Звёздная дорога - Гамильтон Питер Ф. - Страница 178

Невидимый в другом конце коридора, Йен подождал одну минуту и велел элке позвонить Таллуле. Момент был безупречный: он услышал приглушенные голоса, сердитые и несчастные. Оба замолчали.

– Да? – спросила Таллула.

– Это детектив Лэнагин. Я хочу вернуть кое-что из вещей, которые забрали криминалисты. Лаборатории они больше не нужны.

– А… ну да.

Дверь открылась. Таллула выглядела такой несчастной, с красными от слез глазами, прилизанными волосами, опущенными плечами – как будто только что вернулась с похорон. Йену захотелось немедленно её обнять.

Борис стоял у нее за плечом с видом токсового маньяка, которому срочно нужна доза. Полный отчаянной решимости добиться своего, но раздраженный неожиданным вмешательством. Он сердито уставился на Йена.

– Я подумал, это вам понадобится как можно быстрей, – сказал Йен, вручая Таллуле коробку. Он даже не позаботился прочитать полный список содержимого; там точно была одежда и какие-то маленькие твердые предметы.

Таллула взяла коробку, бросив на него безразличный взгляд.

– Мм, спасибо.

– Все проверили. И почистили заодно. – Он улыбнулся.

– Послушайте, офицер, сейчас неподходящий момент, – резко сказал Борис.

Йен сделал вид, что впервые его заметил.

– Момент, сэр?

– Да. Мы заняты. Это личное дело, видите ли.

– Понимаю. – Йен внимательно посмотрел на Таллулу, которая не стала встречаться с ним взглядом. – Вы в порядке, мисс Пакер?

– Она в полном порядке!

– Мэм?

– Моя невеста в порядке! – зарычал Борис. – Будьте любезны, уйдите. Не заставляйте меня подавать заявку о причинении беспокойства.

– Я тебе не невеста, – прошептала Таллула. Она начала стягивать с пальца подаренное в честь помолвки кольцо с бриллиантом и рубинами, пытаясь не уронить коробку с вещами.

– Не делай этого, – запротестовал Борис. – Прошу, дорогая, позволь мне объяснить. Это все полиция…

Он скривился и сердито посмотрел на Йена.

– Нет, – всхлипнув, ответила Таллула. – Просто уйди! Я не желаю тебя здесь видеть, Борис. Не желаю. Прошу тебя!

– Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

– Думаю, этого достаточно, – сказал Йен. – Сэр, владелица жилища попросила вас уйти. Пожалуйста, сделайте это.

Борис побагровел и ткнул Йену пальцем в лицо.

– Не лезьте не в свое дело. Это ваша братия во всем виновата.

Йен нахмурился, изображая непонимание. Качнул головой, словно читая данные с сетки.

– A-а, столичная полиция задержала вас по обвинению в нарушении порядка и краже личности этим утром. Вижу, судья взял с вас обязательство вести себя мирно. По-вашему, сэр, вы сейчас соблюдаете условия освобождения под залог?

Наступила длинная пауза, во время которой двое сверлили друг друга взглядами, и Борис едва не ударил Йена; он был достаточно разъярен для такой глупости. Наверное, включился какой-то глубинный инстинкт. Йен моложе, выше и, судя по тому, как рубашка натягивалась на мускулистой груди, в куда лучшей форме; и ещё он полицейский.

– Нам надо поговорить, – с горечью сказал Борис.

Таллула отвернулась, опять готовая расплакаться. Борис протянул к ней руку, но смелости коснуться девушки у него не хватило. Он вышел из квартиры.

Йен поспешно закрыл дверь.

– Мне очень жаль, мисс Пакер. Наверное, я за всю свою карьеру ни разу не являлся настолько не вовремя.

– Нет. Нет, совсем наоборот. Вообще-то спасибо, что пришли. Я очень рада, что вы оказались здесь. Не знаю, что бы я сделала. Было глупостью его впускать.

– Я, э-э, просмотрел полицейский отчет. Понимаю, почему вы теперь не хотите его видеть.

– Не теперь, – сказала она. – Я вообще не желаю его видеть.

– О, это чувство мне знакомо.

Таллула бросила на него слегка озадаченный взгляд. Он пожал плечами.

