Длинные руки нейтралитета (СИ) - Переяславцев Алексей - Страница 30

  - Благодарствуйте.

  Девушка явно не знала, что сказать, но капитан второго ранга перехватил инициативу.

  - Меня зовут Владимир Николаевич Семаков, я командую кораблем 'Морской дракон'. Костя пробирался к одном моряку продать фигурки дракона, англичанин его заметил и стрельнул из ружья. Мои матросы подхватили мальца - и в госпиталь.

  - Что ж англичанин?

  - Пулей его успокоили, - последовал жесткий ответ. - Больше уж никогда не будет по безоружным стрелять... А тебя как зовут?

  - Крещена Натальей, папа звал Атя... - вздох.

  Беседа продлилась недолго. Семаков ушел со смутным ощущением, что надо что-то делать и с мальчонкой, и с его семьей, и осталось лишь прикинуть: что именно. Но уже поблизости от причала кое-какой план начал вырисовываться.

  На этот раз ошибки не было: к рассвету пушкари неприятеля были уже в готовности. Дистанция была не из малых: сажен четыреста, но и цель была не из крохотных.

  Небо только-только рассветлелось. Подносчики шепотом ругали промозглый ветер, хотя все до единого прекрасно знали, что в ходе дела согреются своим паром: очень уж нелегкой была работа по перекидыванию двухпудовых гранат.

  Лейтенант Беккер не преминул заметить командиру батареи:

  - Иван Андреевич, нам надо с поручиком Боголеповым наблюдать попадания.

  Про себя Шёберг отметил заметный немецкий акцент в сочетании с правильностью русской грамматики.

  - Правильно мыслите, Петр Христианович. Займите позицию вон у того угла, да не высовывайтесь особо. Защитникам редутов вы живыми понадобитесь.

  Все это было сказано так, что ни один слушатель, включая матросов, не усомнился бы в истинно скандинавском хладнокровии командира батареи. На самом же деле мичман еще как волновался.

  Накануне у него был разговор с генералом Хрулевым.

  - Ваше превосходительство, осмелюсь доложить, что наши гранатометы сами способны подавить артиллерийские позиции неприятеля. Нам понадобится помощь орудий люнета, если начнется пешая или кавалерийская атака. К сожалению, предвижу нехватку гранат. По расчету нам на полную обработку артиллерийских позиций только-только хватит.

  - Беретесь подавить неприятельские батареи? Вы так уверены, мичман, в мощи гранатометов?

  Сказано было без гнева, но Шёберг все же ощутил неприятный холодок, прошедший по спине.

  - Так точно, ваше превосходительство, но лишь касательно противодействия неприятельским пушкам. Посему разрешите начать с рассветом.

  - Одобряю. Но я лично буду наблюдать за действием ваших артиллеристов. Посмотрим, насколько...кхм... сии гранатометы лучше обычных пушек.

  - Постараюсь не разочаровать ваше превосходительство!

  Волнение мичману унять не получилось, вот почему он устроил накрутку комендорам:

  - Максимушкин!

  - Я!

  - Повторить порядок пальбы!

  Разумеется, дисциплинированный матрос не напомнил непосредственному начальнику, что порядок уже был повторен дважды без единой ошибки.

  - Так что, ваше благородие, начинать с крайней орудии на зюйд-осте, пристреляться, потом вести ствол налево вплоть до позиции, где ихний часовой сейчас. Потом ждать указаний по целям.

  Мичман кивнул и отдал аналогичный приказ Патрушеву. Тот справился ничуть не хуже товарища.

  - Гранатометы!.. К бою!!!

  По рукам подносчиков, как живые. пробежали тяжелые серые гранаты. Первые пять успокоились в приемных лотках.

  - Патрушев, без команды не палить! Жди дистанции!

  - Слушаюсь!

  Втихомолку комендор второго гранатомета позволил себе самовольство: установил дальность на ту дистанцию, которую посчитал нужной, решив, что в случае надобности поправить ее труда не составит.

  - Первый гранатомет, дистанция четыреста пятьдесят сажен, пристрелочный!

  Вспышка вышла слабее обыкновенного: негаторов вблизи не случилось, и потому граната грохнула у самой земли. Зато взрыв получился именно таким, какого и ожидали артиллеристы с 'Морского дракона'.

  Наибольшее впечатление получили соседи-пушкари. Это выразилось в репликах, самыми приличными из которых были:

  - Сколько ж пороху в этих гранатах! Они целый склад туда...

  - Говорят, порох там особенный, называется тратил, вот он, ежели...

  - Кто там трАтил? Чего трАтил?

  - Не трАтил, а тратИл. Силища аграменная. Это что, вот мне земляк-туляк рассказывал, каково он по кораблям бьет: все сгорает к...

  Тем временем мичман выдал поправки:

  - Перелет двадцать пять сажен. Сдвинь, Максимушкин, на деление... Пали!

  Впечатление усилилось, хотя и поручик Боголепов, и лейтенант Беккер отметили, что накрытия все еще нет. Впрочем, последний был впечатлен куда сильнее: он видел действие гранатометов впервые, хотя кое-что слышал. Просто перед позициями неприятельских пушек вдруг вырос громадный куст из земли, который на фоне яркого утреннего неба (хотя солнце еще было за горизонтом) показался совершенно черным. Когда же взорванная земля опала, стало видно, что орудийную прислугу на вражеской батарее посбивало с ног, но времени прийти в себя и подняться у них уже не осталось.

  - Недолет десять сажен, поправка на четверть деления. Давай!

  Через пять секунд со стороны соседей последовали радостные крики:

  - Царица небесная, да у них от трех орудий верным делом ничего и никого не осталось!

  - Вот же... силища!

  Шёберг отреагировал по-артиллерийски:

  - Накрытие! Максимушкин, веди прицел по линии орудий. Патрушев, дистанция четыреста тридцать пять, пристрелочный по своей цели!

  Взрыв последовал практически мгновенно. Предусмотрительный комендор, слыша поправки по дальности для товарища, успел подвинуть ползунок на нужную позицию еще до команды.

  - Есть! Молодец, Патрушев! Давай, братцы, веди по линии!

  Все наблюдатели отметили, что третья граната от гранатомета нумер один лопнула далеко в вышине, выдав огненный шар. Боголепов и Беккер поняли правильно: среди орудийной прислуги неприятеля нашелся тот, кого мичман Шёберг назвал 'негатор'. Все остальные посчитали, что это была специальная зажигательная граната - тем более, что стоявшая рядом бочка с порохом и вправду полыхнула огнем.