Земля 2.0 (сборник) - Злотников Роман - Страница 5
- Предыдущая
- 5/27
- Следующая
Это мало утешило. Я вообще не хотела идти в ее будку с забеленными иллюминаторами – первый год в Патере отмечалась там каждую неделю, наблюдалась с астмой и нарушениями сна. И хочу сказать, что психолог из Елены Николавны так себе. Потому скупость ее ответов меня совсем не удивила. С командованием русского отделения МВКС меня не соединяют, просят отправить заявку на почту. Я отправила, отправляю каждый день, но ответа нет.
Никто на Марсе не в силах нам помочь – не в силах или попросту не заинтересован. Я тоже не могу найти выход и ненавижу себя за это.
Вадиму все хуже.
Я постепенно забываю, каким он был раньше.
07.05.2216
Сегодня я дежурила. Дождалась, пока солнце выглянет из-за горизонта и снаружи станет теплее, и нехотя влезла в скафандр. У шлюза снова накатила тревога: беспричинная и жадная, как черная дыра. Я старалась дышать глубоко, до шума в наушниках, но это не помогало. Энергоблоки купола вибрировали, песок медленно сползал с их корпусов, осыпался с хромированных боков. Тестер подмигивал зеленым, и данные на экране были в пределах нормы, а я не могла успокоиться. Все время чудилось, что кто-то стоит на гребне и тяжело смотрит в затылок. В наушниках слышалось хриплое бормотание.
Конечно, когда я оборачивалась, рваная кромка дюны пустовала. Над ней лимонно желтело рассветное небо. Ноги вязли в песке, периметр поселения казался бесконечным, а воздух из баллона – слишком жидким. Сколько раз я проделывала этот путь? Сколько раз он приходил ко мне во снах: равнина дыбится и смыкается над моей головой, а я бегу, и ноги вязнут, проваливаются по колено. Иногда из-за горизонта выстреливают черные галочки истребителей, и поселение расцветает яркой вспышкой. Радиоактивная пыль смешивается с песком.
Детские страхи. Я должна с ними справиться.
После обхода я занималась ростками пшеницы. Они уже подвяли, не топорщились зеленой щеткой, но я добавила новую подкормку в песок в контейнерах. Думаю, она должна помочь. Почва Патеры отличается от Северного полушария, где смогли вырастить морозостойкие сады, нам приходится начинать с нуля. К тому же пыль лезет везде. Устилает красноватым налетом посуду, набивается в воздушные фильтры, ежемесячно выводя их из строя. Скапливается на образцах, из-за чего те погибают. Новый мир вытесняет нас, как может. Мы сопротивляемся. Непрерывная борьба, что же окажется сильнее – марсианская природа или наше упорство?
Я, как ученый, ставлю на упорство. Должен быть способ выращивать растения в местном грунте. Определенно должен быть, мы в НИИ значительно продвинулись в разработке. Еще полгода, и у нас будут свои овощи и фрукты. Смогли же в Объединенной Европе, значит, сможем и мы. Любую ситуацию, даже самую ужасную, можно изменить к лучшему. Главное, сохранять холодную голову и следовать плану.
Об этом я напоминаю себе, когда общаюсь с Вадимом.
– Пообедаем? – спросила я, не отвлекаясь от работы. – Мне последний образец остался.
Вадим, как всегда, не ответил.
Высадив последний саженец, я поставила пульверизатор и потянулась за термокрышкой от контейнера. Та выскользнула из пальцев, чуть прокатилась по столу и громко упала на пол. Тут же загрохотало из жилой зоны. Занавеска отдернулась, и на меня нацелилось дуло пистолета. Я оцепенела, забыла, как дышать. Только и могла, что смотреть в черную точку, из которой вот-вот вылетит пуля.
– Потише можешь? – проворчал Вадим, поняв наконец, в чем дело, и неторопливо убрал пистолет в кобуру. Я выдохнула от облегчения. На один краткий миг подумала, что он выстрелит, такое дикое у него было лицо.
– Конечно. – Подняв крышку, я обработала ее антисептиком. Пистолет так и притягивал мой взгляд. – Извини.
Вадим не ответил. Нас снова разделили тишина и занавеска.
Теперь я стараюсь вести себя тише. Крадусь по дому на цыпочках, оглядываюсь. Проверяю, не мешаю ли.
