Англии капец! (СИ) - Устомский Александр - Страница 11

И вот теперь, далеко от Африки, на самой оконечности Англии девонширцы могли сами вкусить этой дивной пряности. Порядок был во всем, сразу приостановили выпивку, и сообразили договора, цены, размеры обмена товара на честное серебро. Моряки не особо жаловали золото, да и небольшие запасы у них оказались. Но жители Эксетера стали счастливы.

Апфия перед сном вышла на корму, вдохнуть полной грудью этого особенного воздуха, северного, чуть морозного, такого интересного. Вспомнила о своем былом любовнике, весельчак Алексус иногда мог сбить с толку совершенно простыми словами. Однажды он брякнул: 'Мороз и солнце, день чудесный!' И атланты начали спорить о каком-то Пушке. Своем атлантическом поэте. И больше всех надрывался брат Алексус: 'Да это же дураку понятно! Если мороз и солнце! Понятно, что день чудесный. В чем прикол? В чем чудо? Что цепляет?! Я понимаю явный, прямой ход: 'Мороз и солнце, дерутся два японца!' Все! Драка, косоглазых, мороз, солнце, там и поскользнется один лопух - прикольно, смешно, неожиданно. А Пушкин все одно - гений'.

Она представила, как утром, на морозце, при первых лучах солнца, дерутся два девонширца, и рассмеялась, вообразив, как один неуклюжий падает в грязь.

Потом она вспомнила слова последней беседы с легатом Алексусом, и сразу холодней стало на палубе.

Тогда, еще на Атлантисе, перед самым отправлением в Англию, легат сказал ей важное, начав с прибаутки: 'Никогда не поручай мальчикам женскую работу'. А потом речь шла о жестоком. Атлантам не нужен был Девон. И им совсем не нужен был Эксетер - центр графства, центр управления, центр торговли и ремесленничества. Алекс сообщил приказ Совета: разрушить город до основания. Не жалеть мирных жителей, которые вздумают сопротивляться. Дать женщинам и детям возможность покинуть город. Но не жалеть при сопротивлении амазонкам. Сначала подавить сопротивление, потом обобрать до нитки, а потом... 'Эксетер должен быть разрушен'. И он посмотрел на нее с такой грустью, что она поразилась. С такой болью в глазах он не смотрел на нее даже семь лет назад, когда она его бросила, чтобы стать женой его друга, капитана Виктора.

Апфия Павлова, давно уже не девочка, мать пятилетней дочери, которая неугомонным ветерком носилась по всем островам, на которые попадала вместе с родителями - капитанами, Апфия Павлова покачала головой и прищурила правый глаз. Завтра будет жарко, будет страшно. И вновь усмехнулась, вспомнив Алекса. 

Однажды, этот жизнерадостный болтун легат, сказал фразу, которая поразила ее прямо в душу: 'Красота - страшная сила!' Потом он пояснил, что это слова Фаины Великой, 'Великая и ужасная, но добрая внутри', еще добавил легат. Ее муж, серьезно ответил на вопрос, а не глумился ли над ней Алекс, хотя глаза его на мгновение вспыхнули той улыбкой, от которой таяло сердце у Апфии:

- Фаина Раневская была великой женщиной, потрясающей, да, она несравненная! - улыбнулся Виктор и добавил. - Еще она сказала: 'Красивые люди тоже срут', 'Жизнь - это затяжной прыжок из вагины в могилу'. И мое любимое ее высказывание: 'Пенис, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь'. Положи на Зубчика с прибором, и будет тебе счастье.

Завтра всем будет счастье. Апфия перед сном, улыбнулась холодной улыбкой, за которую ее и прозвали 'Фурия Эллады'. И погибшие, и выжившие - все получат свое счастье, каждый на свой манер.

Эксетер, который корнцы называли Кариск, был главным городом английского графства Девоншир, у римлян он назывался Иска Думнониорум, у бриттов Каэр-Иск, у англосаксов Экзен. Названия менялись, а город оставался очень важным местом жизни всей округи. И сегодня случилась приятное событие, которое будет записано в хрониках, отмечено славным пиром, а там и более серьезные договора будут заключены между людьми важными, серьезными.

