Звоночек 4 (СИ) - Маришин Михаил Егорович - Страница 6

Ее слова меня сильно задели, всколыхнули злость на то, что все получается у нас так коряво, совсем по-другому, нежели представлялось изначально. И, конечно, на осознание того, что именно я являюсь первопричиной вот таких случаев.

— Отлично! Будешь при мне экономкой! Ночевать — в ШИЗО! Жена на работу — ты в дом! — остановившись, я резко развернул девчонку за локоть и прямо в лицо бросал фразы от которых она оторопела и отшатнулась назад.

— Вы не можете… — пролепетала в ответ чуть слышно.

— Конечно не могу! — я резко отдернул руки, отчего Наташа, освободившись, чуть не упала. — Поэтому в Сибирь поедешь как миленькая!

— Власть сменилась, а сатрапы и каторга как при царе остались, — чуть придя в себя, показала спутница свою интеллигентную сущность, вечно состоящую в контрах с любой властью.

— Напрасно вы, заключенная Сарсадских, на следователя и суд грешите, — заметил я уже спокойно. — Заслужили. А не научитесь язык за зубами держать, впаяем срок не в пример нынешнему. Найдем за что, уж поверьте.

Последнюю мысль я вывел, в основном, успокаивая себя «по Жеглову», мол, наказания без вины не бывает. Между тем, мы подошли к штабу и, пройдя по коридору мимо дежурного, я, без предупреждения распахнул дверь кабинета своего нового заместителя. Майор сидел с карандашом в руке и подчеркивал что-то на бумаге, но при моем появлении отложил все в сторону и встал.

— Вот, товарищ Саджая, полюбуйтесь — наш первый геолог! Да какой! Студентка! Комсомолка! Спортсменка! И наконец, просто красавица! Прямо скажем — глаз не оторвать! Посмотрел?! Хватит, хорошего понемногу! Дежурный! Выведи гражданку Сарсадских в коридор и присмотри за ней, пока мы разговариваем! — я сыпал словами, не давая никому ни шанса, вставить свои пять копеек. — Алексей Николаевич, ты что творишь?! Ты как себе это представляешь, забросить эту мадмуазель и два десятка мужиков в тайгу месяца на три-четыре?! Вот свою дочь ты бы так отправил?!! — спросил я, когда мы остались наедине.

— Это какая-то ошибка… — растерянно развел руками майор, живо напомнив мне героя Этуша, которого я только что цитировал.

— Конечно ошибка! Твоя ошибка, Алексей Николаевич! — между собой мы договорились, чтобы не зацикливаться на званиях, общаться по имени-отчеству.

— Вы же сами списки утвердили… — от такого моего «наезда» Саджая перешел на «вы» и в подтверждение своих слов достал из ящика стола папку и извлек из нее соответсвующую бумагу. — Вот, Сарсадских Н.Н. и ваша подпись.

— Да из этой бумажки не поймешь, мужик или баба! Или ты хочешь сказать, что это для тебя не сюрприз?! — прищурился я подозрительно, добивая заместителя, и продолжил выволочку. — Я что, проверять все за тобой должен?! Товарищ Берия рекомендовал мне тебя как знающего и перспективного сотрудника! Боюсь, мне придется его разочаровать!

Саджая молча насупился, не найдя слов в ответ. Видя, что заместитель дошел до нужной кондиции и мой авторитет еще долго не будет ставиться под сомнение, я сбавил обороты.

— Ладно, поиск виноватых отложим, — с этими словами я сел на стул и жестом побудил заместителя к тому же самому. — Что будем делать? Не отправлять же эту Сарсадских восвояси? Представляю ее глаза, скажи мы ей, что из-за отсутствия кое-чего, отбывать наказание в советской исправительной системе она недостойна.

— У нас ведь каждый геолог на счету. Может женскую поисковую партию создать? — задал майор вопрос, которого я только и ждал.

— Хорошая мысль! Никаких накладок, все шито-крыто! Вот только отвечать за это ты будешь полностью сам, лично. Чтоб ни единого мужика в партии, включая конвой! Мне только трагедий на амурной почве не хватало! В конце концов, мы подопечных должны исправить, а не искалечить им жизнь. Познакомлю тебя с товарищем Артюхиной, может, она кадров каких подбросит. А в остальном, ищи, учи, но сделай. Помни о сроках! И сегодня же отгороди под баб один барак, чтоб ни одна мышь не проскочила! Мадмуазель же пока со мной побудет, а то знаю я вас!

