Звёздная дорога - Гамильтон Питер Ф. - Страница 148

Зелёные глаза сощурились, ожидая реакции, оценивая.

– Я знал, что в вас есть нечто удивительное. Но не смог понять, что именно. Видимо, такой уж я тупица.

– Нет. Представление было безупречным. Я сама тренировала команду. Итак… теперь, когда вы в курсе, заберёте свой контракт куда-то ещё?

– Нет. По правде говоря, мне даже спокойнее иметь дело с вами. Я считал себя амбициозным, но вы только что заткнули меня за пояс. Как вам удалось так обустроить дело?

– Отец научил меня, как следует разбираться в финансах, прежде чем умер. Я знаю, как организовывать финансирование, а сельскохозяйственная техника – это же сплошь большие машины, на них хороший спрос сейчас, в фазе роста после рецессии. Просто нужно поместить себя в центр всего, и пусть банки и поставщики делают трудную работу. Это было в каком-то смысле очевидно.

– Для вас, возможно. Напомните мне никогда не знакомить вас с моим братом.

– Это почему же?

– Он за секунду разведется со своей женой и женится на вас. Финансовые сделки – его жизнь.

– Ну, держу пари, он не такой симпатичный, как вы.

Щеки снова выдали его жаром.

– Так откуда же вы родом? Не могу опознать акцент. И как вас занесло в Бостон?

– Мы много путешествовали, пока я росла, так что на меня много что влияло. Бостон потому, что это не Нью-Йорк. Со мной там случилось кое-что нехорошее. Не спрашивайте.

– Ладно. Сменим тему.

– Вперёд.

– Не желаете ещё выпить?

Анджела жила в северном Куинси.

– Здесь мило теперь, когда проредили дома, – объяснила она.

Аренда здесь дешёвая, так что Анджела смогла позволить себе большое жилище с видом на пляж менее чем в минуте ходьбы от местной станции метро. А поезд привозил её прямиком на станцию «Южный вокзал» рядом с работой, так что машины не требовалось. Многое в её речах было на тему денег, обнаружил Сол: о том, как она их делала, или о том, сколько стоили вещи.

– Я как ты, – сказала она за ужином тем вечером. После Дэрилла они перешли в ресторан «Лучиано». – Я хочу начать все заново. Если делать все как следует, требуются деньги.

– Начать заново? – Он рассмеялся. – Может, ты имела в виду просто начать? Заново начинают лишь после того, как несколько лет потрачены впустую.

– Мне двадцать один, – сказала она. – И я сделала достаточно, чтобы хотеть начать заново.

– Ладно, и какое же начало ты запланировала для себя?

– Ещё не решила. Но ты прав, что уезжаешь с Земли. Здесь слишком многое уже устроено; все только и думают, что про статус-кво и правила игры. Налоги – насмешка над бизнесом. Уровень зарегулированности оскорбительный, она нужна лишь для того, чтобы бюрократы не боялись утратить рабочие места. Истинный рост затруднителен в таких обстоятельствах, особенно для новых предприятий; нужно обратить взгляд на дальние рубежи. Только там люди снова по-настоящему свободны. В тех землях все возможно.

– Мне кажется, ты весьма преуспеваешь.

– По сравнению с кем?

В этом вся соль: она оказалась умной в той же степени, что и красивой. Вообще-то Сол беспокоился, что она куда умнее его. Свидание ещё не закончилось, а он уже боялся, что она сочтет его недостаточно хорошим. Он-то смирился с тем, что она намного сильнее.

– Хочешь поехать ко мне домой? – спросила она за кофе. – Мне бы не хотелось сегодня вечером встречаться с твоими родителями.

Сол чуть не расплакался. Вечер выдался бодрящий, она была девушкой-мечтой. Он думал, что если доживёт до конца и получит второе свидание, то окажется вознаграждён больше, чем заслуживает.

– Я бы очень этого хотел, – просто сказал он.

Они сели в метро на станции «Южный вокзал» и отправились в северный Куинси. Потом ещё немного проехали на такси к её жилищу на Эпторп-стрит. Северный Куинси был большим спальным пригородом, который облагораживали последние пятьдесят лет. Изначальную беспорядочную застройку относительно дешёвыми домами переделали по вкусам более молодого поколения городских работников, которые не могли себе позволить дорогое жильё во внутренних районах. Когда Сол выбрался из такси, он услышал, как волны набегают на пляж.