Чуть позже, когда Вадим ушел в ванную, я заглянула в его планшет. На рабочем столе были открыты несколько окон. Первое – статья под названием «Правила поведения при ядерном ударе с орбиты». В других перечень погибших, марсианские зоны отчуждения, что делать с мигренями, влияние резкой разгерметизации корабля на организм.
Как же сильно Вадим боится! Его мысли заняты пережитым ужасом. Его тело – напоминание войны и плена, источник боли. Как тут вернешься к прежней жизни?
Надеюсь, когда-нибудь мы сможем это сделать.
12.06.2216
Странно, но сейчас мне очень легко писать об этом, хотя всего час назад я думала, что покончу с собой.
Теперь мне спокойно.
Теперь у меня есть план.
Все началось с новостной передачи. Показывали повторное открытие шахт, землян на их фоне, ленточки, флаги, цитаты из новых соглашений по экспорту. Затем репортаж с годовщины поселения городка на юге, какие-то мексиканские пляски. После тональность изменилась. Пестрые костюмы уступили подтянутому ведущему в военной форме, а на фоне за его спиной показали что-то темное, растекшееся и размытое цензурой.
Я не сразу поняла, что вижу человеческие останки.
«Найдены тела мужчины, женщины и двоих несовершеннолетних…» – сказал ведущий. Я покачала головой. Убийство. Неужели кому-то на Марсе не хватило войны?
Вадим тоже следил за репортажем. Его изможденное лицо не выражало эмоций.
«…Следствие полагает, что убийство совершено хозяином дома, Рикардо Бовио, капитаном Пятьдесят Первой дивизии МВКС в отставке. Он выстрелил в жену и детей из строительного расщепителя, после убил себя. Незадолго до происшествия у него диагностировали хроническую депрессию и…».
Я выключила телевизор. Еще несколько мгновений Вадим продолжал смотреть в пустой экран, затем опустил взгляд. Пальцы заскользили по планшету. Вновь ускользнул в Сеть. Смотреть на это не осталось сил.
– Как думаешь, сможешь выйти на работу в конце лета? – Я не хотела давить, но прозвучало все равно натянуто. – Ты же герой войны, тебе с радостью предоставят место в НИИ. Нам требуются техники, грузчики…
Колкий взгляд Вадима приковал меня к месту.
– Я что, похож на грузчика?
В таком состоянии и правда не походил. Лишь бы не подумал, что я над ним издеваюсь. Просто… Просто марсианин должен работать, это в нашей крови. Выживает лишь то поселение, где все трудятся на благо общего дела. Особенно если речь идет об отдаленном поселении вроде нашего.
– Это же для начала, – я постаралась исправить положение. – Потом мы найдем что-то другое. Может, переедем. Ты бы хотел переехать? Куда-нибудь на север, а? Было бы здорово.
Я предложила еще много чего – вывалила все, о чем думала последние дни. Вадим внимательно меня выслушал.
– А смысл? – ответил в итоге и почесал след от шлема. Эта длинная полоса от уха до кадыка, давняя мозоль, не давала ему покоя. Вадим все время трогал ее, словно она зудела.
– Смысл в том, чтобы жить дальше. Все ведь закончилось. Мы заключили мир, теперь пора быт налаживать. – Я попыталась улыбнуться, но улыбка упорно бежала с лица. – Помнишь, мы детей хотели? Дом построить…
Вадим неуловимо изменился. Теперь он походил на взведенное ружье.
Он вскочил, грохнув стулом, придвинулся в два шага. Ухватил меня за горло, так сильно, словно не было месяцев в невесомости и плену.
– Ты что, не понимаешь?! – проорал.
Я закричала в ответ:
– Больно! Отпусти! – Стукнула его по руке, но он не отпускал. Металлические пальцы сжались, перед глазами поплыли круги. За кругами блестели оскаленные зубы.
– Не окончено ничего! Не прекратят они! Опять прилетят, через год или два. Бомбить будут, слышишь? Бомбить! Не остановятся, пока не сделают все по-своему. Ты видела, как из людей мясо делают?
Я зажмурилась, помотала головой. Нет, конечно нет, откуда мне видеть такое?
– А я видел! – Вадим все орал, будто хотел докричаться. Сжимал пальцы сильнее, казалось, кожа на шее вот-вот лопнет. – Я! Видел! Ты здесь детей растить собралась? Чтобы их взрывали? Чтобы перестреляли?
- Предыдущая
- 5/27
- Следующая