Хроники мегаполиса (сборник) - Дяченко Марина и Сергей - Страница 34
- Предыдущая
- 34/72
- Следующая
Дима перевел дыхание.
По огромному полю бегали двадцать два еще не взрослых, но уже преданных футболу мальчишки; единственная трибуна – бетонные ступеньки с облупившимися деревянными досками сидений, родители и друзья, да просто случайные прохожие – вопила и ругалась так азартно, как будто на не очень ровном поле стадиона «АТЭК» происходил по меньшей мере полуфинал чемпионата мира...
И Женька – цепкий и легкий Женька – не мог попасть по мячу, будто слепой или колченогий.
Свисток; судья показал желтую карточку Женькиному приятелю Славику. Тот едва не заплакал, открыл было рот – но снова закрыл, потрусил прочь...
– От зараза, – бормотал тренер. – От зараза...
Вперед выдвинулся Женькин конкурент по команде – Витя. Ударил опасно – попал в штангу; мяч отлетел прямо к Женькиным ногам, но Женька растерялся, или оступился, или промахнулся, или и то и другое разом...
Мяч перешел к донетчанам.
Тренер молчал. Играл желваками.
Оля поднялась:
– Я к тренеру.
– Зачем?!
– Надо объяснить ему...
– Оля, ты что...
Но Ольга уже перелезла через невысокую железную оградку. Подошла к тренеру, стоявшему рядом на беговой дорожке; Диме, как и многим сидящим в первом ряду, было прекрасно слышно каждое слово.
– Он что, заболел? – раздраженно спросил тренер, обращаясь к Ольге. – У него гепатит, у вашего сына? Что с ним такое, черт побери?
– Мы едем в Америку, – сказала Оля. – Вы извините, он очень переживает...
– Не мешайте! Идет игра!
– ...Что придется бросать команду, но мы выиграли грин-карту в лотерею, поэтому...
– Уйдите с поля! После игры... Да что они... Что?! – он обернулся к Оле.
– Мы едем в Америку, – с той же интонацией, как магнитофон, повторила она. – Всей семьей. Мы выиграли грин-карту в лотерею, у нас будет виза уже через неделю, а в июне мы улетаем в Нью-Йорк...
– Что?!
– В Нью-Йорк. Мы улетаем. Навсегда.
Некоторое время тренер молчал, забыв про игру, глядя на Олю так пристально, что Дима счел нужным встать и тоже перелезть через ограду.
Свидетели разговора оживленно переговаривались:
– Это Жени Шубина родители...
– Вот везет людям!
– Все, Шуба теперь на бейсбол переучится...
– Кла-асс...
– Что же он, – тихо и раздельно произнес тренер. – Что же он... Я же его в заявку включил на Прибалтику! И на Францию тоже!
– Вы простите, – сказал Дима как можно убедительнее. – Вы простите. Конечно, нам надо было... ему надо было...
– Что же он мне не сказал! – повысил голос тренер. – Я же его на игру поставил! Я же... с ним... на него...
– Простите, мы не хотели... для него это травма... вы нас поймите тоже...
Тренер смотрел на Диму, как на марсианина. Будто сквозь толстый слой льда.
– Вот что, папаша. Вы... уйдите с поля. Уйдите. Потому что...
Трибуна загудели сильнее; тренер обернулся, специально чтобы увидеть, как Женька наконец-то пробивает по воротам соперника, как долговязый вратарь донетчан выпрыгивает и отбивает мяч рукой.
Угловой.
Теперь Дима смотрел в коротко стриженый затылок тренера.
– Мы просим отнестись с пониманием, – сказала Оля. – Но, конечно, играть он больше не будет... То есть играть в «Динамо». Он в Америке будет играть... Он вас очень уважает, он вам напишет...
Тренер, не оборачиваясь, отмахнулся, как от мухи. Дима взял Олю под руку:
– Пойдем...
Женька устанавливал мяч на траве – и никак не мог установить.
Мяч не желал становиться, как надо. Долгую минуту Женька устанавливал его на отметке; в ушах бухала кровь.
Из штрафной площадки на него смотрели Славик, Витька, все свои пацаны, и при каждом сторожил донетчанин. На кого выбивать?
Они ждали.
Хлестко ударить по мячу. «Отпустить» ногу... Блохин тренировался с утяжеленным, мокрым мячом...
Сколько раз Женька прокручивал на видике черно-белые кадры – молодой Лобановский пробивает с углового свой знаменитый «сухой лист»!
Сейчас верзила-вратарь из Донецка выпрыгнет, как кошка, выхватит мяч из теплого, струящегося под солнцем воздуха, выбьет в поле – и шансы на победу в этой игре потихоньку стекут к нулю...
Хотя Женьку это, строго говоря, не должно интересовать. Результат этого матча... что он изменит в Женькиной судьбе?!
Он отошел. Примерился; побежал.
Удар получился звонкий, будто пнули тяжелый бубен. Мяч завертелся в воздухе, как волчок, как планета. Полетел прямо в руки вратарю – и вдруг изменил направление. Вильнул, уходя от чьей-то подставленной макушки, вывернулся, нырнул под верхнюю перекладину – и соскользнул в сетку, Женьке показалось, что он слышит этот специфический звук, хотя на таком расстоянии расслышать шелест мяча по сетке – затруднительно...
Несколько секунд стояла тишина. Оглядывались Женькины товарищи, недоумевали, где же мяч; удивлялся вратарь, глядя в сетку собственных ворот, столбами стояли защитники...
– Гол! Гол!! – закричали с трибуны, и тогда Женька побежал.
– Он забил! Ты видела, КАК он забил?! Ты видела?!
– С ума сошел, отпусти меня...
– Нет, ты видела?!
Шли последние минуты матча, судья то и дело смотрел на секундомер. Что-то кричал тренер донетчан; мальчишки устали, мяч катался через силу.
– Как он забил... Нет, это невозможно... Ты видела?!
– Видела, успокойся...
Грянул финальный свисток.
Вопили и прыгали пацаны из Женькиной команды, довольно переглядывались родители; понуро шли со стадиона донетчане. Женьку обнимали и хлопали по плечу, легонько толкали, подначивали; он не отвечал, и его оставили в покое. Команда уходила с поля, последним шел герой матча Шубин.
Тренер Олег Васильевич шагнул к нему навстречу:
– Значит так, я уже все знаю, такой подляны мне не делал еще ни один ученик за пятнадцать лет...
И осекся.
Женька молча плакал. На ресницах болтались слезы; он стыдился их, но не мог остановить. Хотел что-то сказать – но не мог, потому что у него перехватило горло.
– Ты... – пробормотал Олег Васильевич. – Это...
Женька отвернулся. Вытер лицо и без того мокрым рукавом футболки; расходились с трибуны зрители, ребята из АТЭКа волокли по траве снятую с ворот сетку, несли на плече выдернутые из земли угловые флажки – как на параде...
- Предыдущая
- 34/72
- Следующая
