Цена клятвы (СИ) - Баринова Мария - Страница 80

Помнил, зараза, как именно ей нравилось.

— Стой…

— Заткнись.

Не очень-то она и сопротивлялась. Артанна мысленно проклинала усталость, не позволявшую дать отпор, крепкую настойку — лучшего помощника в борьбе с застенчивостью, и свое тело, предательски занывшее внизу живота от ласк знакомых рук. Она уже успела забыть, что Веззам в этом деле был весьма хорош.

На задворках сознания промелькнула мысль о Гвиро, но Артанна отогнала угрызения совести прочь. Мертвый любовник — бесполезный любовник. Кто знает, когда еще случится нормально покувыркаться?

Веззам торопился. Нервничал, словно боялся спугнуть наваждение. Едва не запутался в шнуровке собственных штанов, но, чертыхаясь, все же превозмог. Артанна неуклюже избавилась от одежды, натиравшей изрезанное сотнями шрамов разгоряченное тело, и, зацепившись ногой за веззамов сапог, коротко ругнулась, когда снова чуть не упала с кровати. Увидев, что наемник застыл над ней в нерешительности, Сотница приподнялась на локтях, поморщилась — жесткие седые патлы Веззама отросли до неприличия и неприятно щекотали грудь.

— Ну, тебе особое приглашение выписать? Быстрее, мать твою, пока я не передумала.

Она притянула Второго ближе и направила в себя. Веззам что-то пробормотал ей на ухо по-вагранийски — разобрать не получилось, да и, когда он начал, стало уже не до болтовни. Артанна несколько раз дернулась, подстраиваясь под ритм. Было нестерпимо жарко, хотя от пола веяло сквозняком.

— Аккуратнее! — рявкнула она, когда Веззам слишком сильно впился зубами в ее плечо. — Ты меня трахнуть хочешь или сожрать?

— Молчи, — предостерег Второй, но сбавил темп и как мог нежно погладил огрубевшую от старых отметин кожу.

Веззам поспешил исправиться, да так, что Сотница потеряла счет времени. С вагранийцем и правда было хорошо — она забыла, насколько. Но даже в этот момент Артанна осознавала, что совершила ошибку.

Что могло быть унизительнее для обоих, чем спать друг с другом из жалости?

При появлении Демоса мастер Юн бодро вскочил, едва не уронив стул, и поклонился в знак приветствия.

— Вижу, ты с подарком, — канцлер показал на человека в грязной церковной робе и с мешком на голове.

— Наставник Тиллий, как и заказывали! — весело улыбнулся шпион Арчеллы. — Из самого Ульфисса. Перехватил в окрестностях монастыря. Надо сказать, поначалу он подумал, что я разбойник. Представляете, я — разбойник! Возмутительно!

«А я уже успел забыть, насколько ты разговорчив».

Деватон жестом прервал начавшую утомлять болтовню.

— Благодарю за услугу, мастер Юн. Я хочу задать этому человеку несколько вопросов.

— Как пожелаете, — жестом умелого фокусника он сдернул мешок с развалившегося на стуле пленника. Плешивая голова наставника Тиллия безвольно свесилась набок, из уголка морщинистого рта старика текла слюна. Пленник тихонько похрапывал, перемежая эти звуки бессвязным бормотанием. — Но должен предупредить, что сначала ему крепко досталось по макушке, а затем, дабы его церковничество не набедокурил от переживаний, пришлось дать ему порошок цайказии.

— Так ты опоил его?

Юн присел на край стола и развел руки в стороны.

— Прибегнул к хитрости. Подмешивал кристаллики снадобья ему в питье на протяжении всей дороги. Что оставалось делать, если старикашка попался шумный? Вопил, как прогоревший купец! Это, знаете ли, очень мешало делать работу тихо, а я помнил, что вы приказывали доставить его без лишнего шума.

«Какая милая предосторожность».

Канцлер медленно обошел мирно спавшего пленника. Сапоги тихо шаркали по грубо отесанным каменным плитам подвала, трость ритмично постукивала в такт его шагам.

— Он будет в состоянии отвечать на вопросы?

— Разбудим — увидим, — Юн нашарил за пазухой и вытащил на тусклый свет маленький стеклянный пузырек. — Настойка жадевии буролистной. Купил у одной канеданской травницы. Дивная вещичка, смею заверить! Снимает любой дурман. С цайказией точно справится.

