Красные искры света - Джейн Анна - Страница 107

– Я не знаю, – честно ответила я, делая первый глоток и слегка обжигая губы – напиток был слишком горячим. – Просто поняли ночью, что это – любовь.

– Как поняли? – удивилась Ранджи. Все остальные уставились на меня столь внимательно, что мне стало неудобно.

И я решила совместить правду и ложь в своем импровизированном рассказе.

– Мы встретились вчера поздно вечером на берегу озера, – вдохновенно начала я и тут же допустила оплошность: – Он, луна и я.

– Кто – он? – поинтересовался въедливым голосом Темные Силы.

– Ты меня плохо расслышал. Я имел в виду «она», – отозвалась я. – Я, луна и Настенька. Вода была похожа на упавшее звездное небо. Умиротворяюще пахло соснами. Пели птички.

– По-моему, ночью только совы ухали, – хмыкнула Ранджи.

– Совы тоже птицы, – сказала я уверенно и сделала новый глоток глинтвейна. – В общем, было романтично. И я вдруг понял, что Настя – чудесная. Красивая. Добрая.

Саму себя хвалить было неловко, но что я могла поделать?

– Очень добрая, – хмыкнул Олег, и я возмутилась про себя.

– В ней есть внутренний свет, – стараясь сделать голос мечтательным, произнесла я. – И он меня ослепил…

Я сделала паузу. В теле Зарецкого во мне просыпалась любовь к театральщине.

– И что потом? Ты тоже стал светиться? – спросил насмешливо Дан.

– Почти, – усмехнулась я. – Не знаю, что это было. Может быть, магия этого места… Но я понял, что меня тянет к Насте. А ее – ко мне.

На этом я выдохлась.

– И? – не сводила с меня глаз Алсу.

– И она меня поцеловала, – сказала я, глядя прямо в глаза Карлу, который молча пил чай и смотрел на меня – теперь не как на дохлую мышь, а на вполне себе живого таракана, которого следовало прихлопнуть.

– И мы поняли, что должны быть вместе, – закруглилась я.

– Однако, – только и сказал Дан.

– Может, ты ее шантажируешь? – спросил Олег. – Поэтому она прикидывается твоей девчулей? Ты смотри, приятель, я за Настю порву.

Друг вроде бы шутил, но глаза его были серьезными. Я даже не знала – радоваться или нет.

Ярослав вернулся спустя двадцать минут, когда я уже вся изнервничалась. В руках у него был пакет, видимо, с вещами, а за спиной – довольный Шейк, сияющий, как золото на солнце. За спиной его был рюкзак.

Его-то Зарецкий зачем притащил?!

– Привет, народ! – весело приветствовал Шейк всех, заходя в коттедж. – Как дела? О, Яр! А ты чего в одеяле сидишь? – и парень, подойдя ко мне, хлопнул по плечу.

– Ребяточки, – обратился медовым голосочком Яр к моим друзьям. – Я поеду в машине с Ярочкой. А с вами Шейк поедет, хорошо? Мы уже договорились. Пойдем, любимый, – улыбнулся он мне, – переоденемся. Я тебе сухие вещи принесла.

И он потряс пакетом прямо перед моим лицом. Пришлось встать и идти в спальню следом за этим ненормальным. Шейк же, громко и весело разговаривая, уселся рядом с Ранджи, к которой явно питал слабость. Та лишь иронично на него смотрела.

В отличие от Зарецкого, я переоделась быстро – почти как солдат. И почувствовала себя куда более комфортно, находясь в джинсах, майке и кофте на молнии, кажется, с чужого плеча.

– Теперь пошли бриться, – маниакально сказал Ярослав – он умудрился взять с собой станок и пену.

– Не хочу, – заупрямилась я.

– Надо.

– Не надо.

– Мы же договорились, что должны быть похожими на самих себя, – свел брови к переносице Яр. – Я свою часть договоренности выполняю. Хожу в этом мерзком лифаке, – повел он плечами. – Так что и ты, Мельникова, будь добра.

В результате мы опять пошли в ванную, и Яр сам решил побрить меня – вернее, себя самого. Чувствуя себя крайне глупо, я сидела на стуле с пеной на лице, а он склонился ко мне и проводил острым лезвием по коже. Вид при этом Зарецкий имел такой сосредоточенный, будто, по меньшей мере, управлял космическим кораблем.

Дверь мы запереть забыли, поэтому сначала к нам вломился Дан.