— Места может не хватить. Сюда к маю и так набьются, как сельди в бочке, — подумав, ответил зам.

— Значит надо чернорабочих раньше отправить поездом в какой-нибудь временный лагерь на Байкале. Вообще всех, кого только можно. Здесь задержать только геологов, пусть между собой опытом обменяются, пока время есть, да радистов. Да чего я тебя учу, сам сообразишь.

Варясь в собственном соку, я мало уделял времени международным новостям и, скорее всего, любой мой боец, регулярно посещая политинформацию, мог бы утереть мне нос своей осведомленностью. Но понятно, что такое масштабное событие как Аншлюс Австрии, я пропустить не мог. Не знаю, насколько совпадают с эталонной историей конкретные даты, но мне показалось, что все идет «точно по расписанию» и при тех же международных раскладах. Западные демократии начали потихоньку скармливать хищнику, чтобы тот вошел в тонус, европейских слабачков. СССР не постеснялся выступить в защиту независимости альпийской республики на дипломатическом поле, но вес и влияние его в этом вопросе были столь малы, что ноты МИДа попросту проигнорировали. Внутри страны возмущались, клеймили на партсобраниях фашизм и Гитлера, но для меня событие было ожидаемо и ничуть не тронуло. Повод поволноваться появился несколько позже, когда, увидев в прессе фотографию немецкого танка-«двойки», я сделал запрос на все доступные снимки вошедших в Австрию немецких войск. Интересовала меня именно техника и чутье меня не подвело. Пересмотрев все, до чего мог дотянуться, в том числе и скупленные советскими «дипломатами» любительские кадры, я не нашел ни единого портрета танка «панцердрай». «Единички», «двойки» — сколько угодно. И, неожиданно, «панцерфир», причем, в одном месте их запечатлели не менее десятка. Обратившись к разведке, я получил подтверждение, что да, в немецкой армии массово эксплуатируются только эти три типа танков. «Уклонение» было налицо, сам собой напрашивался вывод, что в панцерваффе учли именно испанский опыт относительно массового применения одного типа танков с короткоствольными трехдюймовыми пушками — Т-26М. Наверняка, будущие подчиненные «быстроходного Гейнца» и на трофеях повоевать успели, и оценить их по достоинству. Новость была крайне неприятной. Ведь если у противника будет только один тип основной боевой машины с 75-мм пушкой, пусть пока и с «окурком», то они и выпустить их успеют к 41-му году заметно больше. Не говоря уже о модернизации, направления которой фашисты тоже могут у нас подсмотреть и внедрить гораздо раньше. Наши-то Т-126 уже с длинными пушками выпускаются! И, уж если в Германии так уважительно отнеслись к советскому опыту, то чего ждать после публичной демонстрации КВ?

Первым моим побуждением стало приложить все усилия, чтобы не допустить традиционной демонстрации новинок на первомайском параде. Но куда бы я ни обращался, с кем бы это дело не обсуждал, мои аргументы не встречали понимания. Буржуи должны видеть мощь СССР! Чтоб и тени мысли не возникло попробовать прочность наших границ! Более того, напомнив о себе, я спровоцировал Сталина возложить на меня организацию демонстрации первого экземпляра сверхтяжелого танка, который вместо модели и тактического номера имел, подобно кораблю, собственное имя «Карл Маркс», набранное бронзовыми буквами на корме башни. Танк был моим детищем и я по прежнему курировал его постройку. Но протащить 230-тонного мастодонта через город на глазах всех его жителей — совсем другое дело! Конечно, Ленинград, поскольку доставить «Маркса» в первую столицу с Кировского завода было абсолютно невозможно из-за сроков. На переброску танка в центр по водным путям требовалось до двух недель, а реки и каналы даже в середине апреля еще не полностью очистились ото льда. К тому же машина еще была в работе и не являлась боеготовой. Не хватало внутреннего оборудования, приборов наблюдения, средств связи и системы пожаротушения. Ее, так или иначе, пришлось бы возвращать обратно, поэтому перевозку посчитали нецелесообразной.