– Этого мне будет не хватать, – сказал он. – Моя ферма на пятьсот километров в глубине континента.

Анджела протянула руку и погладила его по щеке.

– Неправильно мыслишь, – сказала она. – Твоя первая ферма в пятистах километрах от пляжа.

Она снимала большое обшитое досками бунгало с верандой, огибавшей его целиком.

– Мне не нужно так много комнат, – сказала она, когда дверь открылась. – Но перед гостиной я не устояла.

Он понял почему. Гостиная была большая, почти в половину всей площади, с широкими дверями, которые открывались на веранду, и большим каменным камином. Анджела обставила её в белых и пастельно-голубых тонах; мебель сделана из простых деревянных каркасов с большим количеством подушек. Солу понравилась летняя атмосфера этого места, но он решил, что зимой здесь тускловато. Настоящее холостяцкое жильё, с сочувствием подумал он, пока Анджела прошлась по комнате, зажигая свечи. На кухне ни пятнышка – её не использовали. На веранде имелось джакузи, пузыри подсвечивались жёлтыми подводными лампами. В спальне обнаружилась королевских размеров кровать с антикварным латунным изголовьем. Он заметил её, когда Анджела открыла дверь и сказала:

– Я переоденусь. Вернусь через минуту.

Сол, человек многих миров, почти тридцати лет от роду, довольно состоятельный, обладающий разумным опытом по женской части, понятия не имел, что ему делать. Он посмотрел на кушетки и груду подушек, на шипящее джакузи. Окинул взглядом свою одежду. Все снять? Наверное, только туфли.

И вот он сидел на полу на большой подушке, стягивая свои туфли в стиле «фермер в городе», настолько лишённый обаяния, насколько это вообще возможно, когда она вернулась. Он переживал, что занервничает, что слишком много выпил, что не оправдает её ожиданий и не выполнит требований. Что ночь окажется провалом, как в тот раз, когда… ну, такое случалось нечасто, но все же случалось. Но когда он вскочил на ноги, мучительные сомнения исчезли. Одного взгляда на Анджелу в вызывающем пеньюаре с черными шелковыми лентами и кружевными вставками, которые намекали на невероятное тело, хватило для сильнейшей за всю его жизнь эрекции. Анжела увидела её и высокомерно улыбнулась. Она заставила Сола замереть, пока снимала с него одежду, что само по себе было любовной пыткой.

Когда Анджела закончила и он стоял голый посреди комнаты, она помедлила; ухоженным ногтем постучала по зубам в театральной нерешительности, окидывая взглядом гостиную.

– Где начнем? – задумчиво спросила она. – На ковре перед камином? В джакузи?

Сол больше не мог терпеть, он взревел и кинулся на нее. Анджела взвизгнула, рассмеялась, и они рухнули на подушки.

Они провели в её доме пять дней. Пять дней нагишом. На пять дней забыв о работе, если не считать авторизацию платежа в пользу «Массачусетс Агримех». Пять дней разговоров и смеха. Всю свою жизнь бывший демократом, Сол был слегка потрясен тем, что столь великолепная женщина так склонна к республиканству. Пять дней им приносили готовую еду. Пять дней самого жаркого секса, какой только бывал у Сола. Это секс по-взрослому, решил он, и откровение оказалось чудесным: они, два взрослых человека, ублажали друг друга, не боясь последствий. Это больше всего прочего – больше прогулок на лодке с родителями, выбора фермы, траты всего наследства на мечту – походило на настоящую свободу. Впервые в жизни он ощутил в себе завершённость.

– Почему я? – прошептал он ей на ухо на третью ночь. Они лежали на подушках, которые вытащили на веранду, и теплый ночной морской воздух сушил их потные тела. Занятия любовью снаружи, где кто-то мог увидеть, пусть даже в середине ночи, удивительным образом возбудили обоих. Столько юношеских чувств прорвалось сквозь дамбу, которая их сдерживала, что в кои-то веки он впечатлил Анджелу своим энтузиазмом. Теперь он прижал её к себе, упиваясь прикосновением её кожи к его груди, к его ноге. – Ты могла заполучить любого, кого захотела бы, ты это знаешь. Почему я?