– Как интересно, – сказал он, большими глазами глядя на мое тело. – Насть, а он сам не может?..

– Яр хочет, чтобы это делали мои нежные руки, – сообщил Зарецкий.

– А, понятно, – не нашелся, что ответить, друг.

Следом зашла Алсу.

– А что вы делаете? – спросила она.

– Бреемся, – ответила я любезно.

– Олег мне так не разрешает, – зачем-то сообщила подруга и ушла.

– Наверное, они думают, что ты по уши в меня втрескалась, – сказал Ярослав довольным голосом. – Стала моим рабом.

Он вдруг замер, глядя в мои – свои – глаза. А я – в его.

По ногам побежали мурашки. Они стрелами взвились вверх, искрами рассыпавшись по всему телу.

– Что такое? – прошептал Зарецкий растерянно. Кажется, он чувствовал то же самое.

– Мне страшно, – сказала я. Словно прошла какая-то анестезия, которая давала силы держаться нам обоим.

На миг мне показалось, что передо мной стоит не мое тело, а Ярослав.

– Мне тоже, – признался он и вдруг обнял меня.

– Оно ведь пройдет, – проговорил он тихо. – Мы станем собой. Правда?

Я не знала. И боялась говорить «да» или «нет». Просто обняла его в ответ, чувствуя, как становится теплее на душе – на своей ли?..

– Что с вами? – спросил вдруг голос Карла, который стоял на пороге и глядел на нас крайне изумленно. И я вдруг подумала – он что-то чувствует. Что-то понимает. Я хотела рассказать ему обо всем.

Но мне словно рот закрыли невидимые руки

«Не стоит, хозяйка, не стоит», – зашептало, зашелестело множество голосов, переплетающихся воедино – казалось, так разговаривать могла луговая трава, освещенная золотистым солнцем и непокоренная ветром.

И я промолчала.

– Вы о чем? – спросил Ярослав, и я слышала в его голосе напряжение.

– Нет. Показалось, – непонятно отвечал Карл. И ушел, окинув нас еще одним странным взглядом.

Я ополоснула лицо – теперь гладкое – прохладной водой, смывая остатки пены.

– Идем искать Джульетту? – спросила я тихо.

Ярослав кивнул. И мы, не обращая внимания на голоса друзей, покинули коттедж, теперь уже выглядя нормально.

Джульетты нигде не было, словно она пропала. Будто вода действительно поглотила ее. Когда мы уже подумали, что она утонула, мужчина из домика администрации сообщил, что Джульетта ранним утром уехала в город.

– Как так? – потрясенно спросила я. – Мы же видели ее. Видели же, правда?

– Видели, – согласился потерянно Ярослав и вдруг спросил, сжимая пальцы в кулаки: – А если это действительно сумасшествие? Если нам все кажется? Если мы больны?

– И кольца тоже кажутся? – коснулась я украшения на руке.

Сколько я ни пыталась – кольцо не слезало с пальца, хоть и не было мало – сидело как влитое.

– Думаешь, дело в них? – спросил Ярослав растерянно.

– Не знаю, – покачала я головой. – Уже ничего не знаю. Но если предположить, что во всем виновато нечто мистическое, то… – Я замолчала, не веря в то, что говорю. – То получается следующее: поменяться телами обратно мы сможем, только если поменяемся кольцами.

– Которые не снимаются, – горько добавил Яр. – Слушай, а если мы… Избавимся от пальцев? – Он сглотнул – такая перспектива его не прельщала.

Я покачала головой.

– Не знаю, что будет. Может быть, это станет нашим спасением. А может быть, мы навсегда останемся в телах друг друга.

О том, что мне слышались травы, я промолчала.

– Вы не избавитесь от них, пока не скажете нужных слов, – прошептала Дарена, зависшая над Настей и Ярославом. Сначала она ужасно веселилась, наблюдая за всем этим переполохом, а потом ей вдруг стало жаль брата и подругу. И она впервые задумалась – а правильно ли поступила, послушав Вольгу? Но кто он и кто она? Вольга знает, что делает. Вольга сказал, что только так можно спасти Настю, ставшую Хранительницей, и воссоединить души, которым дали последний шанс.

И Дарена послушалась. Она до сих пор не могла простить себе своего последнего поступка при жизни.

– Все должно закончиться хорошо, как в сказке, – сказала сама себе девочка. И алой искрою взметнулась в голубое небо.