Озимый цвет - Елисеева Александра - Страница 14

Не забыли даже упомянуть про «надлежащий» внешний вид. Мне велели одеваться «скромно и изящно, в благородные темно-синие и фиолетовые цвета, выбирать также оттенки серого и приглушенно-зеленого». Иначе — быть тихой и незаметной, не способной привлечь внимание даже собственным гардеробом. О родных традициях требовали забыть. Так и написали: «Следует исключить красные ткани и другие вульгарные вольности в одеяниях».

Мне захотелось взять этот договор и бросить в лицо тому, кто его написал, дополнительно хорошо ударив… для собственного успокоения.

Чем больше я читала, тем сильнее мрачнела. Проще лишь сказать, на что я имела право, чем перечислять длинный список запретов. А смела я делать… ничего. Составитель сего документа несколько раз подчеркнул, что жена столь знатного и великого человека, как Вемур, должна лишь следовать за ним кроткой и незримой тенью, не задавая лишних вопросов, и во всем подчиняться. Удивительно, что не нашлось указаний, как я должна вести себя с мужем наедине. А нет, нашлось: «Во всем слушать супруга и стараться ему угодить». О моем благополучии не беспокоился никто.

Но как говорила мама: «Когда ты выйдешь за пределы дома, никто не позаботится о тебе лучше, чем ты сама».

Я взяла чистый лист и составила свой договор. Пусть Ристрих полюбуется. Кто бы сомневался, что он за всем этим стоит.

— Арана, вы ознакомились с договором? — вернулась Лили.

— Это — шутка?

— О чем вы? — будто искренне удивилась она. Не верю, что она не представляла, как я отреагирую.

— Вы же не думали, что я подпишу это?

— Что вас не устраивает? Договор составлен по всем правилам.

Лучше бы она промолчала, потому что ее слова оказались последней каплей. Я встала и, пользуясь нашей разницей в росте, нависая над Лили, прошипела:

— Если он по всем правилам, то вы сами выйдете замуж, подписав его, за какого-нибудь замшелого лорда!

— Я уже состою в браке, — спокойно сообщила она.

— Вы… что? — растерянно моргнула я. Неужели шпионка замужем?

— Как ваша компаньонка, я должна иметь мужа.

— И кто этот… счастливчик?

— Дворянин, служит на границе.

— Могу поспорить, он вас даже не видел.

Она пожала плечами:

— И что с того?

Немного успокоившись, я сделала шаг назад. Как бы Лили ни сохраняла невозмутимый вид, я заметила облегчение в ее взгляде. Значит, она все-таки почувствовала страх.

— Вы обещали мне хороший договор и обеспечите его, приложив все усилия.

Она невозмутимо парировала:

— Или я напишу Грасалю, и вы выйдете замуж немедля.

— Угрожаете?

— Предупреждаю. Нерстед не имеет лазейки, чтобы расторгнуть союз, поэтому этот свиток меня абсолютно устраивает. Если вас что-то смущает, то это ваши проблемы. У вас есть не больше недели, чтобы решить все дела.

— Полагаю, на этом разговор можно считать оконченным, — сообщила я, сложив руки на груди.

— Удачи, Арана.

Пожелание в свете последних событий прозвучало как издевка. Я не сочла нужным благодарить Лили за него и поспешила к своему главному врагу в замке Нерстед — Ино Ристриху. Не достигнув желаемого, он решил нарушить мой покой другим способом, но месть князя выглядела как детская обида. Впрочем, даже она могла дорого мне обойтись.

Князю пришлось оторваться от дел ради разговора со мной.

— Приветствую, огненная, — изобразил он удивление.

Я привычно склонилась в реверансе.

— Не притворяйтесь. Вы знаете, почему я пришла сюда.

— Да? И зачем же?

— Выразить восхищение изящными формулировками. У вас хорошо получается составлять документы.

— Я слышу иронию в вашем голосе.

— Вам послышалось. Я говорю вполне искренне.

Он недоверчиво поморщился. Я перевела дух, но не дала времени ему ответить и продолжила:

— Особенно меня впечатлило ваше умение распоряжаться деньгами… чужими. Откуда такой интерес к моему приданому? Даже в Льен принято его возвращать жене в случае расторжения союза.

