Земля 2.0 (сборник) - Злотников Роман - Страница 19

Егор задумался. С одной стороны – содержимое буржуинской горошины сплошная деза, не может иначе, просто не может. С другой… А Батюшка Сатурн его знает, что с другой. Все неправильно, все не так, как он себе видел.

– Ладно… Иди уже, у тебя скоро трудовые подвиги… по графику. Танкер пришел?

Олег кивнул и вышел. Дверь с легким шипением скользнула из пазов и закрылась за его спиной. Егор взялся за коммуникатор.

К командиру базы, старшему из старших, конечно, просто так не попадешь. И сейчас отец хотел ограничиться дежурным «Егор, личные вопросы в нерабочее время». Как будто оно у него было, это самое нерабочее время. Но, услыхав новости, сменил тон и велел «рысью к нему». Положим, не рысью, а лифтом, но Егор медлить не стал. Может быть, он посоветовался бы с матерью. Но матери уже три года как не стало. Медленные бактерии Титана плохо уживаются с человеческим организмом.

– Ты идиот, сын! – Егор впервые видел отца разгневанным. – Авантюрист – ладно, простил бы, но глупость… Ты понимаешь, что на мне пятьсот живых душ здесь? Зачем полез смотреть?

Он ткнул пальцем в анализатор, куда перед этим заложил полученную у конкурентов горошину.

– Отец, это всего лишь пропаганда…

– Кретин. Это всего лишь боевой вирус, наверняка успел расползтись по всей Сети.

Отец одновременно манипулировал клавиатурой пульта: в углу экрана появилась маркировочная маска стандартного информ-кристалла, скользнула к центру, совместилась с чужой. Полностью, лишь две последние буквы накладывались, не совпадая.

– Ни фига себе… – протянул Егор.

– Угу… Эксперимент есть эксперимент. Старшего кибернетика ко мне! – рявкнул он в коммуникатор. – Внимание всем службам информационной безопа…

Он не договорил. Освещение в пультовой исчезло. Две секунды темноты – и свет явился, но другой: желтоватый и тусклый свет авариек. Уже понятно стало, что происходит. Умный компьютер энергостанции, обнаружив угрозу, закуклился, задвинул в реактор замедлители и перестал подавать электричество. Там, на берегу озера, зябко передернули плечами и замерли насосы. Застыли посреди заснеженной равнины автоматические киселесборщики. В электролизной прекратилось расщепление воды. Замерли синтезаторы производственных линий. А жилой блок… жилой блок протянет на резервных аккумуляторах несколько суток.

Ситуация «уровень ноль», вот что это.

– Космоса, говоришь, хотел? – Отец сделался странно спокоен. – Получишь космос. Полетишь на хаб. Держи.

На его ладони лежала еще одна горошина.

– Держи, кому говорю. Здесь программа полета для вашего… хм… челнока.

– Откуда ты знал, что…

– Оттуда! Конспираторы хреновы. Задача: выйти на внешнюю орбиту, достичь точки L5, высадиться на хаб и запросить помощь. Выполнять!

Егор сжал кулак с кристаллом. Сказка становилась былью, но совсем не так, как ему мечталось.

Что может быть лучше полета на прямоточе над просторами родной планеты? Когда ты и корабль – одно целое, когда гудят компрессоры, нагнетая в камеры сгорания забортную атмосферу, и ревет, вырываясь из сопла, раскаленная струя, когда чем выше – тем стремительнее, там, наверху, много топлива, и приходится снимать ногу с педали газа, чтобы не вылететь в аборт, – за пределы атмосферы, на смертельную эллиптическую орбиту, а сбросив скорость, плавной глиссадой пройтись над бесконечными цепями экваториальных дюн, над вершинами диких хребтов, над гигантскими морями и мелкими озерами…

Егор был пилот, что называется, от Бога. Ему и в голову не могло прийти, что посади любого, выросшего в гравитационном колодце Земли, за штурвал прямоточного метан-кислородного летательного аппарата, и этот любой – еще на взлете не удержит управления и «съедет», разметав обломки прямоточа вперемежку с частями собственного тела по ледяным полям. Или разобъется о свинцовую поверхность метанового океана. Егор родился и вырос на Титане, и оранжевое небо – родное небо – манило его с детства, туда, вверх, где уже различимы и Властелин Колец, и сами кольца, и Энцелад, и Япет, и сверкающий алмаз Гипериона, но еще не видны звезды.