«Знаю эту траву. Правда, ты забыл отметить, что в больших дозах это зелье может убить».

— Ну так приступай, у меня мало времени, — скомандовал Демос и уселся на свободный стул. — Но не переборщи с настойкой.

— Что вы, ваша светлость! — оскорбился Юн. — Мы же его только допрашиваем! Конечно, я дам ему совсем немного. Как раз столько, чтобы…

— Заткнись и просто сделай это, — раздраженно проворчал Демос.

Юн запрокинул голову наставника, разжал зубы и аккуратно, по капле, влил немного мутной белесой жидкости ему в рот.

— Скоро начнет приходить в себя, — сказал наемник и, устроившись на столе, принялся с невозмутимым видом чистить ногти маленьким ножом. — Признаться, я мечтаю о бане.

«Как будто мне есть дело до твоих желаний».

Ждать пришлось недолго, но Демосу это время показалось вечностью. Ожидание нервировало его, заставляло думать о каждом упущенном мгновении.

Наконец церковник зашевелился. Он резко поднял голову, едва не потерял равновесие и почти свалился с пошатнувшегося стула. Наставник нервно озирался по сторонам и растерянно шевелил сухими губами, явно силясь понять, как очутился в этой тесной комнатушке.

— Здравствуйте, наставник, — поприветствовал канцлер. — Как вы себя чувствуете?

Тиллий что-то прохрипел и приложил худую морщинистую ладонь к горлу.

— Пить хочет, — констатировал Юн.

— Так дайте нашему гостю воды.

Демос предусмотрительно скрыл лицо под капюшоном и отодвинулся подальше, дабы Тиллий не смог его увидеть. В том, что церковник знал его в лицо, Деватон не сомневался.

«Ведь если он был вхож во дворец, то обо мне и моих шрамах наслышан. А я не хочу выдавать себя раньше времени».

Тиллий закашлялся, когда Юн прислонил к его губам мех с водой. Через некоторое время взгляд наставника приобрел ясность, а сам он, вспомнив о своем статусе, с достоинством выпрямился и устремил надменный взгляд в сторону, где, скрываемый тьмой, сидел Демос.

— Да благословит вас Хранитель, кем бы вы ни были, — сказал церковник. — Кто вы и что вам нужно от скромного божьего слуги?

— Мне всего лишь нужно поговорить с вами. Соблаговолите ответить на пару вопросов, наставник Тиллий.

Церковник снова огляделся по сторонам, убедился, что путь к выходу был отрезан, и с подобающим человеку его положения смирением вздохнул:

— У меня нет тайн от господа, не будет и от вас. Спрашивайте.

«Если бы каждый соглашался так легко… То была бы не работа — мечта!»

— Прелестно, — улыбнулся под капюшоном Демос. — Тогда я начну с самого главного. Зачем сестра Таналь приезжала в Ульфисс?

— Прошу прощения, кто?

— Сестра Таналь, — отчетливо повторил канцлер.

Тусклые глаза церковника лишь на миг округлились, но усилием воли он тут же стер это выражение со своего морщинистого лица.

— Впервые слышу это имя, — сказал церковник.

«Ну начинается…»

— Полно вам, наставник! Зачем лгать? Еще мгновение назад у вас не было секретов… Пусть все так и остается. Я доподлинно знаю, что она провела около двух недель в Ульфисской обители. Соответствующие записи наличествуют в монастырских книгах. Ее существование — неоспоримый факт. Нас лишь интересует, по какой причине она совершила столь далекое путешествие и почему так быстро вернулась в Миссолен.

— Но я действительно не знаю ни о какой сестре Таналь! — взвизгнул наставник внезапно прорезавшимся высоким голосом.

Демос подался вперед, скрипнув стулом.

— Неужели вы хотите, чтобы мы перевели наш разговор в иную плоскость? — вкрадчиво спросил он. — Кого вы защищаете, наставник? Стоит ли он раздробленных костей, отсеченной плоти, лопнувших глаз и содранной кожи? Почему вы просто не хотите нам помочь и отправиться обратно в Ульфисс живым и здоровым?

Тиллий молчал. Но по промелькнувшей в его глазах тени ужаса Демос понял, почему.

«Если ты разболтаешь хоть кому-нибудь, до своего монастыря уже не доберешься. Тебя в любом случае ожидает смерть. Даже если ты ничего не расскажешь нам, а ты все равно расскажешь, тебя не оставят в живых. Незавидная участь».