Гоблин Поневоле (или Изменчивый Мир) (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич - Страница 23

   Кустарники резко обрывались небольшим холмиком, в котором красовалась почти идеально круглая дыра. Пещера? Ох, и везёт же мне сегодня на них...

   Я огляделся. Убедившись, что по близости никого нет, тихо, стараясь не шлёпать по выдающей мои шаги грязи, подобрался к пещере. Осмотрев камни, уложенные у самого входа, обнаружил пресловутую кровь. Значит, ребята там. Радоваться этому? Ох уж не знаю...

   Мысленно осознавая, что точно ещё пожалею об этом, я нырнул в зев пещеры, и моментально застыл, окутанный кромешной тьмой. М-да, до кошки в плане зрения я не дорос, а факела, или чего-то в этом роде взять с собой не додумался. Вызвать бытового духа огня? Да щаз! Ингредиенты мне ещё понадобятся, да и разводить кулинарное шоу "гоблин готовит зелье" посреди пещеры, в которую какие-то твари утащили не слабого друида с вооружённым стражником... И тут мне в голову пришла одновременно дурацкая, но, чёрт возьми, гениальная идея: коснувшись огненного амулета, висевшего на шее, я зашептал заклинание и, как только руна на нём загорелась, тут же захлопнул рот: не дай бог ещё запульнёт огненным клубком куда не надо. Зато теперь был какой-никакой, а свет, отдающий красноватым оттенком, отчего становилось не по себе, словно всё вокруг запачкано кровью.

   Я медленно двинулся вперёд, держа в одной руке на изготовке Пха, а в другой нож, стараясь не смотреть под ноги и не думать о том, что под ними только что хрустнуло и чавкнуло. Пещера оказалась не такой уж и большой в высоту: всего два с половиной моих роста. Но, судя по всему, она была довольно длинной, но без разветвлений, что не могло не радовать: перспектива шастать тут подобно герою мифов Древней Греции по лабиринту минотавра меня не прельщала.

   Сделав несколько поворотов по этому смердящему тоннелю, я услышал приглушённый хриплый стон. Он доносился откуда-то впереди, совсем недалеко. Стараясь держать себя в руках и успокоить бешено колышущееся сердце, сделал несколько шагов вперёд. Затем ещё. Стон стал намного отчётливее, как будто тот, кто его издавал, находился прямо передо мной. Я сделал ещё один осторожный шаг, и свет амулета выхватил небольшое углубление в стене и лежащего в нём гоблина.

   Он схватился за голову и залепетал, смотря в пол. Его руки и одежда были в крови и грязи, и чего тут больше с наскоку сказать было сложно... Но то, что это был Их-руг-Ахт - не подлежит сомнению.

   Убрав нож обратно за пояс, я аккуратно коснулся плеча гоблина, и тут же отпрыгнул назад, уворачиваясь от его кулака.

   - Уйдите! Уйдите! - Заверещал он, вновь хватаясь за голову. - Оставьте меня!

   - Эй! Это я. Гул-ин-Дук. - Старался я говорить как можно спокойнее: друид явно был не в себе.

   Гоблин убрал руки от головы и медленно поднял на меня взгляд покрасневших, испуганных глаз. Сначала этот взгляд был недоверчиво-подозрительным, словно он не верил, что я говорю правду, и на самом деле являюсь злым духом, принявшим обличие гоблина. Но затем взгляд Их-руг-Ахта прояснился, зеленокожий расплылся в безумной улыбке и кинулся мне в ноги:

   - Именем мира духов! Именем моих отца и матери! Я вечный твой должник, Гул-ин-Дук! Вечный! Да будут духи мне свидетелями!

   М-да, друид-должник - это, конечно, хорошо, но не та сейчас ситуация для разговоров. Кое-как вырвавшись из крепких "объятий", я встал на колено перед маячащим на грани радости, безумия и слёз гоблином и, положив руку ему на плечо, спросил, стараясь не выдавать в голосе того, что сам готов сдохнуть от страха:

   - Что произошло, Их-руг-Ахт? Кто это сделал?

   Гоблин скривился, как будто этот вопрос принёс ему физическую боль, но ответил:

   - Псы-близнецы.

   Вот тут пришло моё время кривиться. От осознания того, в какую непечатную точку мы попали. Об этих пёсиках, которые были отнюдь не милыми домашними животными, я прочёл не один трактат. И в конце каждого заглавным шрифтом, выделенным ярким цветом, говорилось: увидите псов-близнецом - бегите!

