Убийца по имени Ной - Горбачева Наталья Борисовна - Страница 45

Там, в горном концлагере, в самом начале его пути на Голгофу, к нему являлась она, Оля. Она, и никто другой, и что-то такое она с ним сделала — мозги запудрила. А потом, хоть и отнекивался Ной, но в дом на заброшенном кладбище приходила Вероника и уговаривала его не противоречить. Обе они сыграли какую-то роковую роль в его судьбе. Неужели они связаны между собой: Оля и Вероника, две невесты?

Нет, так не бывает. Кому рассказать — не поверят. Жил себе тихо, спокойно, никого не трогал, писал диплом…

— Эй, проснись! — потряс за плечо Виктора Иванов. — Садись в машину, на переднее сиденье — будешь Сусаниным.

— А вдруг я не вспомню дорогу? — спросил Виктор. — Больше у меня никаких зацепок нет. — Он вопросительно посмотрел на капитана.

— Вспомнишь! — заявил толстяк. — А не вспомнишь — заставим, — засмеялся он натужно.

До Красносоветска ехали на милицейской «Волге» около часа. В город въехали как раз со стороны того микрорайона, где находилась гостиница «Молодежная».

— Да, да, это тут! — вскричал Виктор. — Узнаю.

— А как ты сюда попал? — спросил вдруг Агапенко.

— Сюда? — запнулся Виктор. — Сюда — из другого лагеря, в горах, но его я ни за что не найду. Это все Кавказские горы надо прочесать…

— Так, так… — серьезно заговорил Агапенко. — А ты знаешь, что ваша церковь увела из этого города уже шесть душ? Все пропали без вести. Четыре девушки и два парня — от шестнадцати до двадцати.

— Почему «наша»? Я не имею к этой церкви никакого отношения. Меня самого одурачили — вы понимаете? У меня невеста пропала, я захотел найти ее — и сам… Понимаете?

— Понимаем, — сказал майор. — Как не понимать! Ну, вот твоя «Молодежная». Куда дальше?

— Сейчас мимо вон того культурно-спортивного комплекса в город, к центру, и дальше…

— Вась, слышал? — обратился Иванов к водителю. — Только через мэрию двигай — там тормознешь.

Водитель оказался уроженцем Красносоветска и знал окрестности как свои пять пальцев. Он попытался выяснить, по какому пути двигаться от города, но Виктор мог ориентироваться только визуально.

Около мэрии, бывшего горкома партии, их ждали два грузовика с омоновцами, а из здания мэрии вдруг вышел — Виктор не поверил своим глазам! — полковник Воронов.

— Видишь, — сказал он, — я же говорил, что встретимся.

— Я могу не найти лагерь, — промямлил Виктор. — Это далеко…

— Будем искать, пока не найдем! — заверил Иванов.

Агапенко на Виктора теперь не обращал внимания, сосредоточив его на Воронове. Они тихо переговаривались сзади. «Волга» миновала город и вырвалась на простор. На расстоянии двигались грузовики.

Воронов несколько раз обращался к Виктору, спрашивая о лагере и его обитателях. Все ответы, видимо, подтверждали его догадки. Во всяком случае, давали большую надежду на успешное завершение операции.

Конечно, вероятность того, что Виктор найдет тот лагерь в степи, была ничтожна. Можно было надеяться только на чудо. Как выяснилось, он совершенно не помнил дорогу. Вот уже и виноградники проехали, начались один за другим придорожные поселки… Этого точно не было. Вернулись назад.

Водитель углядел боковую, без указателей, дорогу, сказал, что не знает, куда она ведет. Ехали по ней с полчаса — никаких признаков. Еще свернули, потом еще — все по инициативе водителя. Прошло около четырех часов, блуждали по степи без толку.

— Ну что, Сусанин: три дороги, развилка, — сказал водитель и остановил машину. — Две дороги еле видны, тупиковые… Куда едем?

— Не знаю! Не знаю! — заорал Виктор. — Я не следил за дорогой и камушков не кидал. Что вы так на меня смотрите?! Хотите — расстреливайте, хотите — закопайте здесь живым! Я не знаю. Я не помню дорогу!

— Погоди! — сказал Иванов. — Ты нам живой нужен.

Виктор открыл дверцу и пошел по еле заметной дороге — по двум колеям на иссохшей траве. Он отошел довольно далеко, милиционеры уж подумали, не бегство ли это…

— Сюда! Сюда! — вдруг закричал Виктор.

