Терновая ведьма. Изольда - Спащенко Евгения - Страница 97

— Значит, мешать тебе нам незачем, — подытожил Зефир, освобождая сиденье.

— Предлагаешь мне выметаться из собственных владений? — осведомился Хёльмвинд без особого восторга.

— Только из этой комнаты, — просиял улыбкой его брат.

— Предположим… — Северный ветер завис над полом и принялся наматывать на руки длинные рукава, — она узнает о прошлом. Что потом?

— Зависит от Изольды. — Западный верховный приобнял девушку за плечи. — Лива встревожена этим сном. Она считает, твоя гостья обязательно должна его увидеть. А затем решить, куда направиться. Ведь вы все равно собирались лететь на поиски Таальвена Валишера?

Заклинательница впилась взглядом в окаменевшее лицо Хёльмвинда.

— Так мы и думали поступить, — ответила за него принцесса. — Спасение Лотарэ нас задержало.

Северный ветер скривился в усмешке и двинулся прочь.

— Надеюсь, Зефир, твоя подружка исчезнет из чертога, как только все разрешится, и я больше никогда ее не увижу, — донеслось из коридора.

Юноша смущенно потупился.

— Лива, прости его. И ты, Изольда, тоже. Не представляю, как вы провели вдвоем столько времени и ты не заколдовала его во сне.

«Пыталась», — грустно подумала девушка, но вслух произнесла:

— Я успела привыкнуть, что Хёльмвинд немного резковат. Он просто расстроен…

Стоящая в стороне кудесница проницательно посмотрела на нее, но смолчала.

— Итак, — она указала на лампу, — разожги ее и покрой завесой, которую найдешь в мешочке. Будь осторожна: ткань тонка и легко рвется… Когда досмотришь, позови нас.

— Как я пойму, что видения закончились? — Принцесса выглядела растерянной.

— Ты вспомнишь прошлое…

Лива протянула Зефиру свою сумку, и он закинул ее за плечи.

— Ну, пришло время оставить тебя. Если понадобится помощь, мы будем за дверью. — Заклинательница выскользнула из Янтарного зала, увлекая за собой чуть обеспокоенного Западного ветра. Кажется, он сомневался в безопасности затеянного.

— Ничего не случится, — пообещала его возлюбленная, мягко захлопывая створку.

Изольда оказалась одна. Она оглянулась: комната выглядела покинутой и пустой. Если бы не шипение в камине, заунывный вой бурана проникал бы и сюда. Но пламя отпугивало бурю, разливалось пляшущими переливами по неровным граненым стенам.

— Начнем, пожалуй, — сказала для храбрости девушка, слова прозвучали неуверенно.

Несмотря на бравый вид, ей было страшно узнать, что находится по ту сторону завесы. Должно быть, не самые приятные открытия, если учесть, что принцесса просыпается среди ночи от крика, а потом не может вспомнить свои кошмары.

Помедлив немного, она подхватила лампу и установила на стол, сняла с нее круглый стеклянный колпак.

— Что бы я ни увидела, это сполна принадлежит мне. Нельзя просто выбросить события прошлого из памяти!

Девушка решилась и шагнула к очагу. Осторожно вынула из золы щипцами тлеющую щепку, поднесла к светильнику.

— Вот так.

Фитиль тут же занялся, освещая столешницу желтоватым светом. Странно, но круг от него был намного больше, чем можно вообразить, взглянув на хлипкий огонек.

— Ох, — набрала в грудь воздуха Изольда.

И, затаив дыхание, вытряхнула на ладонь тончайшую невесомую ткань. Она походила на мантию Хаар Силлиэ, которую принцессе не раз приходилось латать, с той лишь разницей, что это полотно было куда более нежным. Оно переливалось серебром, текло сквозь пальцы, теплилось, словно живое существо.

Бережно придерживая завесу, девушка накинула ее на выпуклую поверхность светильника и робко замерла. Ничего не произошло, только огонек под стеклом беспокойно задрожал.

Изольда постояла еще немного в стороне, а затем удрученно опустилась в каменное кресло, в котором несколькими мгновениями ранее сидел Зефир. Ткань на лампе тихонько колыхалась — должно быть, вездесущий сквозняк. От этого по стенам ползли едва различимые тени. Вглядевшись в одну из них, принцесса с удивлением обнаружила на янтаре веточки терновника. Она даже подошла ближе, чтобы рассмотреть, но те тотчас исчезли.

