнить запасы горючего и боеприпасов.

Четыре D-бомбы улетели прочь, к шипастому разлому цвета киновари над ними.

– Мы под ударом, – предупредил Данхэм.

Рави уже видел, что на них надвигается ливень частиц размером с валуны. Реактивные двигатели «Злючки Ниобы» неистово разогнались, унося их прочь. Этот сектор становился все опаснее, поскольку его заполнил оставшийся от взрывов мусор, который кувыркался во всех направлениях. Рави стиснул рычаг, ведя громадный «Тандерторн». Все новые системы отключались. Где-то на юге, ниже них, взорвался с десяток ядерных бомб. На радаре не было почти ничего.

– Я не… – начал Рави.

Шум от удара был такой громкий, как будто Рави стукнули по голове. Он не знал, потерял сознание или нет, – точно ничего не понимал неопределенно долгое время. Когда он все же попытался опять сосредоточиться, то ничего не услышал, даже собственного дыхания. Его костюм сделался жёстким. «Разгерметизация кабины!» Не требовались остатки графики на дисплее, чтобы понять: «Злючка Ниоба» падает под воздействием гравитации, хаотично кувыркаясь. Что-то заслонило половину его поля зрения; данные ползли по внутренней стороне темного пятна. Его рука инстинктивно поднялась, чтобы вытереть щиток шлема. Пальцы защитной перчатки оказались красными.

– Данхэм. – Рави вытер ещё немного крови, повернулся. – Данхэм… ох, мать твою!

Мышцы свело от шока. Осколок Занта размером с голыш, который пробил и металлокерамический фюзеляж, и противоударную защиту отделяемой кабины, напрочь отсек Данхэму голову и большую часть плеча. Помятый шлем все ещё небрежно скакал по рубке во власти той же силы, которая бросала космолёт туда-сюда.

Рави едва удалось сдержать тошноту. Его рука инстинктивно открыла карман на бедре костюма. Он вколол себе противорвотное. Препарат теплой щекочущей волной хлынул по венам.

Приоритет: остановить неуправляемое падение «Злючки Ниобы». Он нажал несколько раз на рычаг, просто чтобы почувствовать ответ и понять, в каком состоянии реактивная система управления. Левая гондола, похоже, пострадала сильнее всего. Он медленно прекратил головокружительные кульбиты, постепенно увеличивая подачу горючего, и поврежденный космолёт замер под углом сорок градусов к планете, носом указывая на юго-восточный горизонт. Поврежденная полетная консоль перестраивалась, по мере того как таксеть использовала оставшиеся дисплеи, чтобы показывать важную информацию. «Злючка Ниоба» все ещё теряла что-то из разбитого бака. Нос опять повело.

Рави отследил утечку до резервуара с четырехокисью азота справа по борту и открыл клапаны, чтобы отвести оставшуюся жидкость через безмоментный дренаж. Несколько топливных элементов отключились. Фюзеляжная стресс-паутина рапортовала о тревожном количестве пробоин.

– И мёртвый второй пилот, одна штука, – свирепо пробормотал Рави.

Радар все ещё работал и сообщал о массивном потоке высокоскоростных частиц, который несся сквозь космос вокруг космолёта. Первичная защита «Тандерторна» от столкновения – космический простор как таковой – слабела с каждой минутой. «Дикие валькирии» действовали с невероятным успехом и подорвали сотни кусков Занта. Теперь Рави предстояло пережить последствия этого успеха. Скорее всего, очень скоро это его убьет. Из-за падающих фрагментов приходилось нелегко даже уцелевшему противнику.

Ещё одно прикосновение к рычагу управления медленно поворачивало «Тандерторн», пока нос опять не начал указывать прямо вниз, на терпящий бедствие мир, и Рави снова запустил главные двигатели. Функционировали только три, из-за чего ему приходилось постоянно их чередовать. Двадцать секунд горения топлива и гравитация помогли направить космолёт в сторону планеты.

Гравитация постепенно становилась заметнее, по мере того как «Злючка Ниоба» падала все ниже. Рави в последний раз изменил курс большого космолёта, выровняв его таким образом, чтобы брюхо находилось в одной плоскости с атмосферой. Шлем Данхэма упал на пол рубки и подкатился к ноге Рави, а безголовое тело завалилось вперёд, руки повисли. Кровь, пузырившаяся в вакууме, лениво стекала по переборкам, консоли и лобовому стеклу, оставляя длинные темно-красные полосы.

Рави изо всех сил старался игнорировать эти потеки. Сенсоры убрались в свои полости, люки-диафрагмы закрылись. Закрылки и приводы кривизны крыльев проходили тестовые циклы. Общая функциональность не очень-то хороша, предположила таксеть. Рави в ответ на это сдавленно фыркнул, как истинный фаталист.