Терновая ведьма. Изольда - Спащенко Евгения - Страница 103

Она медленно приблизилась, и на этот раз верховный не стал шарахаться. Лишь затаил дыхание, когда ее теплая узкая ладонь легла ему на грудь. Кожу обожгло, но царапающей боли от колючек не последовало. Казалось, девушка держит в руке остывающий уголек, отпечатавшийся на его теле.

Какое-то время Изольда продолжала неподвижно стоять рядом, сомкнув веки. А когда открыла глаза, разглядела, как сияет сквозь материю ветряного плаща черный узор.

— Смотри, — указала она, но верховный ничего не заметил.

Тогда принцесса решительно повелела:

— Сними одежду.

Невесомое покрывало серебристой накидки упало на пол. Хёльмвинд принялся расстегивать рубашку негнущимися пальцами, стараясь не думать, что видит его гостья через ткань.

Наконец он остался голым по пояс и напряженно оглядел себя. Прямо над сердцем расцвела тонкая колючая вязь, будто нарисованная чернилами. Ажурный узор походил на дивный цветок. Кожа под ним горела.

— Что это? — Хёльмвинд приложил руку к груди, но жара не ощутил.

— Метка терновой ведьмы. — Изольда покачала головой, видя, как ее друг пытается дотронуться до колючего знака. — Не трать время напрасно… Ты не можешь прикоснуться к нему, даже увидеть. Я отниму ладонь, и линии исчезнут сами по себе.

— Но все же останутся, как невидимое клеймо, — заключил ветер.

От неотвратимости его слов принцесса поморщилась.

Верховный еще раз провел по коже, готовый в любую секунду отдернуть ладонь. Узор на груди выглядел словно живой. Ветер даже вытащил из шкафа кусок полированного стекла и в смятении принялся разглядывать шипы. Наконец он отложил зеркало, задумчиво застегнул рубашку.

— Когда чары истекут, знак тьер-на-вьер сотрется?

Изольда на миг онемела. Что же он с ней сделает, когда узнает правду? Но отступать было поздно, и девушка робко пробормотала:

— Понимаешь, Хёльм, загвоздка в том, что любовное колдовство необратимо…

Он замер, вцепившись в ворот рубашки. Остатки напускного безразличия исчезли с лица.

— Повтори…

— Приворот нельзя снять, — подтвердила девушка, сокрушенно глядя на него.

В ту же минуту Северный ветер превратился в ледяной ураган и грозно навис над ней.

— Ерунда! Ты — терновая ведьма! Поколдуй, раскроши в пыль пару башен… Вызови гром и молнии! Я не должен остаться таким!

— Не могу. — Она затравленно попятилась.

— Тогда пусть это сделает тьер-на-вьер! — Он впился пальцами в ее скулы и больно запрокинул голову. — Слышишь, ведьма?!

Изольда беспомощно хватала ртом воздух.

— Колдунья не явится по чужому желанию. А даже если бы и пришла, она не в силах изменить случившееся… Никто не в силах…

Девушка ласково прикоснулась к его холодным рукам. Хёльмвинда она не страшилась, различая в прозрачных глазах лишь тоску и отчаяние. И ни капли звериной ярости, что способна превратить человека в чудовище.

— Ты решил нарушить обещание не причинять мне вреда?

Он мигом разжал пальцы, приходя в себя, растерянно отступая от принцессы. Но она и не думала укорять его.

— Я знаю, как ослабить терновые чары! — вместо упреков произнесла Изольда.

Ветер скомкал в ладонях тонкий плащ.

— Существует зелье, отнимающее память. Выпьешь его и забудешь, что с тобой случилось за последние несколько лет…

— Да ты в своем уме? — мгновенно вскипел он. — Предлагаешь мне напрочь лишиться воспоминаний?

— Зато это верный способ, — принялась уговаривать она.

— Отчего же ты в таком случае предпочла узнать о себе правду, таящуюся за завесой? — прозвучал язвительный возглас.

— У меня все было иначе…

— Неужели? — Северный владыка гневно тряхнул головой. — Уясни: я не собираюсь становиться сумасшедшим, как мой младший брат, и страдать провалами в памяти!

Смерчем он пронесся на другую сторону спальни.

— Как скажешь, — вздохнула принцесса.

В глубине души категоричный отказ порадовал ее.