   Не знаю, что курила природа этого мира, когда создавала псов, но получившаяся карикатура вряд ли вообще должна была существовать. Но факт остаётся фактом: она существовала. Псы-близнецы всегда рождались по трое. И всегда мужского рода. И только. Без исключений. И эта троица близнецов, которые назывались близнецами лишь для красного словца, ибо абсолютно не были друг на друга похожи, являла собой словно три части одного существа. Один из псов всегда рождался невероятно маленьким и хилым, не способным ни видеть, ни ходить, ни уж тем более охотиться. Но при этом он был невероятно злым и голодным до крови. Этот пёс отвечал за мозг в троице, и был невероятно мощным телепатом, отдающим двум своим братьям все команды и делившись с ними своими знаниями. Он цеплялся за спину самого сильного из псов, словно опухоль, и жил, питаясь его кровью, подобно вампиру. Но его носитель не протестовал: ведь мелкая тварь убеждала его, что он сам этого хочет. Третий пёс был чем-то вроде следопыта с невероятно острым нюхом, слухом и зрением: он выслеживал добычу, мелкий паразит принимал от него сигнал, а его носитель делал своё дело, убивая цель, дабы насладить своего брата свежим притоком крови... Когда же приходило время размножения, следопыт менял свой пол на женский, совокуплялся с братом, и рождал трёх новых уродов, и так по кругу.

   Теперь понятно, почему друид не почувствовал приближения опасности. Мелкий паразит просто притупил его чувства, а при внезапной атаке псов трём... нет, двум вооружённым гоблинам было не справиться - это факт. А ещё факт состоял в том, что я с какого-то перепугу припёрся к близнецам прямо в логово, и всё ещё тут, а не бегу сломя голову к стоянке, не бужу всех, объявляя тревогу и не сажусь на Юлу, убегая сломя голову куда-нибудь подальше от этого места.

   Потому что ещё один гоблин всё ещё не найден...

   Но, именем духов, я не герой!

   - Их-руг-Ахт, вставай и беги отсюда. - Вздохнув, принял я решение. - Добежишь до стоянки, сразу собирай всех и двигай сюда. Но, клянусь, если ты не будешь бежать так, словно бежишь от самой смерти, я достану тебя даже в преисподней.

   Вряд ли гоблин вообще знал, что такое эта самая преисподняя, но мой голос был твёрд и убедителен - меня аж самого пробрало. Так что он не стал задавать лишних вопросов, а, пошатываясь, поднялся и, кинув на меня тяжёлый, сомневающийся взгляд, всё-таки бросился в темноту, оставив за собой эхо удаляющихся шагов.

   А я покрепче перехватил Пха и повторил заклинание, ибо амулет уже начинал гаснуть. И двинул дальше по тоннелю, обещая себе, что, если всё пройдёт удачно, я обязательно затащу в постель какую-нибудь симпатичную гоблиншу. А то так и помру, не испытав все радости жизни. Эти мысли, отвлечённые от гнетущей тьмы, ужасного запаха и ощущения предстоящего медного таза, что накроет всё и вся, помогали хоть как-то сохранять спокойствие и двигаться дальше, пускай всё тело и тряслось, а сердце вот-вот норовило вырваться из груди.

   Но тут тоннель резко ухнул вниз, под довольно крутым углом, так что я чуть было не рухнул, в последний момент удержав равновесие. Сняв с себя светящийся амулет, я опустил его пониже, выхватывая красным свечением землю, что располагалась в метре внизу. Ну, для человека не такая уж особо и высота, а вот для гоблина...

   Взвесив все "за" и "против" и решив, что останавливаться уже поздно, прыгнул вниз, зашумев так громко, что автоматически схватился за уши, будто это могло смягчить эхо от моего неосторожного прыжка. И лишь тогда понял, что это не от меня столько шуму. Из темноты раздавалось громкое, пронзительное чавканье. Настолько громкое, что я мог начать петь и играть на барабанах одновременно, и всё равно не заглушил бы этот омерзительный звук. Про себя я понимал: надо валить, как можно дальше, как можно быстрее. Но какая-то другая, глупая, но, чёрт подери, смелая часть меня, упрямо-медленно начала делать неуверенные шаги. Я выставил руку с амулетом перед собой, расширив круг света, а затем вздрогнул, чуть было не выронив его и не заорав. Но в таком случае я был бы уже мёртв...