Я - сыр - Кармер Роберт - Страница 15
- Предыдущая
- 15/41
- Следующая
Они врали мне, думал я с ужасом. Всю мою жизнь, они врали мне...
Т: И так, впервые, ты фактически получил прямое доказательство того, что кое-что было неверно.
(пауза 5 секунд)
Т: Ты себя чувствуешь хорошо?
А: Я не уверен. Я себя чувствую как-то растерянно.
Т: Беспокойная реакция, не более. О, растерянность очевидна. Я понимаю тебя. Но причина беспокойства - внезапное обострение памяти.
А: Могу ли я отдохнуть? Я устал.
Т: Ты отступаешь?
А: Нет. Действительно. Но я растерян и устал, и в желудке тошнота. Я чувствую, что я тут был, в этой комноте, снова.
Т: Я согласен, у нас была длинная беседа, даже очень. Более чем час даже два. Надо прерваться.
А: Спасибо.
END TAPE OZK006
------------------------------------------------------------
Их трое.
Они скучились вокруг стола в углу около музыкального автомата - едят попкорн. Они подбрасывают хлопья в воздух и ловят их губами, словно на сцене и ждут от публики аплодисментов. Старый и дряхлый музыкальный автомат, что в углу, не освещен изнутри и не внушает никаких фантазий о звучащей музыке. Я готов удивиться, если в нем есть песенка "Отец в долине.", но осознаю, что это, конечно же, невозможно. Не должно быть таких песен в этом автомате. Я побаиваюсь этих троих, что едят попкорн. Они посматривают в мою сторону и перешептываются между собой.
Маленький ресторан, скорее закусочная. Внутри только я и эти трое. Бармен - маленький худенький парнишка с зубочистками, торчащими наружу изо рта. Он всегда у телефона. Неторопливо кладет трубку, но телефон звонит снова, и зубочистки прыгают у него рту, когда он говорит.
Горячая тушеная устрица обжигает десна во рту, и я запиваю ее водой. Ёжик содовых пузырьков покалывает мне язык. Еда укладывается в желудке и расстворяется качаясь внутри него.
Я смотрю на этих троих, и рад, что оставил велосипед в полицейском участке. Когда я прибыл в Карвер за четверть часа до того, то первое здание, которое я увидел на Майн Стрит, было одновременно полицейским участком, полицейским управлением и пожарной командой. Я вошел во внутрь и спросил полицейского за столом, могу ли я оставить свой байк под их присмотром, чтобы ненадолго удалиться поесть. Он читал газету и не смотрел в мою сторону: "Конечно, малыш, - сказал он. - мы здесь." Странная мысль посетила меня о том, что он не смотрел на меня, и все. У меня могло быть две головы или винтовка, или еще что-нибудь такое, и он бы не заметил. Я не оставил отцовский портфель в козине байка и взял его с собой. На улице я увидел, что Карвер - это маленький городок, и что тут нет даже парковочной разметки. Я заглянул в обеденную комноту - бледная табличка гласила: "Еда" и все. Для меня подходит такой способ мышления, также как и для Эмми - ничего не звучит и не пробуждает никакую фантазию.
Бармен зачерпнул тушеную устрицу, когда говорил по телефону. Трубка покоилась между его подбородком и плечем. И мне показалось, что неплохо бы подкрепиться чем-либо тушеным в моем долгом путешествии, или чем-нибудь молочным, но сытным. Он вложил огромный кусок масла в жаркое и скривил мне рожу. Мне показалось, что гримаса больше подходит ему, чем улыбка. Масло начало таять. Я не любитель растопленного масла в жаркое, но я выглядел задумчиво. Он любезно кивнул мне, я улыбнулся и сказал ему "Спасибо." Я отошел в сторону, а он все продолжал говорить по телефону, у него низкий голос, я никогда не слышал такого.
Что-то стукается о мою руку. Я ем и смотрю вниз, и вижу, как комочек попкорна падает на пол. Другой комочек чуть ли не попадает мне в тарелку. Похоже на школу, когда старшие подсаны плюются из трубочек. Я не смотрю на хулиганов и сосредотачиваюсь на еде. Я дую в тарелку, чтобы как-то остудить все, что в ней. Перекладываю портфель со стула, на который я его положил, на стол и ставлю его перед тарелкой, чтобы закрыться. Попкорн-парни хихикают. Можно бы сказать им мечтательно, что они хулиганы. Я осознаю это и, как можно быстрее, меняю место. Они везде - в школах и офисах, в театрах и на заводах, в магазинах и больницах.
Один из них встает и идет ко мне. Ему шестнадцать или семнадцать. Он конопатый и с белыми прямыми зубами. У него взгляд такой же, как и у миллиона других его возроста, с той лишь неразличимой разницей, что он несет какую-то незримую отметку, напоминающую о том, что он существует.
- Никогда не видел тебя здесь, парень. - он говорит остановившись около моего стола. Нависнув надо мной.
Я беру вилку с жаркое. Оно уже остыло, и я могу не обжигаясь отправить его в рот.
- Я только проездом. - говорю я.
- Откуда ты?
- Из Монумента, штат Массачутес.
- И куда направляешься?
Он спрашивает, но ответ видимо не интересует его. Вопросы - это только прелюдия к тому, что может произойти: нечто страшное.
- Ротербург, Ротербург-Вермонт.
- Ты автостопом?
- Нет. Я на байке.
Все время я говорю. Я глотаю жаркое, жую устрицу и крекеры.
- Хорошо, а где байк?
Он подходит к окну и смотрит на улицу. Оглядывается на друзей, на тех, что остались за столом и подкидывают себе в рот попкорн. Он тянет время:
- Не вижу никакого байка.
- Он в полиции, - говорю я. - Я оставил его под присмотром.
Я тут же понимаю, что делаю ошибку говоря это. Он отходит от окна прямо к моему столу, и прекращает двигаться. Он трясет головой, словно страшно удивлен. Он смотрит на друзей: "В полицейском участке?" - спрашивает он, в насмешку изумляясь. "Держать байк под присмотром?". Я знаю, что последует. И это: "Я полагаю, он не доверяет нам." - говорит он, тряся головой, его голос звучит сурово. "Я полагаю, парень из Массачутеса не доверяет людям из Карвера - Нью-Хемпшир."
Я проглатываю последний кусочек тушеного картофеля и пихаю в рот крекеры. Руки дрожат. Я откладываю ложку. Было бы неплохо утром принять пилюли. Я смотрю на кассу, на человека с телефоном, и на острые зубочистки у него в зубах.
Хулиган крутится вокруг меня: "Резонно оставить байк у полицейских. Это потому, что ты не доверяешь нам?"
- Смотри, - говорю я, отодвигая тарелку с жаркое. - Я на пути в Ротербург, и байк - единственный способ моего передвижения. И если он пропадет, то я погиб.
- Предыдущая
- 15/41
- Следующая