Егор мечтал о звездах. И вот мечта осуществлялась.

Но теперь все не так. Переделанный в космический челнок прямоточ прет в небо свечой, пилот в ложементе – только статист. Перегрузка превращает пятнадцать килограммов веса пилота в тридцать. Риск велик. Выдержит ли герметик кабины космический ваккум? Термак переделан в скафандр самым примитивным образом – многочисленные обручи охватывают руки, ноги, туловище, и неизвестно, как при разгерметизации поведет себя шлем. Два года кропотливой работы их инженерно-пилотной группы, но кто сказал, что где-то не закрался дефект, где-то – неточный расчет?

А корабль уже пробивает тропопаузу, входит в зону ветров, проходит верхнюю ионосферу, и вихревые токи, соскальзывая со сверхпроводящих защитных плит носа, голубыми змеями окутывают фонарь кабины…

Еще вверх. Небо больше не оранжевое – оно иссиня-фиолетовое, и добрую треть занимает желтое пятно Властелина Колец, и двигатель ревет победно – в верхних слоях очень много метана, а затем небо становится угольно-черным, и там, где заканчивается царство Властелина, рассыпаются разноцветные огни звезд.

Двигатель обрывает пение, вибрация корпуса исчезает – тишина, как удар по голове, и наступает невесомость. Ты падаешь, падаешь в неизведанную пропасть, хотя по-прежнему остаешься надежно пристегнут к ложементу. Егор тренировался в свободном падении. Но к невесомости невозможно привыкнуть. Где верх, где низ? Оранжевая поверхность Титана плывет вверху, а космос, наоборот, там, под ногами.

Виток, звонко щелкает клапан переключения подачи топлива, и в соплах вспыхивает уже гидразин: программа коррекции орбиты в экваториальную плоскость, короткое ощущение вернувшегося веса, и снова падение в никуда. Еще виток, еще – корабль прицеливается, корабль скоро оторвется от планеты и устремится по ее орбите в точку встречи – точку Лагранжа L5. Его цель – станция-хаб, космический заправщик супертанкеров жидкого газа, идущих с Земли.

Снова перегрузка, снова тяжесть – в права вступает уже притяжение Батюшки Сатурна, и нет сил любоваться воплощенной мечтой. Слишком многое поставлено на кон, и совсем ничего не зависит от пилота, способного сейчас только читать сообщения программы. Тяжесть нарастает, делается нестерпимой, – корабль чертит пологую дугу, потому что два километра в секунду – это медленно, это очень медленно, на такой скорости полет продлится не одни сутки, а этих суток у оставшихся там, под покровом атмосферы нет. Поэтому – разгон под углом сорок пять градусов к орбите, долгий многчасовой разгон, а затем такое же долгое торможение, тот же разгон, но со знаком минус, и Егор весит уже свои земные девяносто килограммов, и в голове крутится одна и та же мысль: понятно, отчего старшие с детских лет гоняют младших на тренажерах и центрифугах, заставляют приседать с жуткого вида штангами и отжимать их же лежа…

Хронометр бесстрастно отсчитывает время, бортовые системы ведут себя штатно, и на девятом часу полета компьютер оживает: механическим голосом сообщает о входе в зону L5. Снова невесомость инерционного движения, лишь изредка просверкивает пламя боковых маневровых сопел, а звездное небо с хорошо различимым серпом Гипериона вздрагивает. Корабль делает коррекции, пытаясь обнаружить в тысячах и тысячах кубических километрах пустоты цель. На экране радара множество точек, но что из них хаб, а что – астероиды, пойманные в ловушку частного решения задачи трех тел? Программа имеет на этот случай ход конем: в пространство устремляется «мэйдэй», сигнал бедствия.

Текут минуты, тягучие медленные минуты, и в тесноте кабины возникает новый голос – на сей раз совершенно человеческий:

– Внимание. Говорит станция «Титан-Главная». Принимаю управление на себя. Не отключайте пеленг. Как поняли, прием.

– Понял, спасибо. – Егор не узнает своего голоса.