Звёздная дорога - Гамильтон Питер Ф. - Страница 188

– На Сент-Либре все крупнее.

– Ага, я заметил. Как идёт подготовка колонны?

– Офелия Трой и Лейф Давдия творят чудеса. Но они могут обеспечить только по одной машине за раз. Принтеры не в состоянии штамповать компоненты быстрее. Потом все надо собрать и опробовать. Уйдет от недели до десяти дней, чтобы все подготовить.

– Если кто-то из нас доживёт, – с горечью сказал Антринелл.

– Ты собираешься сегодня поспать?

– Наверное. Я не очень-то многого тут добился. Не могу сосредоточиться. Думаю, док должна проверить мои глаза.

– Над чем ты работаешь? Чжао говорит, ты заставил всех секвенировать целые геномы.

– Я пытаюсь найти способ, позволяющий сравнить эволюционную шкалу с земными растениями. Хочу увидеть, насколько эти растения сложны.

– Зачем?

– Это скажет нам, насколько стар изначальный мир, как долго там существовала жизнь. Я подумал, это может подсказать, с чем мы имеем дело.

– И подсказало?

– Возможно. Сравнивать тяжело – эти растения намного сложнее земных. Мне это показалось странным, потому что мы не нашли никаких эквивалентов хищных вирусов или грибков, какие есть на Земле. Тут все сбалансировано. Но теперь я склоняюсь к мысли, что в ходе эволюции эти хищники и микробные болезни ушли в прошлое. У здешних растений абсолютная биологическая сопротивляемость к атакам местных бактерий.

– Выходит, они старые?

– Да. Но странность в том, что они перестали эволюционировать. Я сравнил геномы тех разновидностей растений, которые мы нашли тут, посреди Брогала, с растениями того же вида, что растут на Амброзе. Они одинаковые.

– Ну, разве этого не следовало ожидать?

– Не на фундаментальном генетическом уровне, – объяснил Антринелл. – Они в самом деле одинаковые, чего не должно быть, даже если их сюда доставили всего лишь сто тысяч лет назад. Времени для возникновения мутаций было предостаточно. Их нет. Проверка изменчивости дала мне подсказку. Её нет даже внутри одного вида. Каждый пузырекуст идентичен любому другому пузырекусту, каждый ноксовый тростник, каждая фалрилларская лоза, каждый лист тоб-травы, каждая медоягода. Они все одинаковые. Никакого перекрестного опыления, споры просто воспроизводят родительское растение. Генетический состав каждого вида зафиксирован. Мы знали, что тут царствует партеногенез, но это больше похоже на производство безупречных клонов. Есть только одно растение каждого вида. Ты понимаешь, что это значит?

– Должна быть какая-то изменчивость, какая-то степень генетического дрейфа. Погляди на Нортов – каждое поколение чуть отличается от предыдущего. Оно немного хуже.

– Забудь о нашем мире. Сравнения бессмысленны. Эти растения опередили нас на миллиарды лет. Флора Сент-Либры не мутирует и не эволюционирует, потому что ей это не нужно. Эволюция в этом мире достигла пика. – Он понизил голос до шепота. – Это то, что Господь желал создать, это безупречная жизнь. Нас окружает совершенство, Вэнс. Это жизнь вечная. Потому-то садовники и принесли её сюда, на планету, которая вращается вокруг молодой звезды, чтобы она могла продолжаться львиную долю вечности. Нас здесь не должно быть, мы не должны обирать это место. Вот почему Он нас наказывает.

– Кто принес сюда растения, Антринелл? Если они – пик эволюции изначальной планеты, тогда где же её народ, существа, которые развились вместе с ними?

– Ну, одно из них прямо снаружи. Мы это знаем.

– Да, – согласился Вэнс. – Но у него облик гуманоида, а не чужака. С самого начала проблема состояла именно в этом.

– Вэнс, Он сотворил нас по Своему образу. Вот оно, вот доказательство, которое мы искали с того самого дня, когда Ван Хи Чань опубликовал свою теорию межпространственных соединений. Христиане жили в страхе до этого момента; мы слушали, как атеисты над нами насмехаются, и мы сомневались в Нем. Не следовало бы, ведь мы показали крайнюю слабость веры. Если мы сможем встретиться с хранителем Сент-Либры, мы покажем транскосмическим мирам, что наша доктрина истинна. Атеисты покаются и присоединятся к нам у наших алтарей, фальшивые религии зачахнут и умрут.

