Дневники Задрота (СИ) - Ухорезов Мобснабсбыт Всепэкашникович "Ухорезов" - Страница 33

Тут, он сам пришел мне на помощь. Вдруг, посмотрел мне прямо в лицо и заговорил.

- Задрот, хочешь заработать? Много.

Такая постановка вопроса мне понравилась. Трактирщик, хоть вроде должность и подразумевает, жлобом вроде не был. Кормил вкусно и сытно, обжуливал не особо нагло, изначально предупреждая о ценах на то и се... Так что, с ним вполне можно было иметь дело. Но с чего он вообще этот разговор затеял?

- Слушаю тебя, добрый хозяин.

- Ты уже почти неделю у меня живешь, оговоренный срок к концу подходит... Посмотрел на тебя, доверять стал. Человек ты хоть и сам себе на уме, но не разбойный, сразу видно. Знаю, прячешься от кого-то... Возможно, именно от этих чудищ, что на трактир напали пока меня не было и прятался. Так? По глазам вижу, так... Хотя по твоим и сложно, нео я всю жизнь в целовльниках, наловчился в людях разбираться... И в нелюдях тоже. Стало быть, нашли тебя, и таиться более причины нет. Доча моя и тебе на помощь пришла и дом оборонила, вот и... Нет, в случившемся с Оленкой не тебя виню... Не сейчас, так в скорости, сбылось бы. Все шло к коже лягушачьей. Не ты в том повинен, а колдовство это окаянное, что ей досталось на пару с проклятием... Через колдовство она и обезобразилась. Вместе с даром, проклятие страшное получила, я о том давно знал. Да все знали... Я и колдовать запрещал, и батюшку приводил... Но не нашего местного, не отца Ставросия, уехал он куда-то, по делам божеским... другого, пришлого. Не смог он ее образумить. И очистить от скверны не сумел... А разве за девчонкой уследишь? - трактирщик горестно вздохнул. Неожиданно ловко поймал в кулак пролетающую мимо муху. Пристально рассмотрел насекомое, наверное, на предмет личной гигиены и упитанности. Удовлетворился и сунул в кувшин.

- Стало быть, проклятие снять необходимо. Ты, Задрот, о себе тут много понарассказывал. Ежеле хоть десятая часть всего правда - сдюжишь. А я думаю - правда. Хоть и выглядишь странно, но лечить умеешь... Да и Степан с непутевым этим, говорят, колдовал мастерски, когда чудища лезли. Так что вот тебе, моя просьба. Сними проклятие с Оленки. За то, век тебе признателен буду. Что хочешь отдам. Вот, у меня два трактира. Я крест целовал что от казны доходов не утаю, так и ту клятву преступить готов и все заработанное тебе отдавать. Пока не поймают да на дыбе не заломают.

- Кого заломают? Меня или тебя?

- Обоих. Но это еще не скоро будет, не переживай. Три года, а то и пять всласть попируешь.

- Так, стоп. Куда-то наши с тобой взаимоотношения не в ту сторону скатываются. Мне на дыбу совсем не хочется, благодарю покорно. Давай так, я сделаю все что смогу, а потом попрошу, что захочу, и ты мне это обеспечишь? Только без последствий в виде дыбы, плахи или еще какой гадости.

Трактирщик призадумался.

- Идет. Выполню любое твое желание, что только смогу, хоть хозяйство на тебя перепишу, хоть холопом твоим стану. Но не за то, что ты попытаешься дочу мою расколдовать, а за то, что расколдуешь.

Поправка была принята и одобрена.

«Получено задание: любым способом расколдовать дочь трактирщика.

Награда: бесконечное расположение и все имущество трактирщика.

Штраф за невыполнение: нет».

Ну, на таких условиях, только полный дуралей от квеста откажется.

- Вынимай, - сказал я. - Щас расколдую.

Глаза трактирщика загорелись радостной надеждой.

- Вот прям щас? Сразу? Так быстро?

- А чего тянуть?

Целовальник бережно перевернул кувшин и на его грубую мазолистую ладонь вывалилась лягушка. Она хоть и лягушка, и зеленая, и вся как положено в пупырышках, но немного волосатая. Вот, про рыбий мех слышаш, а про лягушачий - ни разу.

Нафаня с ужасом уставился на мохнатое земноводное. Округлил глаза и бочком-бочком, по стеночке пополз к выходу.