Центр Девоншира в лице своего главы, герцога Эксетера Томаса Бофорта, члена регентского совета, юстициария Северного Уэльса, придворного, который при своем брате короле достойно занимал все ведущие посты в королевстве, воина со своей немногочисленной свитой - честь и гордость Эксетера выходили на опушку леса, чуть вдалеке по дороге от главных ворот города.

Их уже ждали, как и подобает скромным гостям, на опушке был развернут невысокий, но изящный формой шатер, ткань которого - явно шелк - переливалась всеми оттенками синего и голубого, гармонично сочетаясь в рисунке с чистыми белыми тонами. Над шатром развевался небольшой флаг, простой символики: синий косой крест на белом поле.

Томас не торопился, шел достойно, наслаждался чудесным утром, свежим воздухом вдали от тяжелого запаха города, лучи солнца заставляли всю округу расцвести ясными красками, и герцог уже начал предвкушать новую беседу с юной графиней в ее шатре, за каким-нибудь заморским вином, и вкусностями, которыми его обещала угостить Апфия - какое загадочное имя...

Графиня улыбалась ему. Он уже ясно различал улыбку на ее лице. Свои светлые волосы графиня Лезбоза уложила в высокую прическу, выпустив на волю только маленькие локоны с боков, прямо перед миленькими ушками - хитрюга, как все женщины она знала, как привлечь внимание мужчины - покажи только краешек, дай мужчине возможность открыть все самому, и он жилы надорвет, в стремлении познать женщину до конца.

Томас уже различал цвет ее удивительных глаз, сейчас они так гармонично сочетались с тонами синего и голубого цветов шатра. 'Удивительно. У нее глаза совсем не небесного оттенка. Они оттенка воды, моря. Она истинная дочь правителей морского народа' - подумал герцог Бофорт и дал знак сопровождающим прекратить движение. Он хотел насладиться началом беседы с графиней один на один.

Они встретились. Графиня ждала его в полном одиночестве. Она улыбнулась прохладней, учтиво и произнесла негромким, но сильным голосом:

- Я ждала тебя, герцог.

- Я пришел, - ответил Бофорт, полностью счастливый сейчас.

- Ты чуть не опоздал, - она взглянула ему прямо в глаза, снизу-вверх, порицая и приглашая насладиться красотой мира, подняла руку, словно указывая в сторону города. - Посмотри на это чудо. Краса и гордость Девоншира.

Томас обернулся и словно в первый раз увидел его. 

Огромный и величественный, венчающий собой вершину холма и освещенный утренним солнцем Большой кафедральный собор святого Апостола Петра, основанный давным-давно, почти четыре сотни лет назад, с двумя башнями в 50 метров высоты. Крыши башен собора словно призывали устремиться помыслами к небесному, высшему и чистому от земной грязи и суеты. Они чуть отражали свет солнца. Две длинные, двадцати семи метров в высоту, островерхие свинцовые крыши с летящими опорами и колоссальными башнями были особенными на всю Англию, украшением всего графства. Собор был в сотню раз больше любого другого здания вокруг, сейчас это было наглядно заметно, даже каменные стены, окружающие Эксетер, по сравнению с собором казались маленькими, невысокими заборчиками. Перед мысленным взором герцога пронеслись хорошо знакомые ему внутренние богатства и достоинства собора: его капеллы, изукрашенные цветными стеклами окна, башенные часы, епископский престол, один из самых знаменитых на все королевство орган, богатая библиотека... он улыбнулся чистой улыбкой. Вспомнил, как в детстве впервые увидел Галерею Менестрелей, стену собора, в нишах которой расставлены играющие на музыкальных инструментах ангелы - фигуры настолько живые и в тоже время воздушные, что оторопь брала. А какие статуи украшают западный фасад! Это же чудо из чудес...

И в этот миг мир герцога Бофорта изменился навсегда. 

Вся его свита поняла интерес господ, и тоже обернулась и придворные наслаждались прекрасным видом на чудо Эксетера.

И на их глазах этого чуда не стало!

Сначала страшный грохот донесся до людей, а через несколько мгновений, еще оторопь не прошла - собор, словно провалился сквозь землю! Огромное облако пыли, взметнулось к небу и вокруг места чудовищной трагедии - нельзя было ничего толком разглядеть, но разум уже разрывала ясная мысль: 'Его больше нет!' И еще не успела осесть пыль, как все увидели точно - нет собора! Нет взлетевших к небу крыш, нет величественных башен - ничего не осталось от чуда Девоншира.