Красные искры света - Джейн Анна - Страница 93

– Вы ее любите?

– Кого? – не сразу даже понял немец. И это почему-то парня обрадовало. Если между ним и Дном ничего нет, то тогда свою месть можно будет реализовать куда быстрее.

– Энергетическую практику, конечно, – ответил Яр весело.

– Думаю, тебе лучше уйти, – все так же не повышая голоса, сказал Карл. – Мне стоит побыть одному. Но если ты имеешь в виду Анастасию, то нет. Я ее не люблю.

– То есть у вас ничего нет, верно? – решил идти до конца Зарецкий.

– Верно.

Сова вдалеке заухала так, словно ей наступили на хвост – злобно и громко.

– И с ней могут встречаться другие? – продолжал Яр, пытаясь выдержать тяжелый сканирующий взгляд немца.

– Кто это сказал? – вкрадчиво поинтересовался Карл. – Я не привык отдавать свое.

Игра в гляделки продолжилась.

– Понятно. Тогда оставляю вас для дальнейшей работы с энергетическими практиками, – держась из последних сил, заявил Ярослав. От немигающего взгляда глаза слезились, и в них появилась легкая режущая боль. – Прошу извинить, что помешал наслаждаться природой и энергетикой.

С этими словами Зарецкий развернулся и элегантно вломился в кусты, из которых пару минут назад выскочил. Путь к тропинке стоил еще нескольких царапин и с десяток бранных слов, которые Яр шипел себе под нос. Обратно он почти бежал, чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, от которого леденило душу. Совершенно не вовремя вспомнилась легенда об озерной ведьме. По одной из ее интерпретаций, рассказанных сегодня во время празднования дня рождения Вана, ведьма выходила на сушу каждое полнолуние и убивала лесных путников. Яр, который до жути боялся триллеров и ужастиков, чувствовал себя загнанным в ловушку кроликом и то и дело оглядывался по сторонам, шарахаясь от каждой тени.

Из леса он выскочил едва ли не бегом и направился к своему коттеджу, чувствуя на себе пристальный взгляд. Лишь только когда парень оказался в доме, неприятное ощущение, что на него смотрят, пропало.

Глотнув привезенный кем-то домашний сидр, Яр устроился прямо в гостиной, на диване, – все остальные спальные места были заняты. И хоть диван показался ему неудобным, в сон, как в темную пропасть, парень провалился почти мгновенно.

Но тотчас проснулся, потому что в глаза ему кто-то упрямо светил фонарем. Он повел головой, крепко зажмурившись от яркого света. И тотчас услышал смутно знакомый звонкий голосок:

– Вставай, балбес. Ну же, шевелись. У нас мало времени. Подъем! Дал же бог брата – дурака… Вставай!

Ярослав, закрывая рукой лицо, сел на диване. Он никак не мог вспомнить, кто из девчонок его будит и зачем. И злился, что его сну столь нагло помешали.

– Что за… – спросил было он, отнимая ладонь от сощурившихся глаз, но осекся, уставившись на девочку лет четырнадцати, которая стояла перед его диваном с фонарем в руке. Девочка задорно улыбалась

И Ярослав тотчас понял, что спит. Потому что иначе быть не могло. Потому что иначе это означало бы лишь одно – его сумасшествие.

– Даша? – изумленно прошептал Ярослав, узнавая сестру. Она ни капли не изменилась и оставалась все такой же: со смеющимися зелеными – как у него – глазами, ямочкой на подбородке, заговорщицким выражением лица. И даже топик на ней был ему знаком – в нем Даша последний раз вышла на улицу, чтобы потом потеряться в бездне. Раньше она никогда ему не снилась – после того, как ее не стало.

– Даша-Даша, – махнула рукой сестра и широко улыбнулась Ярославу.

– Но ты же… – прошептал он, поднимаясь на ноги.

Ярослав хотел сказать «умерла», но старшая сестра, навечно оставшаяся подростком, прижала к губам указательный палец.

– Тихо ты. Не говори ничего. Я тут. Я с тобой. Пойдем погуляем, поговорим? – лукаво предложила Даша.

– Но…

Ярослав впал в ступор. Он смотрел на нее, такую маленькую и хрупкую – а ведь раньше Дашка казалась ему высокой и сильной, постоянно ведь одерживала верх в играх! И молчал. И в этом молчании крылось многое, это молчание разрывало его, и в нем было больше слов, чем он мог бы сказать. Он сам стал безмолвием.