– Я сам был помолвлен два года назад, – поделился Йен. – Она разорвала помолвку. Впрочем, не так. Хотя… я думаю, немного похоже. Она нашла другого. Говорила, что он перспективнее.

– Почему люди так поступают? – с горечью спросила Таллула. – Впускаешь кого-то, и он становится твоей жизнью, а потом поворачивается и всаживает тебе нож в сердце.

Йену невыносимо было видеть её такой подавленной, и от осознания того, что он и есть истинная причина происходящего, становилось лишь хуже. Он почти ощутил угрызения совести, но раскрыть Бориса было благодеянием для нее в долгосрочной перспективе.

– Все дело в моменте, лапуля. Рано или поздно тайное становится явным. Лучше, когда это происходит рано. Только вот подходящий момент никогда не наступает, в этом вся проблема.

– Просто мне больно. Почему от этого так больно?

– Вы можете кого-нибудь навестить или позвонить кому-то? Подружке, может быть? Провести вечер за разговорами о том, что от мужиков никакого толку.

Таллула почти сумела улыбнуться.

– Вы совсем не такой, как Борис.

– Я просто не хочу вас оставлять в таком состоянии, лапуля. Уверены, что все будет в порядке?

– Ага, я переживу.

– Ладно. – Заставить себя уйти было трудно. Но играть следовало безупречно. Этот вечер посвящен контрастам, она должна увидеть, что хорошие парни существуют и он один из них. – Послушайте. Это мой адресный код. Если он вернётся или будет снова создавать проблемы, я хочу, чтобы вы мне позвонили. В любое время дня или ночи. Я серьезно.

– Не думаю, что он вернётся. Он знает, что все кончено, просто не хочет признавать.

– Да, но если вам всё-таки понадобится помощь, воспользуйтесь моим кодом. Хороню? Пообещайте, что так и сделаете. Я должен знать, что вы будете осторожны и в безопасности.

– Ладно. – Она устало улыбнулась. – Если он опять объявится, я вам позвоню.

– Тогда берегите себя, лапуля.

Йен одарил её серьезной улыбкой и покинул квартиру 576-Б. Ему стоило больших усилий не пуститься по коридору в пляс.

«Сова» модели «Raytheon 6Е-В» достигала девяти метров в длину, с размахом крыльев семнадцать метров, из-за чего её горизонтальная проекция напоминала планер, только «сова» куда маневреннее обычного планера. Обладая весом при взлёте всего лишь в триста пятьдесят килограммов, она могла летать со скромной крейсерской скоростью триста пятнадцать километров в час на протяжении максимум сорока семи часов. Её первостепенной функцией было наблюдение с низкой высоты. «Сова», которую запустили в тот день при помощи ракет, взмыла сквозь атмосферу Сент-Либры, оказавшуюся во власти мороза и северного сияния, кружа и кружа над Вукангом по длинной ленивой спирали, и теперь она пыталась пробить свой практический потолок[88] в восемь тысяч триста сорок метров. Кен Шмитт и его команда сделали все возможное, загружая патчи в умный автопилот летательного аппарата, сняв несколько сенсорных систем, обойдя ограничители мощности в топливных элементах «eDyne» и моторах «Пассау», от которых работали установленные в хвостовой части коаксиальные пропеллеры. Они увеличили тягу на восемь процентов, позволив «сове» подняться выше.

Но когда она достигла девяти тысяч трехсот метров, крылья уже не могли продолжать подъем, а лопасти пропеллеров – вращаться быстрее в разреженном воздухе. Но это все же было недостаточно высоко. Коммуникационная секция отсылала запрос за запросом, не получая ни одного ответа от транспондеров н-лучевиков. Радар не смог найти в небе никаких твердых предметов, хотя работал на крайнем пределе возможностей. Смартпылевой трал, покрывавший большую часть фюзеляжа, не засёк во всем южном небе ни одной точки, испускавшей искусственные электромагнитные волны, – хотя северное сияние и сверхзаряженная ионосфера делали сканирование в этом спектре особенно трудным.

– Дело не в высоте, – признал Кен Шмитт, после того как «сова» покружилась на девяти тысячах трехстах метрах девяносто минут. – Если бы там что-то было, мы бы его обнаружили. Н-лучевики упали.