– Это… громкое заявление.

– Ты верующий, истинный верующий, в точности как я. Мы Воины Евангелия, Вэнс. Мы несем имя Господа во тьму внешнюю, наш священный долг – нести Его свет, Его просвещение. Ты не должен сейчас спотыкаться.

– Я и не спотыкаюсь, – сурово проговорил Вэнс. – Просто твой энтузиазм меня тревожит. Не хочу, чтобы ты направил его в ненужное русло.

– Знаю. Вэнс, мы должны повстречаться с хранителем, поговорить с ним, объясниться.

– Так и будет. В этом разногласий нет. Но пока что будем соблюдать все предосторожности. Я не хочу, чтобы ты рисковал, это понятно?

– Понятно. Не переживай, я не собираюсь отправляться куда бы то ни было в одиночестве.

Будильник резко зажужжал. Сид похлопал рукой в поисках кнопки отбоя.

Слишком поздно – телотрал зафиксировал смену статуса и запустил радужковые смартклетки. Сетка развернулась поверх мути перед глазами, дневниковая функция напомнила о запланированных на сегодня событиях. Он уныло застонал.

– Да ладно тебе, лапуля, – сказала Хасинта. – Сегодня у тебя важный день.

– Ага… – пробормотал Сид.

Он велел элке убрать сетку. В спальне было уютно и темно, тонкие лучи бледного солнечного света просачивались вокруг плотных полотенец, которые они повесили вдоль окон. Это временно, сказала Хасинта, пока не прибудут заказанные занавески. А потом занавески станут контрастировать с остальной комнатой. Её придется обставить. Купить новый ковёр. Их старая мебель тоже выглядела не на своем месте.

– У тебя на этой неделе много работы? – спросил он, выбираясь из постели.

– Не очень. Завтра шунтирование, так что дома буду поздно. А на пятницу запланирована замена лёгкого – рано утром. Не считая этого, будет обычная работа с жертвами аварий и ЧП.

– Значит, никто не экономит на операциях?

Она ухмыльнулась, закалывая волосы.

– Экономит.

– Да?

– Прости, лапуля, старая и дурная больничная шутка. Нет, все как обычно. А что?

– Люди говорят о рецессии. Я просто подумал, не начали ли страховые компании сокращать финансирование.

– Лапуля, страховые компании всегда пытаются уменьшить выплаты. Тут ничего нового. Если хочешь узнать, насколько все плохо, следи за инжиниринговыми компаниями. Половина городских фабрик поставляет продукцию Хайкаслу, водорослевым полям и рафинировочным заводам. Они-то и пострадают из-за отключения. В любом случае, все получают большую выгоду от биойля. Ты заметил, сколько стоит заправить машину?

– Ага. Но это все спрос и предложение. Без предложения Сент-Либры другие производители могут назначать цены как вздумается.

– Солнечные пятна не вечны.

– Нет, – осторожно сказал он. – Но я бы хотел подумать о том, как мы продержимся следующую зиму, если ГЕ и впрямь впадёт в рецессию.

– Да ну тебя, лапуля, мы справимся.

– Спасибо.

Сид пошел в ванную, чтобы принять душ. Когда он вышел, оказалось, что Хасинта приготовила его выходной костюм марки «Херон Тралл», который они купили пару лет назад. В магазине его пошили в точности по меркам Сида.

– Для такого ты должен хорошо выглядеть, – сказала Хасинта, критически разглядывая несколько галстуков.

Сид втянул живот. Почему-то брюки были тесноваты в талии.

– В этом суть дня.

Хасинта выбрала темно-пурпурный шелковый галстук.

– Этот, – решила она.

– Я как будто на свадьбу собираюсь.

– Выглядишь отлично.

Зара и Уилл уже сидели за кухонным столом, когда Сид спустился. Одетые в школьную форму, они ели кашу и сок, которые сами себе достали. Французские двери были открыты, впуская свежий утренний воздух.

– Папа! Ты идёшь на похороны? – спросил Уилл.

– Ничего подобного! Не будь таким нахальным, черт возьми!

– Следи за языком, – предупредила Хасинта позади него.