И хоть это был сон – реалистичный, но все же сон – в сердце Яра все сжалось, заледенело и с тонким звоном разбилось. Вновь нахлынули детские воспоминания, и стало и страшно, и больно, и горько. Эти чувства пронзали насквозь, как ледяные стрелы – били по живому, по горячему, разрывая артерии души.

– Ты чего? – растерянно спросила Даша, словно почувствовав, что происходит с ее младшим братом. – Нет, нет, не надо этого. Я этого не люблю. Это и мне… больно, – прошептала она и подошла к Ярославу. Девочка коснулась его плеча, и он медленно выдохнул, почувствовав себя спокойнее и защищеннее. И теплее.

Яр осторожно обнял Дашу, понимая, что не должен забыть этот чудный сон и обязательно должен рассказать о нем родным, хоть сам всегда скептически относился к сновидениям. И она обняла его в ответ, прижалась щекой к груди, а после отстранилась, подозрительно шмыгая носом.

– Нам пора, Ярик, – потянула его за рукав Даша. – Надо сходить в одно место.

– Какое? – спросил он, следуя за сестрой. Теперь они держались за руки – как в детстве, когда мама заставляла Дашу брать Ярика на улицу, и ей приходилось всюду таскать его с собой на радость подружкам, для которых ее младший братик был как кукла. Мама, конечно, находилась рядом, но Даша все равно чувствовала себя большой и важной от того, что ей доверяют гулять с братишкой.

– Пока секрет, – хитро сказала девочка. – Расскажи мне, как ты. Как мама, как папа? Как Власик с Егоркой? У Власа жена – какая-то дура, мне не нравится. Зато детишки классные. На меня похожи, правда? Ну же, не молчи, рассказывай!

И Ярослав, чувствуя себя странно – иногда ему казалось, что он идет прямо по воздуху, не касаясь босыми ногами травы и холодной земли, рассказывал: быстро, взахлеб, с эмоциями. Как будто ему было десять лет и он просто очень давно не видел сестру.

Болтая, они вышли из коттеджа и направились к лесной чащобе, а через нее вышли к другому берегу неспящего блестящего под лунным светом озера. Яр не помнил, как они шли по лесу и как спешили вдоль берега – все его внимание в этом сне было сосредоточено на Даше. А она слушала, смеялась и время от времени посматривала по сторонам, словно ища кого-то.

Возле большого камня их ждали – девушка в белом широком платье и с распущенными волосами, волнами струящимися по спине. Джульетта.

– Она уже там, – прошелестел ветром ее тонкий голос. – И все готово.

– Спасибо, – коротко кивнула Даша.

Они остановились. Силуэт Джульетты померк и растворился в ночном воздухе. Но во сне это Яра не удивило.

– Вот и все. Мне пора, – сказала Даша с сожалением.

– Куда? – вцепился в ее руку Ярослав.

– Туда, где я всегда. Даже в этом особом месте – Перекрестке снов – я не могу находиться долго, – вздохнула девочка, но тотчас жизнерадостно улыбнулась. – Тебе нужно лишь будет взять то, что принадлежит теперь тебе. И разделить с ней.

– С кем? – перестал что-либо понимать парень.

Тонкие пальцы Даши выскользнули из его ладони, и она, глядя на брата, сделала несколько шагов назад. Ветер тотчас растрепал ее короткие волосы и неприветливо мазнул по щеке Ярослава.

– Яр? – сказала сестра – так, будто напоследок.

– Что? – спросил Яр пересохшими губами.

– Извини, что тогда… Ты меня нашел, – хриплым, каким-то взрослым голосом сказала сестра. Улыбнулась через силу, будто боясь заплакать, и тоже исчезла.

И в это же время на Яра обрушился звездопад. И он вместе с обломками хрупкого стеклянного неба упал в воду, теряя сознание прямо во сне. Озеро, в котором плавали упавшие звезды и осколки небосвода, приняло его в себя и погрузило на дно, сомкнув над лицом свои волны.

В себя Ярослав пришел спустя черную вспышку в сознании, и сколько прошло – минута или час, а, может быть, день, не знал. Он распахнул глаза и понял, что очутился в подземной пещере с сырым горьковатым воздухом. Пещера была освещена огнем, искрящимся ровно посредине. Стены и свод пещеры то и дело озарялись отсветами уютно трещащего пламени, от которого вверх искрами взметалось расплавленное золото.