Я, не особо заморачиваясь, схватил лягуху, зажмурился и смачно чмокнул. Но не взасос, а так, по-дружески. Раздался стук да гром. Но нет. Колдовство не снялось. Добиться эффекта очеловечивания оказалось непросто. Сейчас же, эффект был нулевой. За исключением возмущенного квакания лягушки, удивленного вскрика трактирщика и громогласно-смущенного хохота Степана. И того самого стука-грома. Головы о стену. Это Нафаня потерял сознание от вида сцены поцелуя.

- Не сработало, - огорчился я. - Не туда попал. Наверное, нужно все-таки в губы. С языком.

Я попытался развернуть лягушку нужной стороной, та упиралась и пыталась вырваться.

- Ты, что, сдурел? - заорал трактирщик. - Ты чего вытворяешь, охальник???

- Колдовство снимаю, не видишь? Самое верное средство.

- Ты еще ее в печку кинь! Отдай лягушку!

- Я еще не кончил!

- Т... п... ты... ТЫ! Ты что задумал... Ты...

Наверное, зря я так. Несчастный трактирщик уже и не рад был оказанному мне высокому доверию. Побагровел так, что мне реально страшно стало за его жизнь. Щас окочурится и плакал мой ревард.

Степан, немного пришел в себя, отер выступившие от смеха слезы и пробасил.

- Ох, насмешил-позабавил... Ты бы видел свое лицо когда целовал... И как лягуха гузном повернулась когда ты зажмурился... Ой, ха-ха-ха! Нужно будет посаднику рассказать, он такие истории любит... Да за такую потешку, точно коровой одарит, а то и конем... Ты, Задрот, сказок-былин много в детстве слушал. Кто же так проклятье снимает?

- А как? У Ивана-Дурака получилось...

- Знаю его... Вернее, знал. Помер болезный, уже лет много назад. Совсем дурак был. Наркоман же. Отпетый. Бродил по болоту, кажную жабу вылизывал... Больной человек, что поделаешь. Вот и нализался энтого... как его... Батрахатоксину. И помер. Но до того покуролесил, победокурил... Потом указ еще был царский. Что, мол, ежели кто еще на жабе или еще какой животине венчается, того непотребника, да вместе с попом на пару, по месту прописки супруги переселить, а в городе зоофилию не поощрять.  Не всем-же сказкам нужно верить, так-то. Тем более, проклятье лягушачье ведьмой лесной наложено. Причем не просто сглаз, а заклятье добровольно принятое, с условиями исполнения... А все знают, такие проклятия только по смерти колдуньи силу теряют.

Вот те раз.

Все знают.

А я, инквизитор, которому по должности как раз положено знать - не знаю.

Я смущенно передал успокоившуюся лягушку отцу. Извинился. Тот хмуро принял драгоценное земноводное. Ласково погладил и спрятал в кувшин.

Ну, по крайней мере стало ясно что делать.

Ведьму найти и грохнуть. Ну, это моя прямая обязанность. Инквизитор я, или где?

День 30 (скорее всего). Пергамент 2.

День 30 (скорее всего). Пергамент 2.

- И где мне ее найти?

Десятник пожал широкими плечами.

- А я почем знаю? Я вообще тут проездом. Да и спешу очень.

- Спешишь? А ремонт да уборку затеял. Коли спешишь, чего задержался?

Степан замялся.

- Тут такое дело... Берет меня один рыцарь в оруженосцы. Рыцарь настоящий, всамделишний, без дураков. Да не просто рыцарь, а барон. Человек благородный, от пяток до маковки. Появился неизвестно откуда и сразу всех больших бояр собою заинтересовал. Всем помог, много хорошего сделал, большое лихо истребил... Да и вообще много на нем заслуг и подвигов. Буду у него благородству учиться и рыцарству. Выправили мне стало быть грамотку, чтобы тысяцкий со службы отпустил... А потом... Эстафетой передали приказ. Ополчение это, будь оно не ладно организовать... Не доехал я до тысяцкого, пришлось мужиков собирать. Потом то, да се... В общем, много времени прошло, но долг я свой выполнил и грамотку сберег. До сегодня. А сегодня, возьми да в суму седельную ее сунь... Нет бы за пазуху, али в шапку. Э-эх... Сума в конюшне у седла. Была. Впрочем, и сейчас она там, но изодрана, все вещи по двору раскиданы... Энти чудики искали видно чего-то. Не только мою суму, вообще все до чего смогли дотянуться, все раскидали да перепортили, ешки-матрешки. Дык я грамотку свою ищу, ее сам Боромир Фродович составил, почтеннейший человек. А посадник утвердил. Без нее мне хоть назад ворочайся, а оно того... Вернее, не того... Не комильфо, во.