Убийца по имени Ной - Горбачева Наталья Борисовна - Страница 52

Он вошел в аудиторию так же незаметно, как и вышел, сел на прежнее место. Некоторые слушатели вышли из транса, они показывали друг другу какие-то записи в тетрадях. Виктор понял, что сверяли цифры, — бабки подбивали, одним словом. Сейчас, наверно, этот главный выйдет и начнет их проверять и чихвостить за маленькие сборы…

Но лектор не вышел, а неожиданно потух свет и внизу, за кафедрой, высветился экран. Пустили фильм-агитку. Сначала диктор объяснил достоинства «Антеридия-1», который был тем самым травяным сбором, заготовлявшимся в горном лагере и распространявшимся в Красносоветске. Потом перешли к достоинствам эликсира жизни. Тут даже актеры разыграли сценку, будто агент приходит в дом и предлагает эликсир хозяйке. В общем, был показан фильм о том, как дурить народ.

Сразу после фильма очнувшийся Ной сделал Виктору знак следовать за ним, довел до двери без опознавательных знаков и встал перед ней, как бедняк перед вельможей, который может казнить, а может помиловать.

Долго они так стояли — молча и не шевелясь… Вдруг дверь сама собой открылась, и Ной пропустил Виктора вперед. Когда он оглянулся, Ноя не было, а дверь была уже закрыта.

Виктор оказался в комнате, начиненной всевозможной электронной аппаратурой: компьютеры, экраны, пульты — точно операционный зал атомной станции в уменьшенном масштабе.

— Здравствуй, победитель, — услышал он за собой голос Кротова.

— Вот это встреча… — обернулся Виктор и сделал до того удивленное лицо, что Кротов, кажется, поверил.

— Видишь, я оказался прав. Мы нуждаемся друг в друге, — говорил Кротов любезным голосом и сам весь был — одно обаяние.

— Да… А я не понимал сначала этого…

— Ты прошел, дорогой победитель, через огонь, воду и медные трубы.

— Да, трудновато было, — подтвердил Виктор совершенно искренне. — Как только выжил…

— Выжил, выжил, — дружественно похлопал Кротов Виктора по плечу. Виктор еле сдержался, чтобы не показать, как противно ему это змеиное прикосновение. — Я повторяю: у тебя большое будущее.

— Например? — спросил Виктор, как бы открыв этим вопросом торг.

— Например? Например, из тебя можно сделать великолепного политика. Будешь заседать в Думе или вырвешься в помощники Президента. Все будет зависеть только от тебя и твоей лояльности, верности, тем людям, которые откроют для тебя это будущее.

— То есть верности церкви Апокалипсиса? — переспросил Виктор.

— Ну… сейчас она называется так, потом будет называться иначе. Дело ведь не в названии, — улыбнулся Кротов.

— Конечно, — согласился Виктор. — Дело в принципе.

— Правильно, — кивнул Кротов. — Наш принцип — спасать от самой себя нацию, которая находится в состоянии, когда метастазы распространились по всему народному телу. Больные члены, как раковые клетки, пожирают сами себя…

— Благородное дело. А вы считаете, что народ еще можно спасти? То есть я хотел сказать, рак — излечим?

— Да, — твердо ответил Кротов. — Физические средства тут не помогут, оперативное вмешательство бесполезно… Причина смертельной болезни — духовная, поэтому духовны должны быть и способы борьбы.

— Я понимаю. И что вы к ним относите?

— Многое ты уже видел, но не все… Духовность — дело тонкое, к ней нельзя относиться как к физическим упражнениям.

— Да, физические упражнения — из области материального, — подтвердил Виктор.

— Правильно, — радовался успехам ученика Кротов. — В духовном мире знания и силы передаются от учителя к ученику по ступеням. Постепенно идет накопление и вступает в силу закон перехода количества в качество путем…

— Посвящения, — подсказал Виктор.

— Да, путем инициации.

— Я так понимаю, что уже посвящен в какие-то высокие степени? Договор кровью я подписывал…

— Ты сейчас на средних ступенях… — осторожно сказал Кротов. — Ты мог бы быть гораздо выше по своим природным данным, но сам и тормозишь дело. Ты очень свободолюбивый человек, не слушаешь старших…

— Это плохо?

