Хроники мегаполиса (сборник) - Дяченко Марина и Сергей - Страница 53

• Предыдущая
• 53/72
• Следующая

За моей спиной, в проеме приоткрытой двери, проходит тень.

Мало ли теней, шастающих ночью.

Предлагаю редактора Диму переименовать в криэйтера. Ему нравится.

– Где твой креатив? – спрашиваю.

Извлекает из кейса целую папку креатива. Просматриваю. Не то. Плоско, беззубо. Пресно. Мелко. Неинтересно.

Сообщаю ему все, что думаю по этому поводу. Морда его непроизвольно вытягивается.

– Ласточка, – говорю в ответ на робкую попытку протеста. – Я держу тебя в этом проекте не для того, чтобы ты мне тащил полову. Все эти мыльные страсти, – щелкаю про бумажке с «креативом», – отработаны еще в «Пионерской зорьке». Ну, мужик, которого жена возбуждает только в поясе монтажника на голое тело, или баба, которая испытывает оргазм только в инвалидной коляске, хотя сама здорова, как кобыла... Это еще так-сяк. Остальное – бред. Подмененные в роддоме дети – вообще позор. Зита и Гита, блин. Я тобой недовольна.

Молчит. Морда в пятнах.

Беседую с претендентами на участие в программе. Баба хорошая, фактурная. Мужичок тусклый. Будем менять.

Звонок на мобилку. Выхватываю трубку, как кинжал из ножен:

– Да!

– Лена?

– Ну.

– Это Виктор.

– Виктор? Какой Виктор?

– Дымко.

– А-а-а...

Две мысли в башке. Одна прыгает, как мячик: какого хрена он звонит? Встретились, переспали – чего еще? Другая сладко тянется, как теплая ириска: может быть, еще раз? Почему нет?

– Привет, – говорю, взяв себя в руки. – У меня тут люди...

– Когда тебе можно перезвонить, чтобы ты была свободна?

Ухмыляюсь. Мне все равно, что подумают фактурная баба и этот мужичок... Впрочем, мужичка менять, это совершенно точно.

Спортбаза за городом. Аллея через лес; Виктор бежит свой кросс. Я еду сзади на велосипеде.

Лошадь, ну в натуре лошадь! В хорошем, конечно, смысле. Бежит, едва касаясь земли подошвами. Волнами ходят мышцы на спине. Ну что за прелесть!

Первое время я смирно тащусь сзади. Потом вырываюсь вперед. Потом начинаю крутить вокруг него круги и восьмерки; он бежит, не меняя темпа, посмеиваясь, вот уже полчаса!

У меня деревенеют ноги. Все-таки я очень давно не каталась на велосипеде.

Майка прилипла к спине. У меня, а не у Виктора. У того уже давно прилипла. Я сбавляю темп и думаю только о том, чтобы не свалиться с велика и благополучно добраться до финиша.

– Долго еще?

Молчит. Скалит зубы на бегу.

– Эй... Далеко ли до Лондона, сэр?

Поворачивает голову:

– Теперь далеко, сэр.

Лесок. Вокруг – ни души. Мой герой колотит кулаками по воздуху – бьется с тенью, надо полагать. Сколько вокруг теней, и каждой надо отвесить в челюсть...

Сперва наблюдаю. Потом мне становится скучно.

Тычусь носом в сосну. Запах смолы, запах детства.

По стволу ползет гусеница в очень яркой спортивной форме: полосы, пятна, не хватает только бренда на спине... Подставляю ладонь. Гусеница, не задумываясь, переползает ко мне на руку.

Доверяет.

Щекотно. Она ползет, каждый изгиб спинки приближает ее к счастью быть бабочкой... или, может быть, какая-то другая тварь вылетит из ее куколки, я поганый энтомолог, мне просто нравится смотреть, как она ползет. Символ проползающей мимо жизни – зелено-красная гусеница...

Смотрю.

Вдруг вздрагиваю – Дымок стоит рядом. Высится, как башня. Прячу гусеницу за спину – инстинктивно.

– Ты чего? – спрашивает.

– Ничего, – говорю беспечно и сощелкиваю гусеницу в траву.

Колотит в диком темпе по маленькой цветной груше. Завораживающее зрелище. Как жонглер в цирке, нет, как фокусник...

Берет огроменную дубину и лупит – попеременно с правого и с левого плеча – по половинке резиновой камеры от самосвала. По форме упражнение для верхнего плечевого пояса, по сути – картина свирепой экзекуции. Зверь, думаю с восхищением. Терминатор.

Сижу в углу в спортивном костюме. Пью чай из огромной дымящейся кружки.

Весело.

– Не пойду же я в кабак в спортивных штанах. Мне надо заехать переодеться...

– Я тебя завезу, – предлагает.

Колеблюсь. Соглашаюсь.

Катим через весь город. Всюду пробки, пробки; всюду напряженные лица водителей и злые – регулировщиков.

– Ты одна живешь? – спрашивает, как бы невзначай.

Молчу, вроде как не расслышала.

Наконец-то приехали.

Смотрю на свой дворик его глазами. Чахленько, скромненько, рабочая окраина. С другой стороны, зелено, цветочки в палисаднике; мой красавец вылезает из машины и собирается подниматься ко мне!

– Вот что, – говорю тоном, не терпящим возражений. – У меня там бардак, зрелище не для слабонервных, обожди здесь.

– А я не слабонервный, – улыбается.

– Все равно нефиг, – поворачиваюсь и иду к подъезду. Он остается ждать меня возле машины.

Он сидит на оградке палисадника. Он не может меня видеть за цветной пленкой витражей, но мое чувство безопасности напряжено, как кожа на барабане.

Я боюсь его? С какой стати?

Он чужой мне. Он вообще никто. Любая картинка в моем витраже реальнее, чем он. Скоро он исчезнет, и я больше никогда его не увижу.

Нечего бояться.

Хочу отойти от окна. Не могу. Сижу и смотрю.

Он чувствует взгляд – поворачивает голову и смотрит прямо на мое окно! Как Снежная Королева у Андерсена. Странно, что от этого взгляда мои витражи не свернулись трубочкой и не опали, будто прошлогодняя афиша...

Отпрыгиваю, как будто меня сдуло с подоконника ветром.

Нахожу в шкатулке под зеркалом мелок, обвожу на полу круг, стою в центре с закрытыми глазами.

Здесь меня не найдут.

– А я знаю, где твое окно, – говорит Виктор.

(Я только что выскочила из парадного. На мне мое лучшее платье, а на ногах шпили такие, что еще чуть-чуть – и сравняюсь в росте со своим спутником. Изо всех окон к тому времени торчат любопытные физиономии, отовсюду взгляды, взгляды, о, я местная знаменитость, славная теперь не только тем, что появляюсь «в телевизоре», но и в первую очередь тем, что ко мне приезжает на шикарной машине сам Дымко!).

• Предыдущая
• 53/72
• Следующая