На земле крест-накрест лежали две дохлые гадюки.

— Гадюки — это их знак. Дьявол в Священном писании называется древним змием. Дьявол, приняв образ змия, явился Адаму и Еве в раю и обольстил их. В этой церкви делают то же самое. Я уверен, что теперь мы на правильном пути. Несомненно… Это их знак, их дорожный знак. Мы найдем их.

Ехали медленно, грузовики — много дальше «Волги». Виктор глядел только вперед и первым заметил знакомые очертания степного лагеря. За несколько сот метров до него проехали мимо еще одного знака: две гадюки лежали параллельно. Воронов махнул рукой из окна машины, и грузовики стали увеличивать скорость. Обогнав «Волгу», они помчались к цели.

Один остановился перед воротами лагеря, другой, обогнув забор, стал напротив — с другой стороны. Из грузовиков посыпались как горох омоновцы.

Но воевать было не с кем. Лагерь оказался пуст. Судя по всему, эвакуация происходила в большой спешке. На земле валялись тут и там алюминиевая посуда, одеяла, одежда. Все, что падало, не подбирали.

Бойцы стояли в оцепенении, а милицейские чины тщательно обыскивали домик за домиком, комнату за комнатой. Ноевы апартаменты были пусты: ни книжки, ни бумажки, ни той знаменитой табуретки, из которой была извлечена жидкость, пахнущая валерьянкой, которую хлебнул Виктор и отключился.

— Странно… — заключил Виктор, когда все собрались под навесом за столом.

— Странно, — подтвердил полковник. — Кто-то предупредил. Кто? — глянул он на Виктора.

— Так быстро… мгновенно… — все еще удивлялся Виктор. — Не знаю. А может, они еще вернутся? Они ведь с работ приезжали только к ночи, а с тех пор как убили Ноя этого лагеря, я не знаю, есть ли у них начальник.

— Кого, ты говоришь, убили? Ноя? Это что — кличка?

— Это должность, — ответил Виктор. — Типа главного… — Он задумался, потом решился сказать: — Я знаю место, где его зарыли.

— Понятно… — произнес полковник. — Покажешь.

Виктор понял, что ему шьют дело.

— Я не участвовал в убийстве, — сказал, словно поклялся, Виктор. — Я в этом не виновен. — А про себя молился: «Прости, Господи! Не знал, что так кончится! Господи, прости!»

Все пошли осматривать скважину.

— Дорогое удовольствие, — сказал Воронов. — В степи — скважина. И с умом сделано. Толковые ребята.

Вечером в лагерь никто не возвратился. Ночь прошла спокойно. Начальство совещалось. Виктор лежал, ничего не предпринимая, положившись на волю Божию. Если надо — и так спасет. А суждено под суд идти — ну что ж, значит, заслужил. Виктор не узнавал себя. Он стал совершенно другим. Он не узнавал ни своих прежних мыслей, ни чувств, ни желаний.

Прежний Виктор умер и устроил себе пышные похороны: за ночь перед его мысленным взором прошли все его близкие, родные и знакомые; с каждым из них он попрощался, простил всех и у каждого попросил прощения. И вот какая интересная история получилась: многие из его прежних знакомых тоже как бы умерли для него. Другие, которых было совсем мало, вдруг проявились по-новому. И в это опасное и неведомое приключение именно их он взял бы с собой. Потому что эти немногие… настоящие, на них можно положиться в любой ситуации, они не продадут и не предадут, не оставят погибать раненого на дороге. Он вдруг затосковал по этим людям, а ведь еще неизвестно, когда он встретится с ними и встретится ли вообще…

Удивительно, что среди настоящих оказалась и его бывшая невеста Оля. Роковое стечение обстоятельств разъединило их, сделало не похожими на самих себя. Все в прошлом… Нужны ли они теперь друг другу? Тем более после Вероники. Виктор старался совсем не думать о ней, потому что, оказывается, он так и не постиг ее сути. Все так запуталось, что и не хотелось ничего распутывать. Вероника была словно с другой планеты, неведомо каким образом занесена на грешную землю. Ей, кажется, нечего было на ней делать. У нее не было корней на этой земле, под утро пришло в голову Виктору. Странное открытие, удивился он сам себе.