— Арана, если вы собираетесь выйти замуж за Вемура, то вам придется держаться этого брака. Я не хочу, чтобы мой друг пострадал.

— Отрадно встречать такую заботу о ближнем. Жаль только, что на меня она не распространяется.

— Я не доверяю вам. Вы всего лишь марионетка, а я беспокоюсь о том, что может принести ваше пребывание здесь. Я должен лишить вас надежды, что, если вы избавитесь от избранника, вас будет ждать нечто хорошее. Вы никто за пределами этого замка, и даже здесь ваша судьба незавидна.

Я побледнела.

— Вы хотите сказать, что я могу… навредить, — слово «убить» я не смогла произнести, — князю Нерстеду?

— Я сказал достаточно.

Ино в упор на меня посмотрел, не оставляя сомнений, что я все поняла верно. Неужели он думал, что я на такое способна? Но как бы то ни было, перестраховывался он, а страдала я. Не хочу стать гостьей в собственном доме после смерти мужа.

— Я настаиваю на том, чтобы мне вернули деньги моей семьи в случае несчастья. Я не желаю дурного князю Нерстеду, что бы вы ни думали. Я приехала сюда, чтобы начать жить с чистого листа.

— Я не могу полагаться на ваше слово. Для меня оно ничего не стоит.

— Не судите по себе. Я понимаю, что человек, готовый украсть чужое, ничего не знает о чести.

— Я думал, мы уже решили этот вопрос.

— Увы, время идет, но одно не меняется: на мое состояние не перестают покушаться.

Он сжал руки, опираясь ими на стол.

— У вас есть ко мне что-то еще?

— Никто не воспитает детей лучше, чем их собственная мать. Тем более что речь идет об опекуне с весьма сомнительной репутацией…

— Наследник рода должен воспитываться мужчиной. Впрочем, под вашим крылом даже девочки могут вырасти неизвестно кем.

— На что вы намекаете? — прошипела я, жалея, что Хейн не научила меня пользоваться кинжалами. Мне очень хотелось пролить кровь.

— Я не намекаю, а прямо говорю, огненная. Нравы в Арманьеле… весьма раскрепощенные. Думаю, для вас окажется это новостью, но в Льен невеста должна взойти к алтарю чистой и невинной.

Я почувствовала жар. Как он смеет говорить подобное?! Демоны! Никогда еще мне не приходилось так смущаться. В моей стране не было такого культа непорочности, как в Льен, но это не значило, что мы погрязли в разврате. Да что уж там говорить, если я сама впервые поцеловалась именно здесь, в царстве. Как глупо судить других из-за нелепых домыслов!

Я гордо выпрямилась и надменно посмотрела на Ристриха. Не буду оправдываться, все равно это ничего не изменит.

— Боюсь, что вам понятие о достоинстве вообще не знакомо, — холодно сказала я.

— Пожалуй, но лучше примером вашим детям стану я, а не женщина, приковывающая внимание всех мужчин в замке.

Я едва не расхохоталась. Чье внимание я приковываю?.. Да кроме него, на меня никто не смотрит. Впрочем, даже взгляды самого Ино больше полны ненависти, чем любви. Тем более удивительно, что для него проявление красоты и женственности — нечто плохое.

Я всегда стараюсь меньше обращать внимания на чью-то внешность. Хотя в светском обществе цена и фасон платья подчас бывают важнее личности, его носящей. Мне кажется, что умение поддержать беседу, ум и манеры куда важнее. Жаль, что возможный опекун моих будущих детей так не думает. Примерно это я ему и сообщила:

— На мой взгляд, внутренний мир куда важнее оболочки. Возможно, если и вы смягчите свой нрав, то будете пользоваться успехом у женщин.

На лице Ино заходили желваки. Он ослабил ворот своей рубахи и, по-прежнему прожигая меня взглядом, произнес:

— Благодарю за совет, огненная, но подобных трудностей не имею. Я не знаю, как все обстоит на вашей родине, но в царстве мужская настойчивость и умение достигать поставленной цели крайне ценятся. Воспитанных людей, напротив, восхищает кротость и добродетель дам.

— Князь Ристрих, не способны подать голоса лишь мраморные статуи. Женщины — существа живые и полные чувств.

— Вас они переполняют.