Озимый цвет - Елисеева Александра - Страница 56

Когда обед подошел к концу, я без сожаления оставила мужчин в зале и пошла в парк, чтобы побеседовать с сестрами с глазу на глаз. Лили попыталась присоединиться к нашей компании, но я не хотела притворяться рядом с сестрами и подолгу раздумывать над словами, как это происходило в присутствии компаньонки.

— Я покажу уголки парка, куда никто не ходит, — доверительно сообщила Лили Хейн, надеясь, что та поддержит ее предложение, но я пресекла попытки шпионки повлиять на сестру.

— Боюсь, вы еще слишком слабы, миледи. Мы обязательно погуляем вместе, когда вы наберетесь сил.

Лили посмотрела на меня исподлобья, но промолчала. Я выдержала взгляд, которым она в меня впилась. Лили недовольно поморщилась. Она терпеть не могла, когда ее осаживали, и никак не могла смириться, что не ей принадлежит основная роль в этом спектакле.

— Действительно, миледи, вы неважно выглядите, — пришла мне на выручку Сиена. Взглядом, которым Лили посмотрела на сестру, можно было убить, но Сиена не сдержала насмешливой улыбки, сразу догадавшись, кто есть кто и как себя с кем можно вести.

Лили скривилась и, круто развернувшись, пошла в противоположную сторону. Когда мы вышли из замка, я увидела Эльмара в компании двух спешащих ко мне стражей. Я сжала зубы: совсем забыла об охране.

Стражи с любопытством посмотрели на сестер. Я вскинула брови, увидев, как зажглись их глаза. Сиена с вызовом смерила их взглядом, а Хейн зарделась, не привыкнув к мужскому вниманию.

— Мы будем следовать в отдалении, — быстро сообразил, что от него требовалось, Эльмар. — Но, прошу, не пропадайте из виду. В замке все еще небезопасно.

Я покачала головой. Не хотела, чтобы пугали сестер. Но Сиена сразу почувствовала неладное.

— Опасность? В замке?..

— Я все объясню. — Взяла ее под руку и ускорила шаг, оставляя стражей позади. Не удержавшись, посмотрела назад, чтобы убедиться — Эльмар сдержал слово. Они дали нам побыть наедине.

Мы зашли в ротонду, увенчанную отливающим на солнце золотом куполом. Сиена облокотилась на колонну и уставилась на меня, ожидая объяснений. Я вздохнула и заломила руки, не решаясь начинать беседу.

Рассказывать обо всем, произошедшем в замке, оказалось необыкновенно тяжело, но, разъясняя все девочкам, я сама разложила все факты по полочкам. Постепенно у меня выстроилась нужная картина, но я все равно чувствовала, будто что-то упускаю. Назойливая мысль жужжащей мухой вилась где-то рядом, но я никак не могла подобрать недостающую деталь головоломки. Что-то упорно не складывалось. Вот только что?

— Почему шантажировать решили именно тебя? — нахмурилась Сиена. — Почему не я, не Ранн, не Хейн, наконец?

— Возможно, это как-то связано с Нерстедом. Ведь это его хотели убить, — сказала я и поняла, что подобралась близко к истине. — Вероятно, враг был в курсе затевающейся перестановки, но не предугадал всех масштабов. Поэтому от пепельной хвори пострадал именно Ристрих, когда он притворялся камердинером, а потом, когда это не удалось, в ход пошло шайларе.

— Ты кое-что упускаешь, — подала голос Хейн, и мы обернулись к ней. — По твоим словам, Финн тоже тогда заболел, чем едва не сорвал свадьбу, ведь ты хотела, чтобы место жениха занял именно он.

— Ты права, — осознала я, все еще не догадываясь, куда она клонит. А вот Сиена, смотрящая на ситуацию со стороны, после напоминания Хейн потрясенно охнула:

— Арана, похоже, никого не волнует Нерстед. Все связано лишь с тобой и нами. Для кого-то очень важно, чтобы вы не были вместе. Князь — просто расходный материал.

— Но почему он все еще жив? — скептически спросила я, не желая верить, что Вемур ни при чем.

— Сама подумай. Он слишком хорошо спрятался. Твой противник до последнего не мог понять, находится ли настоящий князь в замке, а после нападать не нашлось причин: ты же уехала! Брак с Нерстедом сошел на нет сам по себе. Случилось то, чего желал отправитель записок. Похоже, теперь Вемур в опасности.

— Но почему кого-то так волнует мое личное счастье? — задав вопрос, я не рассчитывала получить на него тут же ответ и перебирала в голове имена людей, кто мог бы желать мне зла. Но Хейн снова удивила меня, уверенно сказав:

— Потому что ты совершенно беззащитна, пока союз непрочен.