— Мне жаль, что тьер-на-вьер так поступила с тобой, — набравшись смелости, прошептала девушка.

— Разве вы с ней — не одно целое? — Хёльмвинд все еще сердился, но в молчанку больше не играл.

— Нет! Да… — Изольда замялась. — Позволь рассказать о том, как я стала терновой ведьмой. Тогда ты поймешь, что со мной происходит и почему я не призналась во всем раньше.

Лишь взглянув на нее, можно было понять, как важен для девушки этот разговор. Ведь она пришла сюда, страшась гнева и презрения Хёльмвинда, и все же попыталась что-то ему объяснить. А теперь стоит, сложив руки в умоляющем жесте, готовая к самым жестоким словам.

— Хорошо, — неохотно сдался Северный ветер.

Принцесса просияла.

— Спасибо!

Она бросилась к тяжелому каменному креслу и попыталась подтащить его к камину. Монолитный камень не сдвинулся и на вершок.

— Что ты делаешь? — Хёльм озадаченно покосился в ее сторону.

— Готовлю для тебя место…

— Зачем? — Он облокотился о стену, продолжая наблюдать, как девушка толкает мраморную глыбу к очагу. — Мне вполне удобно и здесь.

— А мне — нет. Не могу спокойно беседовать, глядя снизу вверх. — От бесплодных усилий она покраснела, но занятие свое не бросила.

— Почему? — допытывался ветер.

— Это же очевидно! — охнула принцесса. — Чувствую себя нашкодившей девочкой, явившейся к брату с повинной…

Отчаявшись выполнить задуманное, она пнула спинку кресла ногой и сердито зашипела:

— Проклятье!

Вдоволь наглядевшись на ее мучения, Северный владыка подплыл к своему трону и одним грациозным движением переставил его поближе к огню. Затем проделал то же самое со вторым креслом и уселся, величественно закинув ногу на ногу.

Изольда покачала головой и последовала его примеру. Не спеша разгладила на коленях платье, устроилась поудобнее. Затем пришел черед прически, и после того, как выбившиеся прядки были водворены на место, девушка взялась за свою шаль.

— Начнешь ты когда-нибудь? — Ветер нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику.

— Разумеется. — Она вспыхнула.

Пора было прекращать тянуть время, но открыть правду о себе оказалось не так просто. Страх случайно обмолвиться о терновом проклятии прочно пустил корни в сердце принцессы. И теперь, чтобы преодолеть его, пришлось сделать над собой усилие.

— Давным-давно мой старший брат Стефан — будущий король Северин — сообщил, что пора искать для меня женихов… — нараспев заговорила она. — И больше всех он прочил мне в мужья одного человека…

Стоило произнести первые слова, как история полилась из уст сказкой. Отвлеченно девушка вела речь о безжалостном Лютинге Мак Тире, нежелании несчастной принцессы Северин покидать родной дом. Словно бы не о себе, поведала ветру, как прокричала проклятие в ночь на Самхейн и пустилась потом наутек, будто испуганная преступница. Так же, как Хёльм, она надеялась однажды развеять чары, и ее тоже ждало горькое разочарование.

В рассказе Изольды заветы старой Брумы и бесчинства Давена Сверра вплетались в канву сюжета, за эпизодом о волке следовало повествование о Таальвене Валишере. Принцесса разглядывала прошлое, словно затейливый узор, и без утайки делилась им с Хёльмвиндом.

Он слушал внимательно, подперев голову рукой, хмурился, если речь шла о волке, глядел неотрывно, когда девушка говорила о тьер-на-вьер. Планов ведьмы она не понимала, потому могла лишь гадать, зачем той понадобилось влюблять в себя Северного владыку.

Сожаления, вина и раскаяние сквозили во всех речах Изольды, а еще страх, ведь история ее пока была не окончена. И когда черед дошел до проклятия Таальвена Валишера, девушка замолчала неловко, оборвав рассказ.

— Продолжай, — повелел ветер, перехватывая ее пристыженный взгляд, не позволяя опустить голову. — Открой мне правду, как освободить волка.

Она поерзала в кресле, пытаясь выскользнуть из него, но Хёльмвинд щелкнул пальцами, рывком придвигая каменный трон ближе.

Раздался противный скрежет.

— Я хочу услышать все до конца.

Принцесса закусила губу.