— Это не очень хорошо. В нашем деле без послушания нельзя. Духовность как яд: на каплю больше — и смерть, а в гомеопатических дозах яд — это лекарство, — терпеливо объяснял Кротов. — Запомни: за нами будущее и господство, может, на большей части земного шара, что налагает на нас огромную ответственность. Промах смерти подобен.

— Да, мне хочется поскорее исправиться, — заверил Виктор.

— Это правильное решение, — после паузы ответил Кротов. — Ты хотел бы стать политиком с мировым именем? Мы поняли, что ты не простой исполнитель решений совета, как Ной… Ему не хватает того, что у тебя в избытке. Хочешь знать, о чем я говорю?

— Ной незаменим на своем месте. Он профессионал высокого класса. Мне кажется, он просто виртуоз в своей области. И именно его нужно готовить в большие политики, — серьезно высказался Виктор.

— Да, он виртуоз, но слишком догматик. У него нет того творческого отношения к жизни, как у тебя. Он преданный и верный наш приверженец — это необходимо, но недостаточно.

— Он очень многому меня научил…

— Это зачтется ему, не беспокойся. Я доведу до его сведения твою похвалу. Твое слово будет скоро очень много значить. Я надеюсь на это, победитель!

— Благодарю.

Виктор благородно наклонил голову. Так делали актеры в кино, когда хотели изобразить благодарность высокородного подчиненного своему высокопоставленному шефу.

Во время всего разговора Виктор и Кротов стояли посреди электронной комнаты друг против друга, как два быка. Об этом Виктор подумал в самую последнюю минуту. Все-таки эти сумасшедшие — хорошие психологи. Недаром Ной дал Виктору первое имя — Вол. Вол силен и вынослив, терпелив и работоспособен. Теперь Виктор может так сказать про себя… Ко всему прочему, Вол служит символом сильного соперника или противника. И это правда. О верности и привязанности Вола к своему господину говорится в Библии, где каждое слово — истина: «Вол знает владетеля своего». Но сейчас самое главное задание для Вола — приручить хозяина, то есть выпрыгнуть из собственной шкуры, изменить свою природу…

— О чем ты сейчас думал? — без прежней любезности неожиданно спросил Кротов.

— Я думаю, почему не удалась акция нашей церкви в Новоспасске. Мне кажется, я знаю причину неудачи, — как ни в чем не бывало ответил Виктор.

— Об этом мы еще поговорим. Теперь мне хочется показать тебе кое-какие видеоматериалы. — Он подошел к видеомагнитофону и включил запись.

Виктор увидел, как он ходит по каким-то коридорам. Где, когда — он не мог понять. Кротов сам подсказал:

— Это было час назад, когда ты выходил из аудитории. Что ты тут искал — выход? Впрочем, это пустое, я не это хотел показать тебе.

Новые кадры запечатлели Виктора на заброшенном кладбище: вот он тащит мертвую девушку к месту погребения, опускает и закапывает. Кротов перемотал еще назад — к оргии в доме при кладбище. Лица было трудно разобрать, но среди общих планов всей этой мерзости мелькал Виктор. Но и это было, оказывается, не то, что хотел показать Кротов. Мелькнули еще какие-то кадры, о происхождении которых Виктору не удалось по ходу дела вспомнить. Наконец, пошла запись бурной ночи со старушкой Беатой. Тогда Виктор был настоящим роботом — видимо, что-то подсыпали в еду, и он ничего не соображал и не помнил. Однако никуда не денешься: что было, то было… И пленка — ясное тому подтверждение. Виктору стало до того мерзко и гадко на душе от этих кадров, что захотелось блевануть прямо на палевый кафель электронной комнаты.

«Да, теперь из меня можно делать политического деятеля», — усмехнулся Виктор, как только приступ прошел.

— Надеюсь, ты не думаешь, что мы снимали это, чтобы завести на тебя компромат, — с едва заметной ехидцей сказал Кротов.

— Конечно, нет, — старался говорить спокойно Виктор. — Все это просто болезни роста…

— Отчасти это так, — согласился Кротов. — Но скажи-ка мне, победитель: ты заметил, что тело этой восьмидесятилетней женщины подобно плоти невинной девушки, а? — игриво закончил он свою фразу.