— Повтори, — синхронно с Сиеной произнесла я.

Хейн склонила голову, рассеянно рассматривая незнакомую для нас птицу с пестрым оперением и белой грудью, севшую на живую изгородь возле ротонды.

— В нашей семье существует поверье, что сила искр может проявиться после первой брачной ночи. Вы разве не знали?

Мы недоуменно переглянулись с Сиеной. Обе слышали о подобном впервые.

— Откуда ты знаешь это?

— Мерис рассказал. Давно уже. Я думала, вы тоже в курсе, — пожала Хейн плечами. — Он сказал, что пламя обещало ему запылать с небывалой силой в теле одной из нас. Но хранитель не знает, в ком именно. Или мне не сказал.

Я сразу вспомнила разговор с Мерисом, который состоялся благодаря саламандре. Вот ведь… Демоны! Почему он ничего не объяснил, наговорив столько загадок?! Тем более и так проболтался Хейн…

— Похоже, кто-то уверен, что сила искр проявится в тебе, Ари, и очень хочет, чтобы этого не случилось, — произнесла Сиена и нахмурилась.

— Хейн, — приблизилась я к ней. — Что еще сказал Мерис? Пожалуйста, вспомни, это очень важно!

— Больше ничего. Я не слишком поверила ему. Тогда я решила, что это просто сказка.

— Нужно спросить у Мериса. Не понимаю, почему он молчал.

Мы переглянулись. Почувствовала ли я, что моя жизнь перевернулась после услышанной новости? Не знаю… То, что, по мнению противника, жребий завладеть силой выпал именно мне, еще не значит, что это так. От кого бы ни исходили угрозы, он знает о моей семье даже больше, чем я сама.

И откуда вообще взялось это поверье? Я никогда не слышала, что замужество может как-то сместить равновесие в сторону появления магических сил.

— Похоже, нам стоит навестить библиотеку князя. Хорошо, что Нерстед тебя остановил. Чем ты думала, когда собиралась ехать в Арманьелу?!

Сиена гневно уставилась на меня, и под ее журящим взглядом я неловко перенесла вес с одной ноги на другую.

— Я думала, у меня нет иного выхода. Довольно, Сиена, не хочу это обсуждать. Вопрос уже решен.

— А что делать со скипетром?

— Если не найдем ответа в книгах, придется вернуться к поискам.

— Не нравится мне эта Лили, — скривилась Сиена. — На таких, как она, нельзя положиться. Она легко предаст тебя, если потребуется.

— Я знаю, но она никуда не уедет, пока ей это невыгодно.

Хейн вышла из ротонды, заинтригованно рассматривая незнакомую птицу. Улучив момент, пока она не слышит, я спросила у Сиены:

— Ты знаешь, я люблю Хейн и рада ее видеть, но не будет ли она представлять опасность для мужа?

— Понимаю твои тревоги, Ари, — вздохнула сестра. — Но когда ты уехала, приступы совсем прекратились. Я спрашивала ее, Хейн четко помнит каждый день, а это значит…

— …Что Тьма не завладевала ею, — договорила я. — И все-таки она все еще дремлет в Хейн. Сегодня в столовой… Я видела, как ее глаза почернели. Что, если история с Дареном повторится?

— Надеюсь, дальше этого не зайдет. Мы ведь понимаем, что не Хейн убила твоего жениха. Вернее, не настоящая Хейн. Это демон заговорил ее устами, искушая тебя, проверяя на прочность, и демон сподвиг на преступление. Но теперь все иначе. Она повзрослела, и ею не так просто манипулировать. Тьме труднее подчинить ее сознание. Но, Ари… Мы приехали сюда не просто потому, что Хейн соскучилась. Я привезла ее сюда, поскольку она чувствует, как сгущаются тучи над севером. Ей нужно быть здесь.

— Ты думаешь, Хейн сможет что-то изменить?

Сиена серьезно взглянула на меня:

— Ей кажется, что она может помочь, и я склонна ей верить. Она думает, что твоя жизнь в опасности.

— Боюсь, этим она загоняет себя в клетку, еще более тесную, чем пленявшая ее раньше.

— Возможно, а может, и нет. Дай ей шанс, Ари, — попросила Сиена. — Хейн не виновата, что все так получилось. Прости, кстати, что не написали о приезде. Есть вероятность, что корреспонденцию дома начали проверять. Это подозрение возникло уже после того, как тебе написала матушка и как приехала я. Мы побоялись отправлять письмо, в котором сказано, куда мы едем. Даже в царстве соблюдали осторожность. Многие ищут, как ужалить нас побольнее.