Секунда, и на противоположной стене промелькнула какая-то фигура. Девушка потерла глаза. Лампа полыхнула, заключив ее в ореол золотистого света. Пришлось зажмуриться, таким ярким он был.

Вслед за всполохами явились тени: сочные, ощутимые; они возникали то тут, то там, кружились в безумном хороводе, грозились довести несчастную Изольду до обморока. В черных ломаных линиях она внезапно увидела знакомые образы, словно нарисованные на ширме кукольного театра тенями от бумажных фигур.

Вот за троном Хёльмвинда появился несокрушимый замок Северин, вокруг него в мгновение ока вырос дремучий темный лес, И быстроногий скакун спешит доставить седока в каменную твердыню — развевается на ветру длинный плащ. Это будущий король возвращается домой…

Полосы замелькали — черное солнце на воображаемом небосводе несколько раз сменило кривой истонченный месяц. На глазах он прибывал, рос и скоро сделался похожим на круглую монету. Тем временем на стенах появлялись и исчезали комнаты ее дома, по коридорам сновали слуги. Картинки незаметно сменялись другими, на которых черное море плескалось у холодных берегов и чей-то силуэт виднелся на носу далекого корабля…

Незнакомый мужчина все приближался, было в нем что-то тревожное, неотвратимое. И когда глаза его засияли, то стали первым цветным пятном на фоне черно-белых видений. Неотрывно глядя в их густую ядовитую зелень, принцесса почувствовала, как обретают оттенки деревья и скалы, как угольные схематические абрисы превращаются в очертания настоящих камней и башен.

На мгновение почудилось, что она проваливается в пестрый водоворот. Отовсюду звучали голоса, звуки музыки, доносились запахи… Смех, ржание лошадей, аромат тыквенного пирога на ее день рождения…

И вдруг сумасшедшая пляска прекратилась. Девушка оказалась в чужой, но виденной прежде спальне. Простое убранство скрашивали резные сундуки да искусно сработанная кровать, лазурное знамя белело в полутьме серебряной ладьей и пятиконечной морской короной.

— Герб рода Мак Тир, — пробормотала она.

Крепко спящий на постели мужчина показался знакомым. Ну конечно, это принц Лютинг — будущий владыка Приморского королевства. Сколько раз она в исступлении вглядывалась в его портрет, желая жениху провалиться сквозь землю.

Пока Изольда любовалась строгими чертами, молодой Мак Тир вздрогнул и открыл глаза. Кажется, он позвал ее по имени, но слова исказил болезненный стон. Уже догадываясь, что произойдет в следующую минуту, девушка схватила ртом воздух.

Темноволосый юноша вскочил с кровати, упал на каменный пол, скорчился в пронзившей тело судороге. За окнами его покоев зловеще зарокотал гром, молния ударила в основание древней башни.

Принцесса все наблюдала… Как сильные мужские руки превращаются в серые волчьи лапы, как позвоночник выгибается дугой, заставляя принца встать на четвереньки. Он ни разу не вскрикнул — лишь рычал, борясь со страшной болью.

— Ты — чудовище и не должен ходить среди людей, — зашептала как завороженная Изольда. — Голодный зверь, рыскающий по лесам в поисках невинных душ. Так и стань же им, чтобы никто не смог полюбить тебя, последовать за тобой…

Эти слова она однажды произнесла, проклиная принца Лютинга. Они превратили его в волка, вырвали из привычного мира и колдовским вихрем зашвырнули за тысячи верст от дома — в лесные угодья ее брата…

— Лютинг Вестильд Таальвен Валишер Мак Тир, — оседая на кресло, простонала Изольда. — Мой жених…

И внезапно все встало на свои места: вот почему волк не может и слова из себя выдавить — она заколдовала его. Вот почему чутье ведет ее за ним, хотя должно бы помогать искать проклятого принца… Мак Тир преследовал ее во снах, ходил за ней, подобно призраку. Как же она могла забыть его лицо, змеиные глаза, что смотрели на нее когда-то со всех портретов? Почему видения, такие ясные теперь, все время от нее ускользали, будто кто-то скрывал правду?